Тот некоторое время поскреб руками половик у двери и затих...

Иван сходил на кухню за своими пакетами и, перешагнув через труп Парамонова, вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь.

Он уже собрался спуститься в метро, как вдруг вспомнил, что остался еще Кот, которому звонил Парамонов и которого тоже предлагала убить Хофман.

«Ай-яй-яй, – сказал себе Иван. – Какой ты стал забывчивый. Сначала дело, пустяки – потом... С этим Котом надо разобраться».

Однако вновь подниматься в квартиру, где лежали два трупа, ему было лень и он решил подождать Кота у входа во двор. Другого пути не было и тот обязательно должен будет пройти мимо Ивана.

Иван оглянулся по сторонам, но ни одной лавочки поблизости не было видно. Ему пришлось присесть на бордюрный камень и пристроить рядом свои пакеты. Он обратил внимание, что пачка сливочного масла приняла бесформенный вид, наверное, масло порядком растаяло...

«Вот, тоже мне, сходил в магазин, – улыбнулся Иван. – Где же этот Кот проклятый? Сколько мне тут загорать, поджидая его?»

– Дяденька! – подошел к нему мальчуган лет четырех и сел рядом с Иваном на бордюрный камень. – А ты в войну умеешь играть?

– Умею! – серьезно кивнул ему Иван. – В войну я всегда очень хорошо играю. Всегда выигрываю. С кем бы ни играл. Неинтересно даже становится...

– Врешь! – убежденно сказал мальчуган. – У Васьки никто не выиграет. У него знаешь какой автомат? Как настоящий... Как начнет тарахтеть! А потом кричит: «Ты убитый! Слышал, как я стрелял?»

– А ты скажи ему: «Нет, не слышал!»

– Да-а! – протянул мальчишка. – А он знаешь, как по шее бьет!

– По шее и ты можешь научится бить, – рассудительно сказал Иван. – Убивать других легко научиться. Труднее научиться оставаться в живых...

– Опять врешь! – не согласился мальчишка. —Убивать труднее! Особенно больших!

– Нет ничего в этом трудного, – сказал ему Иван, заметив что к тротуару подъехал красный «мерседес» и из него вылез маленький плотный человек в такой же черной куртке, как у Парамонова. – Хочешь, я тебе это прямо сейчас докажу?

Мальчишки кивнул головой.

– Вон видишь, дядька идет. Он большой?

Пацан опять кивнул.

– Теперь смотри! – сказал Иван, и в руке его появился пистолет.

– Ого! – сказал мальчишка. – Как настоящий! Дай поиграть?

– Погоди-ка, – сказал Иван отодвигая пацана немного в сторону так, чтобы он не находился на одной линии между ним и Котом.

Подождав, когда Кот поравняется с ним, Иван коротко крикнул:

– Кот!

Тот подскочил и через мгновение уже отпрыгнул в сторону ворот. Еще мгновение, и он скрылся бы за углом, но этого мгновения Иван ему не дал. Пистолет в его руке вздрогнул и коротко рявкнул. Кот споткнулся и врезавшись головой в ворота, остался лежать неподвижно.

Пацан с уважением посмотрел на Ивана.

– Ну, видел? – спросил тот. – А ты говоришь – трудно!

Он поднялся и подхватил свои пакеты. Потом протянул руку пацану.

– Ну, прощай, мне пора. А Ваське так и скажи! Не слышу, как твой автомат стреляет и все тут! Пусть этот Васька утрется!

Иван спокойно направился к метро, хотя люди перед ним шарахались в стороны. Но он не обращал на них внимания. Он спустился по эскалатору и поспешил к вагону, остановившемуся рядом с ним.

Все вокруг него спешили. На Ивана перестали обращать внимание. Он затерялся в толпе москвичей, направлявшихся к центру столицы...

Приехав домой и загрузив продукты в холодильник, Иван разлегся было перед телевизором, но ощутил вдруг легкое беспокойство, словно забыл сделать что-то важное и занимался весь день ничего не значащими пустяками.

«Я же так и не позвонил Никитину! —сообразил он наконец. – И чего это я связался с этой Хофман, с этой старой растрепанной мочалкой? меня же спокойно могли замести, когда я сидел у ее дома и ждал Кота! И потом тоже – в метро. Со мной творится что-то странное. Я забываю главное, а занимаюсь пустяками... Никитин! Вот что сейчас главное! Нужно срочно ему звонить...»

Иван снова вышел из дома, и отправился на Павелецкий вокзал. Он давно пришел к убеждению, что самое лучшее – звонить из телефонов-автоматов, если хочешь, чтобы тебя не засекли. Нужно только разговаривать коротко и по существу, не более трех минут. за три минуты эти олухи из ФСБ ни за что не развернут свои жирные задницы, и не успеют его накрыть.

Он набрал знакомый номер дежурного по главному управлению ФСБ и был очень удивлен, когда услышал голос Никитина, едва назвал его фамилию дежурному офицеру управления, снявшему трубку.

– Иван? – спросил Никитин. – Я давно уже жду твоего звонка.

– А чего ты ждешь от этого звонка, генерал? —спросил Иван.

Никитин рассмеялся.

– Чего может ждать старый человек, жизнь которого практически закончилась? – спросил он и сам ответил. – Только своих кредиторов. Тех, кому должен и тех, кто должен ему! Я привык платить по долгам, Ваня, и не люблю, когда остаются должны мне...

– Я вижу, у нас с тобой разные мнения, Никитин, по вопросу, кто кому должен и сколько, – сказал Иван. – Я хотел бы обсудить с тобой этот вопрос, но только – в личной беседе.

– А вот тут наши с тобой мнения совпадают! – опять рассмеялся Никитин. – У нас есть, оказывается, еще возможность договориться!

– Там видно будет, – неопределенно сказал в ответ Иван. – Смотря о чем ты собираешься со мной договариваться, генерал. У тебя есть предложения, где нам лучше встретиться? Так, чтобы никто не помешал нашему конфиденциальному разговору?

– Я мог бы предложить одно место, – осторожно сказал Никитин. – Не знаю, правда, понравится ли оно тебе... Десятиэтажное здание на Туполевской набережной, почти напротив Курского вокзала, чуть выше по течению Яузы, ближе к Елизаветинскому переулку. Да ты, собственно, сам сообразишь тут же, о чем идет речь, как только увидишь своими глазами... Какой этаж тебя устроит? Выбирай.

– Хорошо, – сказал Иван, секунду подумав. – Люблю последнее время смотреть на Москву свысока! Давай – на крыше. Только сразу предупреждаю – никаких сюрпризов. Приходишь один, без конвоя. Я проверю не поленюсь. Обманешь – твоим же ребятам хуже будет... И на хвост мне никого не надо сажать, только беготня лишняя, и свое время не трать, и мое уважай.

– Ладно, Ваня! Ладно! – заторопился Никитин. – Конечно, без конвоя, о чем разговор! но у меня есть встречное предложение. Встречаемся один на один и – без оружия... С голыми, так сказать, руками. Согласен?

«Без оружия? – подумал Иван. – Он что, спятил? Со мной идет на встречу – без оружия? Чудеса! Это что-то вроде самоубийства?»

– Идет! – ответил Иван. – на хрен оно мне сдалось против тебя, Никитин. Ты же знаешь, я тебя и голыми руками на части разорву...

– Знаю, Ваня, знаю. Не пугай меня. Я пуганый с детства...

– Ладно, как хочешь, – сказал Иван, взглянув на часы, три минуты разговора заканчивались, а звонить еще раз с другого телефона они не хотел. – Встречаемся через три часа на крыше твоей десятиэтажки. Все!

И повесив трубку, не спеша огляделся по сторонам. Все было спокойно. Иван облегченно вздохнул и поспешил к выходу из вокзала. Нужно было еще подготовиться к встрече с генералом.

Герасимов слышал весь разговор генерала Никитина с Иваном по параллельному телефону, сидя рядом с генералом в его кабинете.

Едва Иван положил трубку, Герасимов бросил взгляд на Никитина и, уловив движение его бровей, сорвался с места. Он торопился лично отправиться на Туполевскую набережную, чтобы самому положить оружие в тайник на крыше, который был уже готов.

На всякий случай, его ребята устроили тайники на каждом этаже, чтобы Иван мог свободно выбирать и ничего не заподозрил. А то ведь, генерал мог неожиданно передумать и отправить вкладывать оружие в тайник того же Коробова, а Генке приказать бы остаться, чтобы обсудить еще раз детали операции. тогда весь хитрый план Герасимова летел к чертовой матери.