Прибор, который сейчас собирал Ходдан, сумел бы построить любой инженер-электронщик. Создавалось впечатление, что прежде в нем просто не возникало нужды. В этом смысле он ничем не отличался от устройства, из-за которого у Ходдана возникли такие серьезные неприятности.

Складывая вместе крошечные детальки, Брон вдруг почувствовал ужасное одиночество. Молодой человек нуждается в том, чтобы им время от времени восхищались девушки. Если бы сейчас, скрестив ноги по-турецки, рядом сидела Недда и внимательно слушала его объяснения, Ходдан считал бы себя совершенно счастливым человеком. Но ее здесь не было. И вряд ли им суждено увидеться вновь…

Примерно за час он смастерил излучатель нестандартных волн мощностью в пять ватт и размером с ладонь. Луч устройства ионизировал воздух, и тот становился проводником с высоким сопротивлением… например, как у проволоки из нихрома.

Ходдан заклеивал клейкой лентой похожую на пистолетную рукоять прибора, когда служащий принес ему записку. Ее передала женщина, которая подошла к воротам посольства, а потом быстро скрылась. Почерк напоминал руку Недды. Стиль тоже. Похоже, письмо было написано человеком, находящимся в крайней стадии эмоционального напряжения. И все же… какой-то в нем чувствовался подвох.

Брон отправился к послу и протянул записку. Тот прочитал письмо, и его брови удивленно полезли вверх.

— Что же вы хотите?

— Может быть, оно настоящее, — пришлось признать Ходдану.

— Иными словами, — сказал посол, — вы не уверены в том, что кто-то пытается заманить вас в ловушку?

— Не уверен. Однако, по-моему, я должен заглотить наживку. Если после событий сегодняшнего утра у меня еще остались кое-какие иллюзии, я должен проверить их истинность. Я считал, что Недда ко мне хорошо относится.

— Не буду комментировать ваши слова, — заявил посол. — Помощь нужна?

— Я должен покинуть посольство, — ответил Ходдан, — а на площади выстроился целый полк полицейских. Не могли бы вы одолжить мне какую-нибудь старую одежду, несколько подушек и кусок веревки?

Через полчаса на стене посольства, в самом темном углу, появилась веревка, свисавшая до самой земли. Эти события происходили позади главного здания, там, где территория посольства практически заканчивалась. Небо над городом было усыпано звездами, а огни на башнях сверкали радужным сиянием. Однако здесь царил непроглядный мрак и стояла такая тишина, какая иногда радует сердце и кажется твоим лучшим другом.

Веревка продолжала висеть на стене. Землю окутывали тени.

Веревку кто-то подтянул, словно ее перекинули исключительно для того, чтобы убедиться, что длины хватит — для неизвестных целей. Затем она снова появилась, на сей раз с грузом. Немного раскачиваясь, незнакомец опустился пониже, добрался до самого темного места у основания стены и замер. Казалось, что-то его насторожило. Он начал снова подниматься, отчаянно дергая веревку.

Послышался треск выстрела — станнер! Человек прибавил скорости. Новые выстрелы. Повсюду крошечные искристые вспышки. Человек на веревке дернулся несколько раз и повис, но не упал на землю. Его тело неподвижно болталось на стене посольства.

Темнота забурлила. Появились какие-то люди, которые о чем-то тихонько перешептывались и, напрягая глаза, всматривались в человека, не подававшего признаков жизни. Вскоре все собрались возле основания стены, у конца веревки. Один куда-то поспешно умчался, видимо, отправился со срочным донесением. Тяжело дыша, прибежал какой-то начальник. Начался новый раунд взволнованных переговоров приглушенными голосами. Тем временем прибывало подкрепление — и вот возле стены уже собралось сорок или пятьдесят человек.

Один из них начал карабкаться вверх по веревке. Добрался до неподвижного объекта. От удивления смачно выругался и сбросил тело вниз. Оно упало на землю совершенно бесшумно.

Все тут же забегали, заволновались, охрана помчалась занимать посты вокруг посольства, чтобы помешать кому-нибудь незаметно выскользнуть за ворота. Те двое, что остались возле чучела, сделанного из старой одежды и подушек, вступили в состязание под названием «кто знает больше бранных слов».

А Ходдан уже находился в нескольких кварталах от посольства. Его грызли сомнения относительно записки, якобы переданной Неддой. Полиция попыталась бы схватить его в любом случае, но предположение, что письмо послано специально, чтобы заставить его покинуть посольство, звучало вполне убедительно. С другой стороны, трюк с чучелом тоже получился убедительным.

Оказавшись на приличном расстоянии от опасного скопления представителей власти, Ходдан осторожно свернул на узкую улицу между домами. Она шла параллельно той, на которой жила подруга Недды. В записке говорилось, что Недда будет ждать его в саду. Но Ходдан решил туда не идти. Прежде нужно убедиться в том, что ему не приготовили никаких сюрпризов. Если полиция сфабриковала послание…

Он огляделся, чтобы сориентироваться на местности. Забраться на дерево? Строители, кстати, очень мило поступили, не пожалев для города зеленых насаждений… Так вот, забравшись на дерево, можно будет заглянуть в сад, где — теоретически! — обливаясь слезами, ждет Недда.

Не долго думая, Ходдан вскарабкался наверх, устроился поудобнее на толстой ветке и попытался решить, что же делать дальше. Вскоре он вытащил излучатель микроволн. Повсюду царил непроглядный мрак. Деревья и кусты чернильными пятнами выделялись на фоне черного неба. Ходдан заподозрил неладное. Ни в доме подружки Недды, ни в соседних не светилось ни одно окно.

Ходдан настроил прибор, включил его и осторожно направил на сад.

Кто-то удивленно вскрикнул. Завозился. Выругался, понося какие-то инструкции. Речь незнакомца показалась Ходдану не совсем подходящей случаю

— он сомневался, что простой гражданин, вышедший прогуляться перед сном, станет выражать свои мысли столь необычными словами.

Брон нахмурился. Выходит, записка от Недды — фальшивка. Чтобы окончательно в этом убедиться, он снова настроил свой проектор, и тонкий веерообразный луч тщательно обшарил сад, в котором наверняка устроена засада. Если Недда действительно пришла, ей ничего не сделается, а вот полицейским, поджидающим его в кустах, не поздоровится.

Им и не поздоровилось. Один взвыл. Двое других дружно завизжали. Кто-то ревел, точно раненый зверь, еще один верещал тоненьким голоском. Тот, кто отвечал за освещение, включил все фонари, потому что неожиданное и чрезвычайно неприятное ощущение заставило его руку действовать по собственной воле. Ослепительно белое сияние залило сад, в котором, вне всякого сомнения, Недды не наблюдалось. Свет окатил стену, перелился в соседний сад и открыл миру кучу полицейских, засевших и там тоже. Кое-кто из них дико и совершенно неграциозно скакал на одном месте, пытаясь при этом что-то сделать со своей задней частью. Другие, наоборот, стояли неподвижно, изо всех сил стараясь дотянуться до того же места. Остальные не сводили с товарищей изумленных взглядов — до тех пор, пока Ходдан и на них не навел луч.

Один из полицейских быстро стянул штаны и полез на стену, словно собирался удрать от чего-то абсолютно невыносимого. Коллеги немедленно последовали его примеру. Кто-то сдирал с себя брюки до того, как броситься прочь, другие пытались раздеться прямо на бегу — надо заметить, не очень успешно. Они путались в штанинах, спотыкались, валились на землю, к ним присоединялись те, кто спешил сзади…

Ходдан подождал, пока суматоха достигнет апогея, а затем соскользнул с дерева и смешался с толпой. Неразбериха была такой полной, что ему даже не приходилось делать вид, что он спотыкается о распростертые на земле тела. Прошло совсем немного времени, и молодой человек покинул переулок, получив в качестве трофея некоторое количество станнеров с неприятно теплыми ручками.

Когда они немного остыли, он засунул часть за пояс, остальные рассовал по карманам, а сам спокойно зашагал по обсаженной деревьями улице. Полицейские у него за спиной наконец сообразили, в каком плачевном, бесштанном положении они оказались, и принялись умолять жителей близлежащих домов сообщить в участок о том, что тут произошло.