Никитин пожал плечами и хотел что-то сразу ответить. Но потом помрачнел и задумался.

Они с Иваном молчали долго. Никитин не хотел отвечать. Он знал, что соврать не сумеет, а говорить правду – тоже не мог. Не нужна была сейчас была эта правда. Такая правда! Словно удар молотка по последнему гвоздю в крышку гроба... Вот он и молчал, в надежде, что Иван не станет переспрашивать.

Иван и не переспрашивал. Он встал, устало потянулся, расправил плечи и направился к краю крыши.

– Ваня? – сказал Никитин, но Иван не обернулся и промолчал.

Они подошел вплотную к самому краю и посмотрел вдаль, на Москву, которая вставала за рекой и тянулась, закрывая крышами весь горизонт.

– Иван! – крикнул Никитин. – Подожди!

– Зачем? – спросил Иван, глядя на небо, потом повернулся и добавил:

– Спасибо,. что не соврал...

Он сделал еще шаг вперед и пропал за краем крыши... Спустя несколько мгновений Никитин услышал донесшийся снизу глухой стук. Генерал вскочил и осторожно подойдя к краю крыши, долго смотрел вниз, но рассмотреть ничего так и не сумел.

«Зачем? – повторял он про себя последний вопрос Ивана. – Я не смог соврать. Но он и не поверил бы мне, если бы я даже и соврал. Он сам знал ответ: после того, как я убил бы тебя, Иван, я продолжал бы убивать...»

Он еще раз посмотрел вниз и спросил вслух:

– Когда ты спрашивал меня об этом, ты думал о себе, Ваня?

В ответ ему не раздалось ни звука. Только неожиданно свежий ветерок, потрепал слегка седые генеральские волосы и умчался в ясное и чистое небо над Москвой...