Кришнамурти: Да, это единственный путь — странным, непонятным, непередаваемым образом очутиться на другом берегу и жить оттуда, во всем действуя и поступая так, как человек поступает в повседневной жизни.

Посетитель: Разве это состояние доступно только для немногих? А для меня? Я действительно не знаю, что делать. Я сидел в безмолвии; я изучал, рассматривал, дисциплинировал себя; я полагаю, что все это делалось достаточно разумно; и, конечно, я уже давно отказался от храмов, святилищ и священнослужителей. Я не желаю переходить от одной системы к другой; все это слишком бесплодно. Итак, вы видите, что я пришел сюда с полной простотой.

Кришнамурти: Я сомневаюсь в том, чтобы вы были так просты, как вы думаете! Из какой глубины вы задаете этот вопрос, с какой любовью, с какой красотой? Могут ли ваши ум и сердце принять это состояние? Обладают ли они чуткостью к малейшему шепоту того, что приходит неожиданно?

Посетитель: Если все это так тонко, насколько оно истинно, насколько реально? Внутреннее впечатление от подобной тонкости обычно бывает мимолетным и несущественным.

Кришнамурти: Так ли это? Разве все должно быть написано на школьной доске? Пожалуйста, сэр, давайте выясним, действительно ли наш ум и сердце способны воспринимать неизмеримое — а не просто слова.

Посетитель: Этого я как следует не знаю, и в этом моя проблема. Я почти все делал вполне разумно, отбрасывая все очевидные глупости, такие как национальность, организованная религия, вера — этот бесконечный поток бессмыслиц. Я думаю, что обладаю состраданием, что мой ум способен схватить жизненные тонкости; но ведь, конечно, этого недостаточно? Так что же требуется? Что я должен делать или чего не делать?

Кришнамурти: Ничего не делать. гораздо важнее, чем что-то делать. Может ли ум быть полностью бездейственным и, благодаря этому, в высшей степени активным? Любовь не есть деятельность мысли; это не результат хорошего поведения или общепринятой праведности. Поскольку вы не в состоянии культивировать любовь, вы не можете ничего сделать по отношению к любви.

Посетитель: Я понимаю, что вы имеете в виду, когда говорите, что бездействие есть высшая форма действия: это не означает ничегонеделания. Но я как-то неспособен постичь это сердцем. Может быть, так получается только потому, что мое сердце пусто, что оно устало от всех действий? Может быть, поэтому такое бездействие кажется мне привлекательным? Нет. Я возвращаюсь к своему первоначальному чувству, которое говорит мне, что эта любовь существует где-то здесь; и я знаю также, что это единственно стоящая вещь. Но и после того, как я это сказал, мои руки все еще пусты.

Кришнамурти: Значит ли это, что вы более не ищите, не говорите себе втайне: «Я должен достичь, добиться, ибо есть нечто, превышающее высочайшие горы!»?

Посетитель: Вы хотите сказать, что мне необходимо оставить чувство того, что существует нечто, превышающее все горы, — то чувство, которое я так долго имел?

Кришнамурти: Вопрос не в том, чтобы что-то оставлять; но, как мы только что сказали, существует лишь две эти вещи: любовь и ум, лишенный мысли. Если вы действительно покончили, если вы по-настоящему закрыли двери за всеми глупостями, которые придумал человек в своих исканиях чего-то другого, если вы в самом деле положили им конец, — что тогда представляют собой эти вещи — любовь и пустой ум? Или это просто еще два слова, которые не отличаются от любых других?

Посетитель: У меня есть глубокое чувство, что это не так; но я не уверен. Поэтому я опять спрашиваю, что мне делать.

Кришнамурти: Вы знаете, что это такое — находиться в общении с тем, что мы только что сказали о любви и об уме?

Посетитель: Думаю, да.

Кришнамурти: Я сомневаюсь в этом. Если бы у вас существовало общение с этими двумя явлениями, больше не было бы необходимости что-то говорить. Если у нас имеется с ними общение, тогда всякое действие будет исходить оттуда.

Посетитель: Беда в том, что я все еще думаю, что существует нечто, и его нужно открыть, а оно все поставит на свое место, все приведет в порядок.

Кришнамурти: Без этих двух явлений нет никакой возможности идти дальше. Без них вообще нельзя никуда идти!

Посетитель: Могу ли я находиться в общении с этой сферой все время? Я способен видеть, что когда нахожусь в вашем присутствии, я в какой-то мере могу с ней общаться. Но сумею ли я удержать это общение?

Кришнамурти: Желание удержать его есть шум — а потому и его утрата.

Посетитель: Я принадлежал ко многим организациям — религиозным, деловым, политическим. Очевидно, нам необходимо иметь какой-то род организации, без этого жизнь не могла бы продолжаться; поэтому, прослушав вас, я хочу знать, каковы взаимоотношения между свободой и организацией. Где начинается свобода и кончается организация? Каковы взаимоотношения между религиозными организациями и мокша, или освобождением?

Кришнамурти: Поскольку люди живут в очень сложном обществе, организации необходимы чтобы осуществлять связь, путешествовать, обеспечивать людей пищей, одеждой, жильем; они необходимы для всего процесса современной жизни в городах или в сельской местности. И вот этот процесс следует организовывать действенно и гуманно, не только ради выгоды немногих, но для каждого человека, без разделения на национальности, расы или классы. Эта земля — наша, не ваша, не моя. Для того, чтобы счастливо жить в физическом мире, должны существовать разумные, рациональные и действенные организации. Но сейчас имеет место беспорядок, потому что налицо разделение. Миллионы голодают во время гигантского процветания. Продолжаются войны, возникают конфликты, проявляется жестокость в различных формах. Далее, существуют организации верующих, религиозные организации, которые опять-таки порождают разъединение и войну. К этому беспорядку и хаосу людей привела мораль, которой они следуют. Таково действительное положение дел в мире. И когда вы спрашиваете о взаимоотношениях между организацией и свободой, — разве вы не отделяете свободу от повседневного существования? Когда вы отделяете ее таким образом от жизни, как нечто совершенно с ней не связанное, разве это обстоятельство само по себе не является конфликтом и беспорядком? Поэтому подлинный вопрос таков: возможно ли жить в свободе и организовывать жизнь, исходя из этой свободы, в этой свободе?

Посетитель: Тогда не было бы никакой проблемы. Но жизнь организуется не вами; другие делают это за вас. Правительство и прочие власти посылают вас на войну или определяют вашу работу. Поэтому вы не в состоянии организоваться просто ради самих себя, исходя из свободы. Самая суть моего вопроса в том и заключается, что организация, навязываемая нам правительством, обществом, моралью, не является свободой. И если мы ее отвергнем, мы окажемся охвачены революцией или какой-нибудь социальной реформацией, которая представляет собой путь к началу того же самого цикла, что и прежний. Во внешней и внутренней жизни мы вовлечены в организацию, которая ограничивает свободу. Мы или подчиняемся, или восстаем; мы пойманы в ловушку. Поэтому, кажется, не существует никакой возможности организовать нечто, исходя из свободы.

Кришнамурти: Мы не понимаем, что мы сами создали это общество, этот беспорядок, эти стены; за все это несет ответственность каждый из нас. Общество — то же, что и мы. Оно не отличается от нас. Если мы находимся в конфликте, если мы скупы, завистливы, боязливы, мы создадим такое же общество.

Посетитель: Но ведь существует различие между индивидом и обществом. Я вегетарианец, а общество убивает животных. Я не хочу идти на войну, но общество принудит меня к этому. И вы говорите, что эта война — дело моих рук?

Кришнамурти: Да, она лежит на вашей ответственности. Вы породили ее своим национализмом, своей алчностью, завистью и ненавистью. Вы ответственны за войну до тех пор, пока принадлежите к какой-то национальности, расе, вере. Только те люди, которые свободы от таких вещей, могут сказать, что они не создавали этого общества. Поэтому наша обязанность — следить, чтобы мы изменились, а также помогать изменяться другим без насилия и кровопролития.