Она была способна болтать с кем угодно, независимо от того, отвечают ей или нет, слушают ее или нет, и всегда умудрялась подыскать новую тему для разговора.

Зошина вздохнула с явным облегчением, заметив, что ее бабушка отвернулась от премьер-министра и заговорила с королем.

И тут же, не в силах подавить свой интерес, Зошина обратилась к принцу-регенту.

— Расскажите мне о том господине с огромными усами, — попросила она.

Глаза ее собеседника заблестели, когда он начал жизнеописание этого усача, одного из самых грозных генералов в армии Дьера.

После обеда дамы перешли в прелестный салон, и Зошина оказалась рядом с одной из тетушек короля. Та болтала обо всех членах семьи, рассказывала о таких деталях их личной жизни, о которых — Зошина в этом почему-то не сомневалась — принц-регент наверняка не стал бы упоминать в разговоре с гостьей.

— Вон та женщина с крашеными рыжими волосами — моя кузина Лилли, — сообщила она. — Лет десять назад она была очаровательна, но теперь она замужем за невыносимо скучным господином. К тому же он глух и все понимает только с третьего раза, а сам все время кричит. В его присутствии я чувствую себя как на плацу.

Зошина рассмеялась, но тут принцесса тихонько поинтересовалась:

— А каково, прелестное дитя, ваше мнение о моем племяннике Георгии?

Такого вопроса Зошина не ожидала и нашлась не сразу. Но принцесса ждала ответа, и девушка проговорила:

— Я почему-то не представляла… его величество таким… смуглым и черноволосым.

Тетушка короля удивленно подняла брови:

— Разве никто не рассказывал вам, что его мать родом из Албании?

— Нет, — ответила Зошина.

— Ох, дитя мое, вижу, вам многое еще предстоит узнать. Мой братец, прежний король, был старшим из восьми детей своего отца, но в его собственной семье рождались, к несчастью, только девочки. Первая жена родила ему четырех дочерей.

— Совсем как у моего папы! — заметила Зошина.

— Именно так! И это сильно огорчало его.

Зошина едва не повторила «совсем как папу», но посчитала это нескромным.

— Когда его жена умерла, — продолжала принцесса, — вы не можете себе даже представить, как заволновались премьер-министр и члены Совета: мой брат вдруг решительно заявил о своем намерении жениться снова на албанской принцессе, о которой никто из нас до этого ничего не слышал.

— Какой сюрприз для всех! — пробормотала Зошина.

— О да! Тем более что мы всегда считали албанцев странными людьми, больше всего похожими на обыкновенных цыган!

В голосе принцессы звучало столько презрения, что Зошина удивленно посмотрела на свою собеседницу.

— Однако мой брат, король, дождался наследника! Его вторая королева родила ему сына.

— Он, наверное, был счастлив, — сказала Зошина, представив, в какой восторг привело бы ее отца известие о рождении продолжателя рода и наследника трона.

— Можете себе представить, — продолжала принцесса, — как баловали Георгия всю его жизнь. Мой брат не мог надышаться на него вплоть до самой своей смерти, а его жена, по-моему, вообще влияла на сына отвратительно.

Если король наполовину албанец, решила Зошина, это объясняет не только цвет волос и смуглость кожи, но и необузданность его нрава.

Как будто уловив ход мыслей девушки, принцесса сказала:

— Вы должны проявить понимание, дорогая моя, и завоевать доверие Георгия. Я надеюсь, впрочем, как и дорогой Шандор, что если молодой король остепенится и примет уготованные ему судьбой обязанности, из него выйдет неплохой правитель.

Воспользовавшись упоминанием о принце-регенте, Зошина сказала:

— Я ожидала, что его высочество окажется значительно… старше.

Принцесса улыбнулась:

— Так кажется, поскольку он дядя Георгия. Но Шандор — самый младший из нас, восьми детей. Теперь он мой единственный брат, и, конечно, до рождения Георгия мы все полагали, что он будет следующим королем Дьера.

Зошине хотелось спросить, сильно ли принца Шандора расстроило появление нового наследника престола, но она решила, что интересоваться этим бестактно.

— Мне остается только сказать, что вы не только очень красивы, моя прелесть, но именно такая, какой все мы надеялись вас увидеть.

— Спасибо… вам, — поблагодарила ее за теплые слова Зошина, внезапно смутившись.

Прежде чем они заговорили о чем-нибудь еще, в комнату начали входить мужчины.

На следующий день герцогиня-мать все утро принимала депутации граждан Дьера, потом предстоял обед в мэрии, который устраивали градоначальник и муниципальные должностные лица в честь высоких гостей.

Снова они ехали в открытой карете, запряженной шестеркой белых лошадей, и жители города выстраивались вдоль дороги, еще восторженнее, чем в первый день, приветствуя их.

Рано утром герцогиня-мать с одной из своих фрейлин прислала Зошине записку, в которой сообщала внучке цвет своего наряда — бледно-розовато-лиловый — и предлагала девушке надеть белое платье с кружевами и шляпку с венком из белых роз.

— Я выгляжу словно невеста, — заметила Зошина, зайдя в спальню бабушки, прежде чем они спустились вниз.

— Но ты же ею скоро и станешь, — ответила вдовствующая герцогиня Лютцельштайна.

Слова бабушки вызвали дрожь у Зошины, которая почти забыла в водовороте новых событий и встреч, что неприветливый и непонятный король, вероятно, станет ее мужем.

Накануне, укладываясь спать, она обдумывала его поведение вечером и решила, что он напоминает неотесанного подростка, которого трудно воспринимать как взрослого мужчину.

Зошине всегда казалось, что ее муж сумеет защищать и оберегать ее, на его мнение она сможет полагаться, его советов будет искать. С ним она уверенно сможет следовать по пути их совместной жизни.

Но король Дьера был совсем не таким человеком. Похоже, весь остаток жизни ей придется потратить, пытаясь разговорить его. Эта перспектива казалась просто ужасной, особенно после того, как король продемонстрировал ей, насколько неприятным в общении он может быть.

Однако девушка попыталась найти ему оправдание. В конце концов, они были совершенно незнакомы друг с другом.

Зошина догадывалась, что Георгию ненавистна сама мысль о женитьбе, поэтому он заранее невзлюбил ту, что прочили ему в жены.

Да, лучше было бы дождаться, пока он повзрослеет.

Тут она вспомнила, какие события торопили их брак.

«Неужели ему все это не объяснили?» — спрашивала себя Зошина. Но она не сомневалась в том, что принц-регент, конечно, сделал это.

«Принц Шандор умен, — думала девушка. — Умен, образован и очень начитан. По крайней мере хоть с ним можно поговорить».

Что будет, когда регент оставит свой пост?

Будет ли он прозябать в бездействии или для него уже приготовлено новое место, например, в правительстве?

Но она даже не предполагала, кто мог бы ответить ей на этот вопрос.

Король казался сумрачным и скучающим всю дорогу до ратуши, где их ожидал прием.

Он не пытался заговорить ни с герцогиней, ни с кем-нибудь еще, и Зошина, приветствуя горожан, которые бурно выражали свой восторг при виде нее, решила, что ей остается только не обращать на него внимания.

«Он нагонит тоску на кого угодно! — думала она. — Не возьму в толк, почему его раздражает радость этих людей».

К счастью, на приеме ей отвели место между премьер-министром и канцлером казначейства.

Вот тут и пригодились те краткие, но емкие характеристики новых для нее людей, которые сообщил ей регент накануне вечером. Ее собеседников приятно удивило, что она в курсе, сколько у кого из них детей, и знает, что жена премьер-министра — француженка.

Скоро между ними завязалась оживленная беседа. Оба государственных мужа с удовольствием отвечали на вопросы Зошины о Дьере. Чувствовалось, насколько им приятен ее интерес к их стране.

— Спасибо, огромное вам спасибо! — от души поблагодарила девушка премьер-министра. — Благодаря вам обед прошел великолепно, и я никогда этого не забуду.