Что они со мной сделают, ведь не убьют же?

Бригада Джимми Маккуэйда с ног валилась от усталости. Он понял, что ребята ни часа больше не выдержат. Все, хватит, решил он, пусть профсоюзное начальство хоть на коленях перед ним ползает. Так продолжаться не может, даже если сам президент Международного профсоюза связистов пригрозит увольнением или пообещает удвоить или утроить сверхурочные, как неделю назад, на Пасху.

Ребята засыпали на ходу. Полчаса назад один из них, опытный работник, занимаясь монтажом наружной линии, так все перепутал, как не смог бы и ученик. А только что другой, тоже рабочий со стажем, монтируя оборудование телефонной станции, упал без чувств.

– Так, всем кончать работу! – распорядился Джимми Маккуэйд, руководитель двести восемьдесят третьего отделения Международного профсоюза связистов в Чикаго, штат Иллинойс. – Отправляйтесь по домам, ложитесь спать, и чтобы я никого из вас два дня здесь не видел. Покойникам сверхурочные ни к чему.

Поднялись головы. Молодой парень, стоя на коленях, продолжал работать.

– Расходимся по домам. Отдыхать. Эй, кто-нибудь, встряхните его, – устало произнес Джимми Маккуэйд.

Седовласый рабочий с перекинутыми через плечо кусками телефонного провода хлопнул парня по спине.

– Хватит, отдохни!

Тот поднял затуманенные усталостью глаза.

– Ага. Отдохну… Наконец-то! Я уже забыл, что это такое, отдыхать. – Он притулился на ящике с инструментами и блаженно захрапел.

– Оставьте его, не будите, – скомандовал Джимми Маккуэйд.

– Давно пора поспать, – сказал другой монтажник и, перешагивая через лежащие вокруг балки и мешки с цементом, направился к стоящему в сторонке ведру, которое они использовали как парашу. Канализация была смонтирована, но в такой спешке и такими малыми силами, что туалетами нельзя было пользоваться. Отделочники еще не закончили работу, а штукатурка местами уже отваливалась. Чтобы устранить брак, менеджер пригласил плотников, и они принялись заделывать дыры в штукатурке какими-то щитами. Отделочники выразили недовольство, и тогда – это Джимми Маккуэйду было доподлинно известно – им стали платить деньги за вынужденный простой. Так же, как платят наборщикам, если газетные объявления поступают в типографию от заказчика рекламы уже в готовом виде.

Разница заключалась в том, что в контрактах отделочников такой оплаты не предусматривалось. Ну да Бог с ними, с отделочниками. Джимми Маккуэйд был монтажником-связистом уже двадцать четыре года, считался отличным работником, хорошим бригадиром, патриотом своего профсоюза. Бригадиры крайне редко становились руководителями отделений профсоюза, но коллеги доверяли Маккуэйду, он пользовался таким авторитетом, что устав двести восемьдесят третьего отделения специально был изменен таким образом, чтобы Джимми мог совмещать обе должности.

Голосование было единогласным. Чтобы никто не увидел слез на глазах растроганного до глубины души Джимми Маккуэйда, он поспешил тогда уйти из зала. Все шло отлично. До нынешнего контракта.

Все профсоюзы, участвующие в реализации проекта, не очень-то охотно пошли на него, что было странно, если учесть размах, с которым осуществлялось финансирование. Кое-кто из электриков только на полученные здесь деньги построил себе второй дом. Все дело было в сверхурочных. Какой-то богатый псих решил построить десятиэтажный дом за два месяца.

Но если бы только это! Система телефонной связи строящегося здания удовлетворила бы даже командование стратегической авиации США. Джимми был знаком кое с кем из работавших на том военном объекте: их так проверяли, прежде чем допустить к работе, словно посылали добыть у русских чертежи водородной бомбы.

На этот раз проверяли и Джимми Маккуэйда. Ему бы сразу догадаться, что что-то здесь нечисто. Но откуда было знать, что вместо обычной работы бригадира и профсоюзного активиста ему придется стать чем-то вроде надсмотрщика и заставлять бригаду вкалывать по шестнадцать часов в сутки две недели подряд? Начальство распорядилось так:

– Неважно, закончены ли другие работы. Им нужны телефоны, и они их получат. Телефонная связь должна заработать к семнадцатому апреля. И меня не волнует, чего это будет стоить. К семнадцатому апреля!

Ладно, это начальство – телефонная компания – от них всего можно ожидать. Но профсоюз-то оказался еще похлеще! Все началось с проверки.

Джимми Маккуэйд сперва не понял, что это проверка. Его вдруг вызвал в штаб-квартиру в Вашингтоне сам вице-президент профсоюза. С компенсацией расходов на дорогу и вынужденного простоя. Маккуэйд решил, что речь, должно быть, пойдет о профсоюзной работе в масштабе страны.

– Вы, наверное, хотите узнать, для чего мы вас пригласили, – начал разговор вице-президент, сидящий за таким же в точности столом, как и у вице-президента телефонной компании, только у того окна кабинета выходили на озеро Мичиган, а здесь – на монумент Вашингтона.

– Нет, – пошутил Джимми, – я думал, что мы во что-нибудь сыграем, в гольф, например, и приятно проведем время.

– Хе-хе-хе, – засмеялся вице-президент абсолютно невеселым смехом. – Маккуэйд, вы хороший член профсоюза?

– Я руковожу отделением.

– Вы любите свой союз?

– По-моему, да.

– Если бы вам пришлось защищать интересы профсоюза и это грозило бы тюрьмой, вы бы не отступили?

– Если бы что-то угрожало союзу?

– Да.

Джимми Маккуэйд подумал и ответил:

– Я бы стоял до конца.

– Как вы считаете, имеет ли кто-нибудь право вмешиваться в профсоюзные дела?

– Нет, если союз действует в рамках закона.

– А считаете ли вы возможным сообщать кому-то вне союза о наших делах?

– Конечно нет, черт возьми!

– Даже если это полиция или что-то в этом роде?

– Даже тогда.

– Вы настоящий патриот союза. О вас хорошо отзываются и в профсоюзе, и в компании. Мы начинаем один проект, очень важный для всех патриотов союза. Я не вправе рассказывать вам, почему он так важен. Учтите, мы не заинтересованы в его рекламе.

Маккуэйд кивнул.

– Подберите бригаду из пятнадцати человек – патриотов профсоюза, хороших работников, людей, умеющих держать язык за зубами. Работы больше, чем на пятнадцать человек, но придется обойтись этим минимумом и закончить все в срок. Лишние люди нам не нужны. Я бы и сам занялся подбором кадров, но нет времени. Повторяю: приглашайте только тех, кто много работает и мало болтает. Сверхурочных будет сколько угодно.

Вице-президент достал из ящика стола два конверта и протянул Джимми тот, что потолще.

– Это вам. Я, например, убежден, что ни к чему хвастаться своими доходами. Советую и вам поступать так же. Работа предстоит сложная, и любая мелкая неприятность в начале может перерасти в большую проблему. Второй конверт – потоньше – для вашей бригады. Деньги в открытую не раздавайте, поговорите с каждым отдельно, в сторонке.

Вице-президент протянул Маккуэйду второй конверт.

– Мне понадобится две недели, чтобы подобрать бригаду, – сказал Джимми Маккуэйд.

Вице-президент взглянул на часы.

– Ваш самолет вылетает из аэропорта имени Даллеса через сорок минут. Начинайте звонки прямо из аэропорта. Можете звонить и с борта самолета.

– Но с самолетов коммерческих линий звонить ведь нельзя…

– Пусть это вас меньше всего беспокоит. Поверьте, пилоты выполнят любое ваше желание, даже предоставят в ваше распоряжение стюардессу, если только пожелаете, Работу начнете сегодня вечером. Объект – на окраине Чикаго. Нуич-стрит. Странное название… Это новая улица, вернее – подъездная дорога для бульдозеров и другой техники.

Вице-президент встал и протянул Маккуэйду руку.

– Желаю удачи. Мы на вас рассчитываем. Когда закончите, этим конвертом дело не ограничится. Постойте, что вы делаете?!

Маккуэйд озадаченно посмотрел на него.