- А что, камень был очень гладким?

- Да, - отвечал шаман.

- Его принесли со Священной реки?

- Да, давно, еще до рождения отца моего отца.

- На нем три поперечные линии, символизирующие три уровня бытия... продолжал Индиана.

- Верно.

Да, три уровня: иллюзорность земной материи, реальность всепроникающего духа, единство пространства, времени и вещества. Могучая мифология, породившая могущественные талисманы. Индиана почти зримо представлял его...

- Мне приходилось видеть камни, похожие на тот, что у вас унесли, сказал он. - Но для чего было махарадже забирать отсюда Священный камень?

Уилли, привстав на цыпочках, силилась заглянуть через плечо Джонса в нишу. Коротышка стоял рядом, держа ее за руку.

- Они хотели заставить нас молиться их злым богам. Мы сказали, что не станем, - гневно произнес шаман, и отблеск факелов заплясал в его повлажневших зрачках.

- И все-таки я не пойму, как потеря этого камня могла привести к упадку вашей деревни, - вмешалась Уилли.

Шаман, переполненный эмоциями, хотел ответить ей по-английски, но не сумел подыскать нужные слова и, чтобы облегчить свою душу, принялся медленно объяснять на родном наречии. Инди стал переводить:

- Когда Священный камень у нас забрали, стали высыхать колодцы. Река превратилась в песок... - Он обернулся к шаману, чтобы переспросить. Засуха?

- Нет, - помотал головой тот и продолжал.

- Наш урожай пожрала земля, а животные легли и обратились во прах, переводил археолог. - Однажды ночью в полях начался пожар. Мужчины бросились тушить его. А когда вернулись, услышали безутешный плач женщин. Дети...

- Дети... - словно эхо, отозвалась Уилли, не отрывавшая взора от губ Инди.

- Он говорит, их детей украли... - прошептал Джонс.

Шаман умолк, подошел к границе участка, освещенного факелами, и устремил взгляд в темноту. Уилли еле сдерживала слезы. Коротышка почувствовал холод в груди и теснее прижался к Инди. У того перехватило горло. Шаман тяжело вздохнул, затем вернулся в круг света и взглянул Индиане прямо в глаза:

- Найдя Сивалингу, вы отыщите и наших детей.

- Извините... - выдавил археолог. - Но я не знаю, чем могу вам помочь.

Он и не хотел знать. Во всем чувствовалось нечто роковое. Его словно засасывало в какой-то водоворот. Шаман и вождь не сводили с него глаз, не желая смириться с его отказом. Их глазами на него смотрели с укором все жители гибнущего поселка.

- Британские власти, управляющие этой территорией - только они в силах вам помочь, - продолжал отнекиваться Инди.

- Они не пожелали выслушать нас, - безжизненным голосом произнес вождь.

- У меня есть связи в Дели. Я позабочусь о том, чтобы это дело было расследовано...

- Нет. Ты сам должен отправиться в Панкот, - отрезал старый шаман и несколько раз повторил это на своем языке.

С каждым очередным повтором Инди чувствовал, как решимость его слабеет и воля, подобно руслу реки под влиянием муссонов, меняет направление. А шаман все продолжал говорить.

- О чем он теперь?.. - спросила Уилли.

- Он говорит, что мне было предначертано судьбой явиться сюда. Я распознаю зло. Злые силы уже заметили меня и знают, что я иду. Это моя судьба, и ее изменить нельзя, - хрипло объяснил Индиана. - Но он не может прозреть будущее. В этот путь я должен отправиться сам.

Коротышка и Уилли зачарованно смотрели в рот Джонсу. Тот умолк и в замешательстве уставился на шамана, в глазах которого танцевало его отражение.

Трое путешественников лежали в отведенной им хижине, пытаясь уснуть, но не могли сомкнуть глаз. Воображение не давало им покоя, рисуя все новые и новые картины: исчезновение детей; обращающихся в прах животных; воцаряющееся запустение; огонь пожара; непроглядную тьму, окутывающую души людей...

Инди исколесил немало самых необследованных уголков планеты и знал, что каждая вера имеет свою сферу влияния. Магическая сила поверий действовала в местах, где они зародились. И в данном случае действие это было налицо, хотя он еще и не мог в точности его определить. Но и избавиться от него он тоже не мог, разве что в полузабытьи.

Уилли хотелось лишь одного: немедленно покинуть это место. Оно было ей ненавистно - с этой грязью, голодными крестьянами. В воздухе витало предвестие грозы, от которого хотелось бегом броситься домой. Ощущение было такое, что вот-вот на них что-то обрушится. Ах, если бы можно было поймать такси и умчаться прочь!

Коротышку тоже мучили дурные предчувствия. Очень дурные. Местные жители стремились подчинить Инди своим чарам, усмирить его дух, чтобы тело послушно влеклось, куда ему прикажут. Мальчику доводилось слышать похожие истории от моряков, побывавших на Филиппинах или Гаити. Подобные приключения редко заканчивались хорошо. Теперь ему необходимо удвоить бдительность, чтобы оградить Инди не только от внешней, но и от внутренней опасности. Придется взять на себя роль как телохранителя, так и "душехранителя" Джонса.

Да и девушке грозит опасность. Коротышка чувствовал это. Духи обгрызали потихоньку ее тень. Он видел их краем глаза, но стоило ему в упор взглянуть на них, как те исчезали. Значит, нужно последить и за нею. Иначе где найти для Инди жену в Америке, после того, как они, наконец, выберутся из этого зачумленного, бесплодного края?

Коротышка мысленно обратился к Хуан-тьену, Повелителю Темного неба, который в силах отгонять злых духов. И лишь после этого он заснул. Индиана тоже погрузился в сон. И ему привиделось что-то...

Оно появилось из темноты. Оно несло в себе ужас и тяжело дышало под полной луной, летя под свист ветра из черного небытия прямо в сонное, парализованное сознание Индианы...

Инди открыл глаза. Что это? Он что-то слышал, это несомненно. Кто-то бежал, продираясь сквозь кусты. Джонс медленно сел на своем ложе и прислушался. Коротышка и Уилли спокойно спали рядом. Но что-то непонятное все же творилось вокруг. Инди это чувствовал. Он встал, направился к двери и вышел.

На улице усиливался ветер. Луна сверкала в небе, как золотая монета. Вдруг слева от него в кустах что-то хрустнуло!.. Инди обернулся в ту сторону. Снова послышался хруст веток. Неожиданно из кустов пулей вылетел ребенок и кинулся прямиком к нему. Инди присел на корточки, и малыш с разбега упал в его объятия, лишившись чувств. Это был мальчик семи-восьми лет, ужасно исхудавший и едва прикрытый какими-то лохмотьями. В прорехе на спине отчетливо были видны следы плети.