- Так ведь все как ты сейчас рассказал!
- Да что ты, в самом деле - я взял ее за руки - это же юмор. Это специально придумали, чтобы посмеяться над ....
Я так и не смог сказать слово "смертью". Почему-то оно было неуместно.
- Скажи, что нам делать? А если завтра умрет кто-то еще?
- Антею, послушай меня! И завтра, и послезавтра умрут многие. Ты уверена, что эти смерти связаны между собой? Или ты надеешься победить смерть во всем мире?
Я говорил высокоученые глупости, а сам держал девушку за руки, глядя ей в пасть, и она это заметила.
Сделала попытку выдернуть руки, и тут же вернула их обратно, и уже откровенно заметалась, задергала хвостом, забегала глазами...
Я не стал издеваться над девушкой, разрывающейся между долгом и чувствами, и отпустил ее.
- Хорошо, если ты считаешь, что ничего не происходит....
- Да йод, бром, водород, перекись марганца! - разозлился я почти всерьез - ну, не знаю я, не знаю! Я целый день пашу, как тавр на поле, сделал триста анализов, померял все, что можно, и что нельзя! Нету там ничего! Мистика какая-то! Вы колдунов не пробовали приглашать?
Она посмотрела на меня, повернулась, и собралась уходить.
Я ухватил ее за хвост.
Дальше мне пришлось спасать оборудование, пытаясь переместиться в другой, противоположный угол комнаты. Хвост-то я выпустил, но разъяренный тавр...
Вру - она не была разъярена.
- Простите - Антею была смущена донельзя - я расстроилась, расслабилась, а это рефлекторное.
- Ничего, я так и предполагал - я выбрался из-под нее - спасибо, что не выпустила когти.
- Да я выпустила, но, кажется, не попала.
- За что тебя мама в детстве трепала? За шкирку?
Я взял ее за шкирку, и шутливо встряхнул.
Дальше я с трудом удержал непечатные выражения. Моя гордая, умная, красивая, опытная в общении с людьми проводница Антею в полсекунды превратилась в домашнюю нашкодившую кошку. Стокилограммовый тавр повис у меня на руке, вывалив язык и заскреб разъезжавшимися лапами.
Я выпустил ее шкуру, уронив на пол, и присел рядом, гладя по плечам и длинной спине.
- У тебя собрание нормально прошло?
- Умгу - кивнула она в пол.
- Ты завтра придешь?
Она опять кивнула. Подняла на меня виноватые глаза.
- А ты меня не прогонишь?
- За что?
- За то, что я... Такая...
- Какая? - я не убирал рук, продолжая терзать шкуру на спине
- Я не выдержала...
- Антея, а ты знаешь, мне безумно хочется, чтобы ты не выдержала. Чтобы сбросила с себя эту дурацкую маску, хочу увидеть тебя настоящую, не политика и дипломата, а тебя настоящую: красивую девушку с восхитительной шкуркой...
Она встала, дернула спиной...
- Ну, мне пора...
- Ага - ответил я, провожая ее до двери.
И только у двери сообразил, что девушка ко мне пришла, в сущности, голая...
Ночью организм сказал мне все, что он обо мне думает. Я лежал в скрипучей постели, глядя на луну в окне, а мысли возвращались к этой восхитительной самочке, которая нежно и осторожно сопровождала меня в удивительный мир тавров. Да, я извращенец. Да, я могу думать о ней не только как об инструменте или как о представителе местного народа, которым можно в случае чего прикрыть свою немытую задницу от возможных неприятностей со стороны местных. За три дня жизни здесь я стал по-другому смотреть на Правила Поведения для людей. Обычная казенная бумажка, которая никогда не передаст реальные опасности и правила поведения. Нет, если ее выполнять - останешься живой и здоровый, но никогда не сможешь откровенно сказать "Я был в Таврополье". Так.... Мимо проезжал.
А я мучился всеми своими членами, и крутило меня, и ломало, и хотелось выйти на улицу, опуститься на все четыре из шести, и мчать под луной сквозь неподатливый воздух за самкой, да так, чтобы плевать мне было на весь остальной мир, потому что эта самка - моя, и я так решил!
Увы мне, увы. Увидел соблазнительную грудь, и потерял всяческий разум. Эх, Тимур, ну что б тебе не заказать себе нормальную самку, и скучать по ночам перестал бы, и соблазнами всякими не мучился?
Уже засыпая, я подумал, что неплохо бы принять душ, а то и в сауну сходить... Как это... В увольнение. Выйти в город, напиться, набить кому-нибудь морду, натрахаться вдоволь, и - домой.
Сюда. В общежитие.
Не могу. Я тут представляю человечество. Все еще представляю. Работа завтра, работа, опять работа....
Утром, во время стандартного умывания у колодца кто-то вежливо обнюхал мне спину.
- Привет! - весело сказал я тавренку.
Это был вчерашний листавр с подружкой и... мамой? Папой? Хрен их разберешь.
- Добрый день - вежливо сказал мне взрослый. А подружка обнюхала мне все, что полагается. А я не стал возражать, и обнюхал ее.
Уж не знаю, что я там нарушил, но оно засмущалось, аж поджало заднюю лапу.
- Привет! - весело засмеялся мой знакомый - а можно мы к тебе сегодня?
- А чего ты вне очереди? Остальные что, ждут до завтра?
- А я выиграл в сайки - доверительно поделился юный нахал.
- Научишь? - спросил я?
- Чему?
- Играть в сайки.
- А... А ты не умеешь? - и оба молокососа засмеялись, даже взрослый фыркнул.
- Это своеобразная игра, люди в нее не играют - пояснил он.
- Что-то связанное с размножением? - тут же поинтересовался я.
- Ну, не совсем - сказал тавр, но так, что стало ясно: лучше эту тему не обсуждать.
Ну, и не надо.
И снова в лаборатории лежат три тавра, наблюдая за моими приготовлениями.
Но чтобы дети любой породы лежали спокойно в лаборатории??? Не верю! Если только усыпить.
- А это что?
- Это универсальный хроматограф.
- А это?
- А это набор фиксаналов
- А зачем?
- Чтобы изучать и исследовать.
- А зачем?
Бедные, любознательные тавры. Смесь извечно-колхозного с возвышенно-разумным. Удивительные творения господа Бога, и как жаль, что мы, люди, таковы, что вынуждены отгораживаться от вас тройным барьером. Какое благодарение Партии и Президиуму, что они отдали Таврополье таврам, и отгородили их от людей.
За последние полвека мир попривык к таврам, привык к отношению к ним Союза, и даже то, что тавры почти официально говорят по-русски, воспринимается уже как должное.
Но сколько же еще пройдет лет, прежде чем тавра можно будет встретить в МГУ или на заседании в правительстве?
Ведь я вижу, что они не звери, что они так же разумны, как и люди, а что так подвержены инстинктам и имеют чуть другую мораль - так они все-таки не люди, и не так уж и нужно загонять их в резервацию.
И еще и им, и нам повезло, что их требования столь низки, а возможности столь полезны Союзу, что мы имеем нормальный товарооборот без обоюдных претензий.
Тавры снабжают Союз хлебом и прочими сельхозплодами, а Союз поставляет таврам тот минимум, который им требуется, и ограждает от всего остального мира.
Чудесный заповедник, и неизвестно еще, какие таланты здесь вырастут.
... А что ты тут вешаешь?
- Что угодно.
- А меня сможешь взвесить?
- Так ты великоват будешь! Вот если порезать тебя на ломтики..
- Неееее! Не надо! А зачем тогда тебе весы?
Родитель что-то коротко взлаял, и дите умолкло.
- Да нет, он мне не мешает.
- Извините... Допивай быстрее!
- Я правду вам говорю, пусть спрашивает. Иногда проще ответить на все их вопросы, чем вот так гавкать.
- Ну, хорошо...
- Так скажи?
- Потому что в науке все может быть взвешено, измерено и посчитано. Поэтому у меня есть весы, мерные колбы и линейки. В нашей науке все подвержено точным законам. Например, есть закон, что любое вещество, каким бы путем оно ни было получено, всегда одинаковое.
- Это как?
- Это если набрать воды из озера, из крана, из колодца, или из тебя, то она будет одинаковая. Одинаково весить, одинаково отстирывать грязь и одинаково кипеть.
- Правда? Ой, а можно посмотреть?
- На что?
- Ну, как это?
Я огляделся. Скучный научный эксперимент для меня, и восторг будущих знаний для ребенка. Да сам ли ты, Тимур, не таким ли был всего десять лет назад?
Я взял две пробирки, и уравновесил их. В одну налил пять миллилитров дистиллировки из канистры. В другую - пять миллилитров из ведра. Вставил пробирки в держатели и приготовился объяснять разницу между дистиллировкой и обычной водой.
Одно из коромысел весов резко ушло вверх. Так, как будто я налил не воду, а свинец. Я поглядел на весы с некоторым недоверием. Вылил воду, налил в обе пробирки дистиллировку. Равновесие было почти идеальным. Вылил, налил из ведра. Ну, не совсем идеальное равновесие, но все-таки - одинаково.
- Понял? - отрешенно спросил я.
- Ага...
Семья тавров почувствовала неладное, и быстро оставили меня в задумчивом одиночестве.
А я запустил подозрительную воду на перегонку, на хроматографию, и занялся взвешиваниями.
Пока не кончилась вода.
У меня получалось, что одна вода тяжелее другой. В воде из ведра содержалось примерно семь с половиной процентов по массе какой-то примеси, и эта примесь убивала тавров.
А мы ее сейчас пили.
А еще ее пил вчерашний тавр.
Вот тут я объявил тревогу.
Все те, кто участвовал в наших утренних посиделках, были срочно вызваны назад, и обследованы. Не знаю, что подумали наши юные тавры, но я заставил всех сдать анализ мочи, действуя по наитию, и начал составлять отчет по результатам. Пока происходил полный цикл исследований на хроматографе (четыре с половиной часа!) я погнал тавров собирать всю имеющуюся воду. Со всех мест. Потому что оказалось, что никто не помнит, кто именно притащил это ведро воды, и откуда.
Может, я и сам его принес.
Я работал целый день, и ужин (вместо пропущенного обеда) мне приволокла Антею.
Я с благодарностью отвлекся от многочисленных взвешиваний и заполнения таблицы на ноутбуке.
Ничего.
Отличия по весу в моче у разных тавров были, но настолько незначительные, что это выходило за рамки разумных подозрений. Вода из различных источников отличалась по весу на доли процента - ни о каких семи процентах не было и речи. А я, идиот, тупица, кретин, я отнесся к воде - как к воде.