— Все! Решено! Ты остаешься! — И Тед, чуть заметно улыбаясь, снова принялся за еду.

Тренировал Звездочку опытнейший тренер — он всю жизнь проработал с породистыми лошадьми. У него был сын, Барни. Барни приезжал к отцу по выходным. Покладистый, добрый паренек. Ученостью не отличался, да оно и лучше — никто не смог бы упрекнуть его в занудстве. Очень скоро он положил глаз на Корин. Да и Корин нравился дружелюбный молодой человек; они быстро подружились и часто, когда Барни приезжал к отцу, подолгу беседовали. Тед мгновенно заметил новую опасность — ну вот, теперь появился Барни! Черт бы этого Барни побрал, злился он и решил: надо немедленно пресечь эту дружбу! Вскоре Барни пропал, как в воду канул, к отцу больше не являлся. Что случилось? — поинтересовалась Корин у его отца и услышала в ответ: мистер Реган помог Барни найти хорошую работу, сын вне себя от радости. Корин прикусила губу: ясно, чем вызвана благотворительность Теда — или приревновал ее, или опять решил досадить, испортить настроение. Разузнать осторожненько? Она отправилась искать Теда. Остановилась, услышав его голос, доносившийся из кабинета. Тихонько приоткрыла дверь — Тед разговаривал по телефону. Нет, не просто разговаривал — распекал очередную жертву. Корин повернулась, чтобы уйти, но он жестом поманил ее. Ругнувшись, бросил трубку, не дослушав ответ.

— Ну? — буркнул он, и Корин замерла, увидев гнев и ярость в его взгляде.

— Что тебе надо?

Тед сдерживался из последних сил, но внутри все кипело от гнева: простак, он счел, что снискал наконец расположение Корин — и вдруг такой удар. Сначала он вынужден терпеть обручальное кольцо — напоминание о Барри, — потом появляется этот щенок Барни! Гордость ущемлена, надежды разбиты…

— Отец Барни сказал, что ты устроил его сына на работу в Виктории, — промямлила Корин.

Дудки! Он и виду не подаст, что уязвлен. Тед в непринужденной позе откинулся на спинку вращающегося кресла.

— Ну и что из того? — спросил он с непроницаемым видом, незаметно поглядевшись в дверцу шкафа: все нормально, вид отличный, серебристая седина отливает металлическим блеском под светом неоновой лампы. Барни! Дался ей этот Барни! Хотя… в принципе у него и поводов-то для подозрений нет.

— Ну давай, давай, выкладывай!

— Что выкладывать? — изумленно Воскликнула Корин.

— Ну как же! Почему ты не спрашиваешь:

Тед, ведь ты как пить дать просто сплавил бедолагу в Викторию? Тебя это интересует? Отвечай!

— А это и в самом деле так?

Спокойствие, Тед! — приказал он себе. Окинул Корин быстрым, внимательным взглядом — похорошела, определенно похорошела! Кофточка из розового ириса обрисовывает соблазнительную грудь, джинсы ловко обтягивают круглую попку. Правильно я сделал, что отправил паразита подальше! С глаз долой — из сердца вон! Постараюсь, чтобы она забыла о нем и думать!

— Извини, что ты сказала? — Черт с ним, с этим Барни, мысли его потекли совсем я другом направлении.

— Говорю, правда ли, что ты избавился от него, потому что мы с Барни иногда проводили время вместе?

Ну что за упрямство!

— Если честно, то да! — Он метнул взгляд на Корин.

— Ну-у, — протянула Корин, — теперь мне все ясно!

— Что тебе ясно? Я нанимал на работу отца, а вовсе не сына, заметь!

— Нечего оправдываться. До чего же мне не везет! Ну почему, объясни? Все, что мне нравится, — плохо. Барри как-то раз пристрелил собаку только потому, что я ее погладила. А вот еще раз…

Но Тед не дал ей договорить. Опрокинув кресло, вскочил и, мертвой хваткой вцепившись в ее плечо, встряхнул так, что Корин вскрикнула.

— Да, но парень, во-первых, не собака, а во-вторых, я и пальцем не тронул паршивца! Я ему хорошую работу нашел! Сколько можно мучить меня байками о Барри? Я не Барри, пойми же! Добиваешься, чтобы все думали, что я такой же идиот, как и он?!

Это походило на извержение вулкана. Глаза Теда потемнели, он весь дрожал, но самое страшное — он не орал, нет, даже не повысил голоса, он шипел тихим, зловещим шепотом. Корин оцепенела, боясь шевельнуться, — вот-вот произойдет нечто ужасное. А может, все обойдется? — с надеждой подумала она. Швырнула же я в него пакет с мукой — а он даже не пикнул. Выдержанный, не то что Барри.

Рука Теда скользнула по ее талии, потом ниже…

— Сэнди говорит, ты боишься меня? Это так?

Корин попыталась отодвинуться, но он легонько притянул ее к себе. Опустив глаза, она тихо сказала:

— Ты такой разный. Я не понимаю тебя.

— А чего тут понимать? Ты что, только вчера меня узнала? У нас в роду все такие — вспыльчивые, порох, одним словом. Но женщин не обижаю, что ты! И пальцем не трону.

— Ну да! Даже когда они пытаются вить из тебя веревки. — Корин слабо улыбнулась, опасливо прислушиваясь к тяжелому, неровному дыханию Теда.

— Ты жаловалась Сэнди, что я донимаю тебя разговорами о Барри?

— Ну хватит, Тед! Сколько можно? Надоело!

— Ах! Надоело? А сама? Что ни слово — Барри то, Барри се… — Он печально взглянул ей в глаза. — Понимаешь, Барри ходил за мной, как нитка за иголкой, а в детстве мы вообще были неразлучны. Он меня боготворил. Я, можно сказать, ему отца заменил. Вот и чувствую себя виноватым.

— Ох! Да пойми же наконец — все радужные мечты, связанные с браком, рухнули очень скоро. Не было страсти, любви не было! Боль и страх — вот что я чувствовала, живя с ним. Он брал меня ночью, не открывая глаз. Все оказалось совсем не так, как я ожидала. Я знаю, что он боготворил тебя, подражал во всем, хотел быть таким, как ты. Однажды… Господи, да однажды он признался, что и женился на мне потому, что знал — я тебе нравлюсь. Ну как тебе объяснить? Что-то вроде конкуренции, вот как это было! Он поставил целью отыграть твой приз! — Корин горько усмехнулась. — Вот чудак! Женился на мне — и вдруг обнаружил, что ты вовсе не пылаешь страстью к девушке по имени Корин…

— И он заставил тебя сполна заплатить за это?

— Прошу тебя, Тед, не будем об этом. Тед глубоко вздохнул, глядя поверх ее головы. Нет, он не хотел мучить ее понапрасну — ему надо было понять, просчитать ситуацию до конца. Упоминание о собаке, убитой Барри, открыло ему на многое глаза. Все стало понятно. Ничего, кроме ненависти и отвращения, он не испытывал теперь к кузену.

— Все в прошлом, — вздохнув, вымолвила Корин.

Ей хотелось уйти, побыть одной, наедине со своими мыслями. Она двинулась было к двери, но что-то во взгляде Теда — какое-то непонятное волнение, невысказанная тревога — заставило ее остаться.

— Скажи, Корин, — неуверенно начал Тед, — Сэнди рассказывала тебе о наших родителях?

— Да, много раз.

Он медленно провел рукой по своим серебристым волосам.

— Их брак разрушила разница в возрасте. Отец в конце концов устал от бешеного ритма светской жизни, в котором жила мать, да у него и других хлопот хватало. А ей вся эта мишура безумно нравилась. Она стала выезжать одна, без него. И в итоге случилось то, что должно было случиться: она встретила человека, он был намного моложе отца, ее ровесник, полюбила, бросила отца, забыла обо всем — и о нас с сестрой. Но отец любил ее до конца дней своих. Он не смирился, не смог смириться. И вот мы с Сэнди стали чем-то вроде «козлов отпущения». Он говорил: всему виной — его страстное желание иметь детей, нормальную семью. Дескать, не будь нас, мать не ушла бы, осталась с ним. Короче, он словно помешался. — Лицо Теда сморщилось.

У Корин сердце заныло от боли. Она представила себе двух осиротевших, при живой-то матери, детей. Ужасно!

Корин закашлялась, чтобы не заплакать. Она прекрасно понимает Теда, теперь для него все женщины — просто чудовища! Но она никому не даст Теда в обиду!

— О, Тед! Как горько сознавать, что мама твоя оказалась… ну как бы это выразиться… такой вероломной! Она не любила по-настоящему вашего отца… Если бы не вы с сестрой — уж поверь, она бы нашла другой предлог, чтобы удрать. Если бы любила — стала бы мотаться по званым вечерам и обедам? Нет! И еще раз — нет! Сидела бы дома! И пекла бы пироги! Для папы и для вас с Сэнди!