О'Коннелл, лежа на спине, неуклюже, словно краб, пытался уползти от преследователей, отталкиваясь от пола локтями и пятками. Трое воинов одновременно замахнулись мечами и три лезвия устремились вниз...

...но в эту секунду Джонатан произнес:

– Хуташ им ахмеиофус!

И лезвия остановились в дюйме от носа О'Коннелла.

Затем три мумии воинов выпрямились и одновременно развернулись к Джонатану, словно ожидая дальнейших распоряжений. Англичанин в это время пытался скрыться от приближающегося к нему Имхотепа.

Увидев уставившихся на него пустыми глазницами воинов, Джонатан недовольно буркнул:

– Нечего на меня пялиться.

Эвелин, задыхаясь от хватки Анк-су-намун, прохрипела:

– Да... ко…командуй же ими!

Джонатан округлил глаза, увидев, в каком положении оказалась его сестра. Обернувшись к солдатам, и указывая на вцепившуюся в девушку мумию, он распорядился:

– Фа-хушка Анк-су-намун!

Воины развернулись и четким шагом замаршировали к Анк-су-намун. Имхотеп бросился на Джонатана.

Помощь к Эвелин приближалась, но могла опоздать. Кинжал в руке Анк-су-намун взлетел для смертельного удара. Полузадушенная девушка собрала остаток сил и обрушила свой кулак на серое лицо мумии, вышибая зубы и кроша кости.

Противница Эвелин отшатнулась назад, и тут подоспели солдаты. Они принялись сноровисто колоть и рубить несостоявшуюся невесту Имхотепа. Та еще злобно шипела и бросалась на воинов с кинжалом, но вскоре упала, разрубленная на куски тремя острыми мечами.

– Анк-су-намун! – пронзительно закричал Имхотеп, как будто только он один мог испытывать страдания. Джонатан попытался скрыться от Верховного жреца Осириса, но тот бросился ему вдогонку.

Все еще пошатываясь и испытывая неприятное головокружение, Эвелин поднялась на ноги у алтаря, пытаясь побыстрей восстановить дыхание. И тут она с ужасом увидела, как Имхотеп, нагнав Джонатана, схватил его за горло, точно так же, как пару минут назад с ней поступила мумия Анк-су-намун!

– Рик! – в отчаянии позвала она О'Коннелла, бросаясь в сторону брата. – Помоги ему! Помоги Джонатану!

О'Коннелл уже успел опомниться после схватки с мумиями. Он тоже видел, как Верховный жрец напал на англичанина. Ричард поднял с пола свой меч и бросился на помощь Джонатану, а Тот, Чье Имя Не Называется, с легкостью оторвал мужчину от земли и прижал к каменной стене. О'Коннелл перемахнул через каменный мостик над черным болотом и очутился как раз у того места, где несчастный Джонатан, хрипя, еще пытался вырваться из хватки Имхотепа. Верховный жрец душил его одной рукой, а другой успел выхватить у Джонатана золотую Книгу Амон-Ра. Он сделал это видом родителя, отнимающего у своего чада опасную игрушку.

Но О'Коннелл уже был рядом. Ударом меча он отхватил Имхотепу правую руку, словно срубил ветку дерева. Она шлепнулась на пол, все еще стискивая в пальцах Книгу Амон-Ра.

Имхотеп сразу же выпустил Джонатана, который осел по стене, хрипя и задыхаясь. Тот, Чье Имя Не Называется, резко обернулся к О'Коннеллу. Во взгляде Верховного жреца не было ни боли, ни страха, а только ярость. Кровь из ужасной раны тоже не текла. На месте отрубленной конечности виднелась истлевшая плоть, покрытая сверху здоровой кожей.

Если внешне Имхотеп и выглядел живым человеком, внутри он по-прежнему оставался иссохшей мумией.

– Посмотрим, насколько ты крут с одной рукой, – насмешливо бросил ему О'Коннелл, двумя руками вскидывая меч.

Здоровая рука Верховного жреца метнулась вперед, словно змея. Цепкие пальцы ухватили О'Коннелла за рубашку, и мумия без видимых усилий отбросила Рика футов на двадцать. Он пролетел надо рвом и врезался в колонну.

Ударившись о камень, О'Коннелл взвыл от боли в груди. В следующий миг он рухнул на такой же жесткий пол и услышал, как хрустнули его ребра. Пытаясь приподняться и постанывая от боли, Рик видел, как к нему решительно приближается Имхотеп. Черные одежды развевались за его спиной, словно крылья. Его лицо хмурилось, а единственная рука, вытянутая вперед, была сжата в кулак.

Прекрасно. Значит, этот ублюдок стал левшой...

Борясь с заволакивающим глаза туманом, О'Коннелл, пошатываясь, поднялся на ноги и пытался отыскать свой меч, который потерял во время полета к колонне. Имхотеп приблизился почти вплотную, как вдруг послышался голос Эвелин:

– Попробуй отвлечь его!

– Постараюсь, если смогу, – отозвался Ричард.

Уцелевшая рука Имхотепа, как дубина, ударила

О'Коннелла в грудь, и американец, несколько раз перевернувшись в воздухе, шлепнулся у алтаря. Звук от его падения эхом раскатился по залу. Рик попытался поскорее подняться, хотя колени у него предательски дрожали...

Эвелин нагнулась над сидящим у стены братом. Ее поразила улыбка Джонатана: показалось, что брат повредился в уме.

– Что?... – начала она и запнулась.

Тяжело дыша, Джонатан раскрыл свою ладонь, на которой лежала заветная шкатулка.

– Я успел вытащить ее, – сказал он, явно гордясь тем, что талант карманника пригодился ему в столь критические минуты.

– Давай сюда книгу! – приказала Эвелин брату, а сама быстро превратила шкатулку в ключ с восемью металлическими «лепестками».

– Тебе это больше не понадобится, – обратился Джонатан к отрубленной руке и вынул из безжизненных пальцев драгоценную книгу.

А у алтаря, по-королевски величественный и непобедимый, Имхотеп наступал на едва держащегося на ногах О'Коннелла. Крепкая рука Верховного жреца ухватила Рика за горло и вздернула его тело в воздух.

Эвелин встала на колени над принесенной Джонатаном книгой, уверенно вставила ключ в пазы замка, и книга с характерным шипением раскрылась. Ее брат держал книгу, пока девушка торопливо перелистывала тяжелые золотые страницы, отыскивая нужное заклинание. Она бегло просматривала иероглифы, тут же переводя их с неимоверной скоростью...

О'Коннелл обвис в руке мумии, как тряпка, и почти утратил способность к сопротивлению. Зловеще усмехаясь, Имхотеп обратился к нему на древнеегипетском. Эвелин была слишком занята, чтобы помочь Рику с переводом. Однако затуманенных мозгов О'Коннелла хватило, чтобы понять смысл сказанных ему слов.

– Мне кажется, что с твоим другом уже покончено, – мрачно изрек Джонатан.

– Никогда! – вспыхнула Эвелин и закричала: – Держись, Рик! Держись!

Однако держаться О'Коннеллу не составляло труда, поскольку его держала мумия. И не просто держала. Пальцы Имхотепа стали сжиматься. Рик кашлял, задыхался, его тело раскачивалось, а мозг обволакивала

темная пелена. Он то терял сознание, то снова приходил в чувство...

О'Коннеллу вдруг вспомнилась каирская тюрьма. Вот он беспомощно барахтается в петле, а она затягивается на шее все туже и туже... И весь мир становится красным, потом черным... А может быть, это все лишь последний сон? Финальный кошмар, пригрезившийся ему перед самой смертью? Может быть, он сейчас болтается на виселице – обыкновенный умирающий дезертир из Иностранного Легиона?..

Эвелин стояла перед книгой, которую держал Джонатан и, сверля ненавидящим взглядом Того, Чье Имя Ио Называется, убивающего любимого ею человека, громко и отчетливо произнесла:

– Кадиш мал!

Имхотеп замер, ослабил хватку и уставился на Эвелин сверкающими от злобы глазами. Но Рика он не выпустил.

А девушка заметила в гневном взгляде Имхотепа страх. В его глазах явно заметался страх.

– Кадиш мал! – закричала она так громко, что эхо принялось разгуливать под высокими каменными сводами. – Паред ус! Паред ус!

Отшвырнув О'Коннелла как ненужную вещь, Имхотеп сосредоточил все внимание на Эвелин. Теперь в его облике не осталось ничего величественного или угрожающего. Неподдельный страх так же ясно читался на его лице, как и иероглифы на золотых страницах Книги Амон-Ра. Произнесенное заклинание обрекало Имхотепа на гибель.

Откашливаясь и отплевываясь, О'Коннелл с трудом встал. Внезапно Имхотеп обернулся и в ужасе уставился на лестницу. Из арки, которой заканчивался туннель, неожиданно вырвался сильный порыв ветра. Однако это движение воздуха, всколыхнувшее одежды Имхотепа и подол платья Эвелин, было вызвано вовсе не мумией.