Штёртебекер потребовал разрешения ему и другим капитанам свободно продать добычу, и тут же оно было дано. Герд Виндмакер все ещё не был освобождён. Магистрат объявил о готовности немедленно послать в Штральзунд конного курьера.

— Я чувствую измену, — сказал Вигбольд, когда все трое оставили ратушу и возвращались в гавань. — Нельзя ходить без оружия, — предупредил он, — и корабли надо держать в полной готовности.

— Мне тоже показалось, что ратсгеры что-то замышляют против нас, — подтвердил Гёдеке. — Все их дружелюбие — сплошное притворство.

— На них подействовали наши успехи, — возразил Штёртебекер. — Они понимают, что если мы взяли Висбю, то с Висмаром нам справиться ничего не стоит. — И он гордо усмехнулся.

— Вот! Вот! — заметил Вигбольд. — Если они так думают, это и опасно!..

— Для них! — сказал Штёртебекер, все ещё смеясь.

— Нет, для нас, — сухо ответил Магистр.

Три дня толкались в гавани висмарцы, раскупая добычу пиратов. Цены были вполне доступные. Бедная девушка, не спускающая глаз с какой-нибудь безделушки или даже серебряной вещицы, получала её от моряков за один лишь ласковый взгляд. А ведь кто-то из парней дорого заплатил за эти штучки. Витальеры не были скрягами и раздавали подарки направо и налево, да им и ни к чему было это добро. Подходили матери с натруженными руками, с заплаканными глазами, рассказывали «господам пиратам» о своих голодных детях, и те же крепкие руки, что недавно без сострадания сеяли смерть, протягивались к ним с богатыми дарами.

Штёртебекер стоял на корме своего корабля и смотрел на горожан, которые теснились на молу и торговались с его парнями. Он заметил, как сквозь толпу протискивался курьер магистрата. Не спуская с него глаз, крикнул:

— Мартен, спроси курьера, кого он ищет?

— Пленник из Штральзунда прибыл.

— Герд? — крикнул Штёртебекер. — Где он?

— В ратуше, — сказал курьер.

— Черт побери, почему же он не идёт сюда?

Штёртебекер нацепил меч, надел берет: он хотел достойно выглядеть перед другом, которого не видел так много лет. «Герд! Герд»! — шептал он, счастливый, как ребёнок. Почти двадцать лет прошло с тех пор, как он видел его последний раз. «И я выручил его наконец из этого застенка, — радостно думал он. — Ратсгеры Штральзунда не заставляют ждать, это моя заслуга. Да, видно, они вдоволь посмеялись над своими коллегами в бочках…»

Рассуждая так, Клаус отправился в путь. Большими прыжками нёсся он вверх по каменной лестнице ратуши; курьер едва поспевал за ним.

Штёртебекер ворвался в зал, в котором стояло несколько ратсгеров, трусливо взглянувших на него. Предчувствие беды овладело им, когда он увидел растерянные лица. Может быть, Герда убили и доставили труп? Он выжидающе оглянулся вокруг. Вот он, долговязый, ужасно худой человек в простой, серой дерюге. Неужели Герд?.. Длинную, взъерошенную бороду и волосы, опускающиеся на плечи этого несчастного существа, серебрила седина. «Собаки, — подумал Штёртебекер, молча рассматривая друга. — Что они с ним сделали! Как он смог все это вынести!»

— Герд, — прошептал он. — Герд!..

Бедняга вздрогнул. Лицо его повернулось к Клаусу.

— Герд! — отчаянно закричал Клаус.

Он бросился к другу, обнял его за тощие плечи и взглянул на его лицо. Глаз не было. Две красные впадины уставились на Клауса. Герд был ослеплён.

— Герд, — закричал Клаус, — это я, Клаус! Ты же знаешь, твой друг со Сконе. Матрос с «Санта Женевьевы». Я вызволил тебя. Тебя освободил.

— Клаус? — пробормотал тот.

— Да, Герд, это я, Клаус, твой друг!

— Клаус Штёртебекер? — спросил слепой.

— Да, Герд. А собак, которые над тобой надругались, я найду, хотя бы они забрались на край света.

Из кровавых глазниц Герда выкатились слезинки.

— Смотрите, вы, господа! — крикнул Клаус Штёртебекер и повернул Герда, чтобы ратсгеры могли видеть его обезображенное лицо. — Так поступают благородные патриции, купцы и ратсгеры, которые жалуются на жестокость пиратов. — И он повернулся снова к Герду. — Кто это сделал, Герд?

— Вульф Вульфлам!

— Он? — взревел Клаус. — Он? — Долго и пристально смотрел Клаус на ослеплённого друга. — И когда?

— Шесть дней тому назад, когда ратсгеры в бочках были выставлены на мол.

Штёртебекер испуганно отшатнулся назад.

— И это ответ Вульфлама на то, что я подарил жизнь двенадцати ратсгерам?

— Ты знаешь, Клаус, любимое наказание Вульфлама, — внятно произнёс Герд. — Разве я не говорил тебе об этом ещё на Сконе?

Клаус прижал друга к своей груди, и Герд повис на его руках и зарыдал.

Войско из пяти тысяч воинов Тевтонского рыцарского ордена было в спешном порядке высажено на остров Готланд и в кровопролитной битве разбило витальеров и овладело Висбю. Немецкая Ганза способствовала этому всеми силами, а ганзейские города Висмар и Росток, по поручению которых Готланд был завоёван витальерами, постыдно изменили своим собственным союзникам, добились ослабления их могущества. При активном посредничестве ганзейских городов Любека и Гамбурга было заключено соглашение между датской королевой и герцогом Мекленбургским. Немецкое войско оставило Стокгольм. Находившийся в плену Герцог Альбрехт Мекленбургский, бывший шведский король, был освобожден. Маргарет была признана королевой Норвегии и Швеции. Бывшие враги — Дания, Швеция, Мекленбург и ганзейские города — заключили соглашение о совместных действиях против пиратов на Балтийском и Северном морях.

«Благородные» капитаны Марквард Прин, Хеннинг Мантойфель, Генрих Люхов, Арндт Штюк, рыцарь из Эппа и другие объявили союз братьев витальеров распущённым и разбрелись: часть из них с богатой добычей вернулась в свои надёжные замки, чтобы жить на покое, другие двинулись на восток, чтобы на свой страх и риск продолжать заниматься пиратством.

Клаус Штёртебекер, Михель Гёдеке и Магистр Виг-больд не только не капитулировали перед превосходящим врагом, но, обороняясь, сплотились ещё теснее и создали новый союз.

Ещё будучи витальером, Магистр Вигбольд не уставал повторять, что неписаные законы, которые действуют на море, действуют и на суше. Существуют господа и рабы, первые — приказывают, вторые — повинуются. Господа присваивают большую часть добычи, рабам приходится довольствоваться намного меньшей долей. «Благородные» капитаны неисчислимыми богатствами набили сундуки в своих замках. Все снова и снова говорил Магистр Вигбольд о том, что необходимо создать такой союз, который был бы основан на равноправии и справедливости. Он говорил: «Моряки должны сами выбирать капитанов и должны иметь право в любое время, когда те окажутся недостойными, снимать их. Кроме того, добыча должна распределяться поровну, потому что прежнее неравенство и было причиной измены „благородных“ капитанов. Получив богатую добычу, пусть каждый сам решает свою судьбу».

Оба капитана, Штёртебекер и Гёдеке, согласились с Магистром. Они направились к товарищам, рассказали им о своих предложениях и встретили полную поддержку. Торжественно заключили три капитана новый союз. Никаких главнокомандующих, решили они, все будут как братья: бедным — друзья, богатым — враги. И они назвали себя «ликедеелеры», что означает — «делящие поровну».

Герд больше всего любил сидеть на марсе «Тигра», и, хотя он ничего не мог видеть, там, высоко на мачте, его обвевал вольный ветер, который носился над морем; там, наверху, он мечтал о далёких просторах морей, представлял себе игру солнечных лучей на воде, бакланов, летающих вокруг марса, своих товарищей, которые где-то под ним бегали по палубе корабля, высохшую голову казнённого Вульфлама, торчащую на бушприте когги.

Герд любил одиночество. Тринадцатилетнее заключение изменило его. Он говорил редко. Никогда не смеялся. Когда он шёл ощупью по палубе судна, всегда находились руки, готовые помочь ему.