Она слушала, изо всех держа себя в рамках приличий.

(Вот ведь шизик… везет же мне на шизиков…)

— Вы позвонили, только чтобы уговорить меня лечиться? — спросила Марина, когда собеседник дал ей такую возможность.

— Нет, конечно, — сказал Конов. — Это был повод. На самом деле я хочу попросить у вас прощения за то, что вчера вас обманул.

— Обманули?

— Так уж получилось. Помните, я подвел вас в режимном отделении к двери, за которой содержался ваш маньяк? Эта была вовсе не та дверь. А ваш маньяк был как раз тих и сговорчив. За дверью буйствовал новый, только что поступивший пациент.

— Ёпст! — вырвалось у Марины.

— Вы правы.

— И зачем вы это сделали?

— Давайте считать это неудачной шуткой. Я просто хотел, чтобы вы пришли в мою больницу еще раз. Я хотел повидать вас снова. Вот такое болезненное влечение.

— Бред! — крикнула она. — От кого исходила просьба? Кто вас заставил?

— Простите еще раз, Мариночка. Надеюсь, свидимся.

Федор Сергеевич отключился.

— Ни фига себе новости! — произнесла Марина с чувством. — Влечение, блин!

Павел заинтересованно поглядывал на нее, однако так ни о чем и не спросил.

Когда джип остановился перед серыми воротами районного Управления внутренних дел, он бросил в воздух:

— Подождете в машине?

…Разместились в угрозыске, в одной из комнат. Дверь не закрывали, незачем. Из коридора доносились разнообразные шумы. В соседних комнатах, похоже, кого-то допрашивали.

Подробную карту-километровку Гатчинского района разложили на столе возле окна. Пояснения давал тот самый мент, которого Павел прессовал в больнице. Звали его капитан Гусев, и был он местным замом по криминальной милиции, занимая майорскую должность.

— Вот больница, — показывал капитан Гусев. — Бежал он отсюдова… через пустырь, через кладбище… вот в этот лесочек…

— Так. Это что? — спросил Павел.

— Это завод «Вибратор». Объект с режимной охраной, обнесен стеной.

— Стеной? Ну да, при такой-то продукции…

— Так себе шуточка, — откликнулась Марина с милой усмешкой.

Павел, не смутившись, улыбнулся ей.

Она стояла здесь же — с незажженной сигаретой в руке. Кроме них троих никого больше в комнате не было, хотя столов насчитывалось четыре. Опера, очевидно, все как один бросились на поиски сумасшедшего кровопийцы.

Павел галантно поднес Марине зажигалку.

— Извините, здесь не курят, — встрепенулся Гусев.

— Ерунда, — изронил Павел, неотрывно глядя Марине в глаза.

Она задула зажигалку, как свечу, и сказала:

— Ладно, порядок есть порядок…

Майор, оборвав затянувшиеся гляделки, снова переключился на карту.

— Капитан, а что вот это?

— Военная часть…

Повисла пауза. Павел молча изучал диспозицию, потом задумчиво посмотрел на капитана Гусева… на Марину… и она, наконец, перестала держать марку — взглянула на карту, проявив интерес к поискам.

— Вот смотри, — заговорил тот, обращаясь к журналистке. — Вот он выбрался через ворота… через кладбище ушел в лес… там мы находим узел с его больничными тряпками… Где он взял одежду, другой вопрос. Не голым же ушел? Но выйти из леса некуда — здесь овраг, здесь река, здесь вибраторы, здесь военная часть…

— А в лесу он не мог остаться? — предположила Марина. — Сидит до сих пор на дереве… или берлогу, схрон выкопал… завалил его, ну не знаю, ветками…

— Берлогу — за четыре часа? Чем?

— Где-то же взял одежду.

— Там лес-то — на два дерева, одно название, — снисходительно объяснил капитан Гусев. — Внутренние войска еще утром прочесали. Потом военную часть подключили, и кроме того…

— Капитан, извините, а где железная дорога? — чувствуя себя дурой, перебила его Марина.

Капитан остановился, непонимающе посмотрел. Майор тоже удивился — молча.

— Ну, в больнице… там… слышны гудки, — пояснила она мысль.

— А-а! — сказал Гусев. — Это вообще в другой стороне.

Павел ткнул пальцем:

— Вот это?

— Да. Сортировочный узел.

Павел напряженно изучал карту.

— Я, конечно, никогда из дурки не бегала, — сказала Марина. — Но в незнакомом лесу я бы пошла на гудки поездов.

Гусев фыркнул.

— Ну да. И вышла бы обратно к больнице, прямо к главному входу…

— Где сторожа все спят, — парировал Павел, заметно возбудившись. — О-очень страшно!.. Смотри, он ломанулся в лес (провел рукой по карте), там успокоился, в лесу темно, куда идти неясно… Услышал гудки, пошел к ним… Уперся в «Вибратор», сделал крюк… Вот здесь — прошел мимо больницы… Сколько отсюда идти до станции?

Гусев явно потерялся:

— Километра три… с лишним…

— Ушел в начале пятого, накануне рассвета… — Павел нарисовал пальцем крюк.

— Два часа, — констатировала Марина. — Спокойно успеешь — если бегом…

Павел резко вышел из задумчивости:

— Быстро людей на узел! Ориентировку в линейный отдел!.. Так… И сделай мне, Гусев, все поезда за утро! Во все стороны!

Капитан не двигался, как-то вдруг отупев. Майор рявкнул:

— Давай, давай быстро!

Гусев, сорвавшись, побежал в дежурную часть — к компьютерам, к телефонам, к радиостанции…

Ожил мобильник Павла.

— Говорите!.. Так, а что — детали?.. Показания кто снимал?..

Марина вышла в коридор, чтобы не мешать. Закурила, наплевав на все. Звуковой фон создавал подобающее моменту настроение: из одной комнаты неслись крики с требованием привести адвоката, из другой — с требованием привести прокурора. В дальней комнате просто визжали, без слов, — то ли женщина, то ли мужчина, не поймешь.

Майор разговаривал на повышенных:

— Я понял!.. ГАИ зарядили? И что они?.. Давайте перехват по всем дорогам, я выезжаю!

Он спрятал телефон и тоже вышел из кабинета. На губах его блуждала загадочная улыбка.

— Хотел бы я тебя иметь в своей оперативной группе, — сказал он Марине. И нахально подмигнул ей. — Ну у тебя и чутье… В соседнем районе грузовик угнали, с карьеров. Это практически рядом с железнодорожной станцией. По всему — наш парень. Надо ехать.

— Ну, так поехали, — легко согласилась Марина.

…Уже возле «Ленд Ровера», отключив сигнализацию, он вдруг остановился. Застыл. Груз тяжелых сомнений смял его чело.

— Знаешь, что я подумал…

— М?.. — отозвалась Марина, выстреливая из пачки новую сигарету.

— Не стоит вам со мной ездить… Там… всякое может случиться.

Она, будто не слыша его, уселась в джип.

Он открыл дверцу, вынул мигалку, поставил на крышу. Выразительно посмотрел на Марину. Она поморщилась:

— Паша, не противоречь сам себе — мы уже на «ты». И играем по одним правилам. Не бойся, я всякое видела, не подставлю.

Майор залез в джип и сидел несколько секунд, молча глядя в пространство.

— Тебе же всё это нравится, — помогла ему Марина. — Плюс не так скучно в дороге будет.

Он повернулся к ней. Глаза его вновь блестели.

— Что за ерунду я делаю, — удивился он сам себе. — Надо же так. На задержание людоеда тащить с собой журналистку, с которой знаком два часа…

Влечение, которое Павел испытывал к Марине, было ей гораздо понятнее того, в котором признался Федор Сергеевич. И потому не пугало. Тревожили ее только собственные чувства… вернее, последствия, которые могли иметь эти чувства…

Джип тронулся с места, резво набирая скорость.