— Джулс и я. Моя подруга, та, что была там. Позже она дала тебе прозвище — Фабио. Из-за того, как ты выглядел.

— А? А как я выглядел? У меня нет сногсшибательно длинных светлых волос.

Я подняла взгляд на Габриеля, когда он присел рядом. Я не знала, было это потому, что он развязал меня, или потому, что мне, наконец, удалось довести его до оргазма, однако я чувствовала, как между нами впервые зарождается нормальный разговор. Хотя он и был более необычен, чем любая другая беседа, которая у нас когда-либо возникала, как ни странно. Словно мы знали друг друга гораздо дольше, чем есть на самом деле.

— Да ладно. Ты же знаешь, как выглядишь.

— Ухоженно?

— Привлекательно. Гораздо более сексуально, чем любые другие парни, которые наведываются в библиотеку, это уж точно.

Он рассмеялся. С послеполуденным светом, проникающим через окно, в комнате стало уютнее. Романтичнее. Если бы я не помнила, что совсем недавно была привязана к кровати, думая, что этот мужчина собирается меня убить, самой себе бы не поверила.

— Не думаю, что меня изобразили бы на обложке любовного романа.

— А я думаю, изобразили бы, — я плюхнулась на спину и позволила глазам скользнуть по страницам, не читая их. — Это могло бы стать твоей новой карьерой.

— Прекратить убивать людей и начать восхищать девственниц?

— Конечно, а почему бы и нет?

Мы флиртовали. И это было так странно.

— Я подобрал только одну девственную книгу, но на полке их были десятки. И что это за романы, где героиня должна быть девственницей?

— Обычное дело. Она должна быть идеальной, — ответила я. — Или, по крайней мере, совершенно невинной. Как и герои.

— М-м-м?

— Вот такие герои в этом жанре книг: они всегда невероятно идеальные. Прекрасный внешний вид, много денег, чрезмерная самоуверенность и огромный член. Они же книжные бойфренды.

— Книжные бойфренды?

— Ты никогда не слышал о книжных бойфрендах? Ну, это когда тебе нравится парень из книги или ты им совершенно одержима. Ты представляешь, что он твой книжный бойфренд. Вот так можно представить себя, встречающейся с обаятельным миллиардером.

— Я убиваю миллиардеров. В своём обыкновении они отвратительные люди.

— Да ладно тебе, Фабио, — я шлёпнула его мягкой обложкой.

По крайней мере, он говорил об убийстве других людей, а не обо мне.

— Меня зовут Габриель.

— Суперсексуален, супербогат, супербольшой член. Ты не думал, что из тебя получился бы хороший книжный бойфренд?

— Я, чёрт возьми, не какой-то там книжный бойфренд, — его слова были ровными, но, хотя губы были изогнуты, улыбка не затрагивала его глаза.

Он растерял кокетливость, с которой пришёл.

— Нет?

Гейб поднялся на ноги и подошёл к окну. Мне показалось, он просто проигнорирует меня, но он снова заговорил. Его голос был низким, более серьёзным. Его длинные пальцы постукивали по подоконнику, пока он говорил.

— Я убиваю твоих книжных бойфрендов. Миллионеров, генеральных директоров. Шинкую их и уничтожаю улики. Никто и никогда не смог бы спутать меня с героем.

— Нет. Нет, думаю, не смог бы, — облизнула губы. Я не знала, что сказать. — Всё равно спасибо. За книги.

Он повернулся ко мне, его лицо вновь было приятным и доброжелательным. Лучи, льющиеся из окна, озарили его спереди, просвечивая белую рубашку и одаривая тёмные волосы ореолом. Он ошибался. Стоя там, он, со всеми этими ровными плоскостями и твёрдыми линиями мышц, выглядел в точности, как герой. Я-то знала лучше.

— Разве ты не воспользуешься ими, чтобы доставить себе удовольствие? — осведомился он.

— Что, книгами? Как, прямо сейчас?

— Да.

Кое-какая идея вспыхнула в моей голове, и я перенесла её на язык прежде, чем успела поразмыслить над ней.

— А ты хочешь?

— Да.

— Сделка?

Он улыбнулся.

— Ты знаешь меня слишком хорошо, котёнок. И что же ты хочешь получить от этой сделки?

Это было легко. Было кое-что, о чём я мечтала все те часы после того, как он запер меня в подвале, все те часы, которые я провела привязанная к столбикам его кровати.

— Возьми меня наружу.

Его глаза опасно вспыхнули, когда он прислонился к стене, скрещивая руки на груди.

— Наружу?

— Всего лишь небольшая прогулка. Я постоянно нахожусь здесь, и у меня безумно сводит ноги.

Он задумался на мгновение, одной рукой поглаживая свой подбородок, где тёмная щетина пробивалась как лужайка после первого весеннего дождя. Такой лжец. Он идеально подошёл бы для обложки.

«Пират Плут», — подумала я про себя. — «Прекрасный Убийца».

— Идёт. Это честная сделка.

Он сел в кресло рядом с кроватью и жестом указал на книги.

— Ну?

Сердце в груди ёкнуло.

— Ты собираешься остаться и посмотреть?

— Конечно. Это же сделка, в конце концов. Как я узнаю, что ты действительно себя ублажила, если не буду свидетелем?

Я залилась румянцем, проклиная себя за это. Боже, я была здесь с маньяком, с серийным убийцей, которого сама же пыталась убить, и при этом мне было неловко от того, что он будет наблюдать за моим самоудовлетворением во время чтения любовного романа. Некоторые вещи просто не имеют смысла.

— Сейчас я не в настроении, — бросила я.

— Для этого и нужны книги.

Я проглотила комок в горле. И захотела было уже ответить, но он перебил меня.

— Ты можешь остаться тут на какое-то время. Пока не будешь готова. Я ведь уже был сегодня снаружи один раз, — так беспечно. Вот же засранец.

В окне за спинкой его кресла меня манили к себе сосновые ветки.

— Прекрасно, — буркнула я.

Не прекрасно, но должно будет стать таким. Я действительно хотела выбраться на улицу. Во-первых, посмотреть, что находится под окнами на тот случай, если придётся рассматривать возможные варианты побега из спальни. И во-вторых… Ну, я уже давненько не была на улице.

Я швырнула подушку в верхнюю часть кровати и легла на спину, подперев локти коленями. Взяла «Ковбой и Новобрачная» и начала читать.

Гейб.

Для начала могу сказать, что она нервничала. Страницы книги быстро переворачивались, а я же отмечал, как краснеют её щёки. Одна рука покоилась на колене, другая удерживала книгу открытой, сжимая потёртый корешок. Мне стало интересно, как много женщин держали эту книгу таким же способом?

Ни одна из них не была такой же красивой, как она. Её рука состояла из сплошных нежных изгибов, а ногти были умело обрезаны. Страницы переворачивались одна за другой, но ничего не происходило.

— Не привыкла, когда за тобой наблюдают, котёнок?

Она покраснела ещё сильнее. Боже, как же восхитительны были её губы, когда она их легонько прикусила, сморщив щёчки, будто сердясь.

— Я… Никогда. Не с кем-то, кто бы за мной наблюдал.

— Тогда не торопись.

— Так и сделаю, спасибо, — саркастически отрезала она и подняла книгу, чтобы спрятать своё лицо.

Но затем, ох, затем… Её рука двинулась вниз, под подол платья. Я следил за тем, как ткань скользнула вверх по её сливочным бёдрам, дюйм за дюймом обнажая розовый шёлк трусиков. Пальцы задели ткань прямо поверх её сладкой щели.

Я бы попробовал её там, да и воспоминание о её вкусной плоти мгновенно меня возбудило. Это правда: мы, мужчины, — визуалы. Я хотел наблюдать за ней, видеть каждую её частичку, когда она касается себя. К счастью, книга опустилась, и я сумел увидеть её нос, выглядывающий сверху, а потом и рот. Её идеальный розовый рот в форме сердечка почти такой же вкусный, как и те губы, что находятся между её ног.

Её пальцы гладили медленно, терпеливо. Невероятно терпеливо. Прикосновения, должно быть, были едва ощутимыми. Я видел, как ткань между её ног темнела, наполняясь влагой. Её глаза смягчились, веки в уголках поникли, в то время как она продолжала читать, продолжала поглаживать.

Сместившись на своём месте, я не был готов к едва слышному вздоху, который она исторгла, нащупав сердцевину. Такой тихий писк удовольствия, но всё же сумевший вызвать во мне прилив похотливых мыслей. Я затвердел и становился всё твёрже с каждым крохотным вздохом, поэтому не мог не поправить себя, делая вид, будто костяшками пальцев разглаживаю ткань штанов.