— Да, нужно выполнить те же самые действия.

Майор Меткалф уловил некоторую неопределенность в этой фразе и бросил на сержанта острый взгляд.

— Мистер Паравицини сказал, что он сидел за фортепиано и наигрывал какую-то мелодию. Может быть, вы будете так любезны, мистер Паравицини, показать нам в точности, что вы делали?

— Разумеется, мой дорогой сержант.

Мистер Паравицини живо подскочил к фортепиано и уселся на вертящийся табурет.

— В исполнении маэстро прозвучит тема убийства, — торжественно объявил он.

Ухмыляясь, он принялся нарочито манерно одним пальцем подбирать мелодию «Трех слепых мышат».

«Разумеется, — подумала Молли. — Он радуется».

Медленные, приглушенные звуки, нарушавшие тишину огромной гостиной, производили жуткое впечатление.

— Спасибо, мистер Паравицини, — сказал сержант Троттер. — По-моему, вы именно так играли в.., прошлый раз?

— Да, сержант, так. Я проиграл эту мелодию три раза.

Сержант Троттер обратился к Молли:

— Вы играете на пианино, миссис Дэвис?

— Да, сержант Троттер.

— Не могли бы вы тоже подобрать эту мелодию, причем в той же манере, что и мистер Паравицини?

— Конечно, могу.

— Тогда подойдите, пожалуйста, к пианино, сядьте и приготовьтесь начать по моему знаку.

Молли была немного озадачена. Она медленно подошла к фортепиано.

Мистер Паравицини поднялся с табурета.

— Но, сержант, насколько я понял, — разразился он вдруг возмущенным протестом, — каждый из нас должен играть свою роль. В тот раз именно я сидел за пианино.

— Действия, которые вы будете выполнять, те же самые, что и в прошлый раз, но.., вовсе необязательно, чтобы их выполняли те же самые лица.

— Не понимаю.., вашей цели, — сказал Джайлс.

— А цель есть, мистер Дэвис. Она состоит в том, чтобы проверить ваши показания, в особенности одно из них. Теперь, пожалуйста, послушайте. Я назначу каждому его место. Миссис Дэвис останется здесь, у пианино. Мистер Рен, будьте добры, пройдите в кухню. Последите за обедом, который готовит миссис Дэвис. Мистер Паравицини, не подниметесь ли вы в спальню мистера Рена? Там вы можете поупражняться в художественном свисте на мотив «Трех слепых мышат», как это делал мистер Рен. Майор Меткалф, пожалуйста, поднимитесь в спальню мистера Дэвиса и проверьте там телефонный провод. А вы, мистер Дэвис, загляните, пожалуйста, в чулан под лестницей, а потом спуститесь в подвал.

Снова наступило молчание. А потом четверо мужчин не спеша направились к двери. Троттер пошел за ними. У двери он обернулся.

— Сосчитайте до пятидесяти и начинайте играть, миссис Дэвис, — сказал он, выходя из гостиной.

Прежде чем дверь затворилась, Молли услышала пронзительный голос мистера Паравицини:

— Вот уж не думал, что полицейским так нравится разыгрывать любительские спектакли.

Сорок восемь, сорок девять, пятьдесят.

Окончив счет, Молли послушно начала играть. И снова вкрадчивые терзающие душу звуки, отдаваясь гулким эхом, упали в тишину гостиной.

Молли почувствовала, как у нее забилось сердце. Паравицини прав: навязчивые, отвратительные, садистские стишки. Эта детская неосознанная жестокость, столь ужасная в устах взрослых…

Сверху едва слышно доносилась мелодия, которую насвистывал Паравицини, исполняющий роль Кристофера Рена.

Внезапно из библиотеки послышались звуки радио. Наверное, его включил сержант Троттер. Значит, сам он играет роль миссис Брил.

Зачем? И вообще какова цель этого спектакля? Девушка? Да, ловушка. Молли была в этом уверена.

Холодное дуновение коснулось ее щей. Она резко обернулась. Наверное, кто-то отворил дверь. Кто-то вошел… Нет, комната пуста. Внезапно она почувствовала страх. А вдруг кто-то войдет… Вдруг мистер Паравицини появится из-за двери, приблизится к ней своим странным прыгающим шагом.., его длинные пальцы шевелятся, подергиваются…

«Играете реквием по себе, юная леди? Какое совпадение…» Боже мой, что за вздор.., нельзя быть такой глупой.., на придумывала всякой чепухи. К тому же ты сама слышишь, как он насвистывает наверху, И он, должно быть, слышит, как ты играешь.

Что за мысль! Она даже перестала играть. Никто не слышал, как играл мистер Паравицини. Значит, это и есть ловушка? Ведь возможно, он и не играл вовсе? И был не в гостиной, а в библиотеке? Значит, это он задушил миссис Бойл?

А как он занервничал, как заметно занервничал, когда Троттер сказал, что она сядет за фортепиано. И он все время подчеркивал, что играл негромко, одним пальцем. Ну конечно, он специально это твердил, чтобы все подумали, что не слышали его, так как он играл очень тихо. А если на этот раз ее игру услышат, значит, Троттер добился своего — узнал, кто ему лжет, Дверь в гостиную отворилась. Молли, взвинченная ожиданием, чуть не закричала. Однако это оказался не Паравицини, а сержант Троттер. Он вошел, когда она в третий раз сыграла мелодию.

— Благодарю, миссис Дэвис, — сказал он. Он был чрезвычайно доволен собой, весел и явно чем-то обрадован.

Молли убрала руки с клавиатуры.

— Ну что, удалась вам ваша затея? — спросила она.

— Да, вполне. — Голос у него был ликующий. — Узнал все, что хотел.

— Кто же вам лгал?

— А вы не догадываетесь, миссис Дэвис? Ну же, теперь это совсем нетрудно. Кстати, позвольте заметить, вы поступили крайне неблагоразумно. Позволили мне выследить третью жертву. И теперь вы в большой опасности.

— Я? Не понимаю, о чем вы.

— О том, что вы поступили со мной нечестно, миссис Дэвис. Вы кое-что утаили от меня. Так же, как и миссис Бойл.

— Не понимаю.

— О нет, хорошо понимаете. Вы ведь знали все о деле Греггов. Да-да, знали. Когда я о нем упомянул, вы очень растерялись. И именно вы подтвердили, что миссис Бойл была в ваших краях офицером, отвечающим за размещение беженцев. Вы с ней местные уроженки. Когда я стал размышлять, кто же станет третьей жертвой, то сомнений у меня не осталось — вы. Вы знали о деле Греггов из первых рук. Понимаете, мы, полицейские, не такие уж тупые, как о нас принято думать.

— Вы ничего не понимаете. Я не хочу об этом вспоминать, — тихо сказала Молли.

— Напротив, я могу вас понять. — Голос у него неожиданно дрогнул. — Ваша девичья фамилия Вейн-райт, да?

— Да.

— И на самом деле вы старше. В тысяча девятьсот сороковом году, когда случилась трагедия на ферме «Лонгридж», вы были учительницей в школе в Аббивейле.

— Нет!

— Да, миссис Дэвис.

— Нет, говорю вам!

— Мальчику, который потом умер, удалось отправить вам письмо. Марку он украл. В этом письме он умолял вас, свою любимую учительницу, помочь ему. Учитель обязан знать, почему его ученик не ходит в школу. Вы же пренебрегли своими обязанностями. Вы оставили без ответа письмо этого несчастного ребенка.

— Постойте! — Щеки у Молли пылали. — Вы же говорите о моей сестре. Это она была учительницей в школе. И она не пренебрегла своими обязанностями. Дело в том, что она заболела. У нее было воспаление легких. Письмо она прочла, когда мальчик уже умер. Его смерть потрясла ее, у нее было чрезвычайно чувствительное сердце. Она не виновата в его смерти. Она так тяжело перенесла это потрясение, что я до сих пор не могу без содрогания вспоминать об этой трагедии. Она преследует меня, как кошмар.

Молли подняла руки, спрятала в них лицо… Троттер не спускал с нее пристального взгляда.

— Значит, это была ваша сестра, — тихо сказал он. — Ну что ж, в конце концов… — он вдруг загадочно улыбнулся, — это не имеет значения, правда? Ваша сестра.., мой брат…

Он сунул руку в карман. На его губах играла теперь счастливая улыбка.

Молли смотрела на него, широко открыв глаза.

— Никогда не думала, что полицейские носят с собой револьвер!

— А полицейские и не носят. Понимаете, миссис Дэвис, я не полицейский. Я Джим, брат Джорджа. Я позвонил вам из телефонной будки, из деревни, и сказал, что к вам едет сержант Троттер. Потом я перерезал телефонный провод, который идет снаружи под окном гостиной, чтобы вы не могли позвонить в полицию.