— Ваше великолепие, мисс Дэй просила вас срочно прибыть в Круглую комнату.

Печаль моргнула с удивлением.

— Мисс Дэй послала тебя ко мне?

— Да, ваше великолепие. Она сказала, что нужно вас разбудить.

— Она сказала что-то еще?

— Просила не медлить. Это срочно.

Печаль хотела спросить, что за спешка, но девушка почти плакала, не привыкла бегать по замкам и терпеть допросы. Печаль подавила вопросы.

— Спасибо. Я приду туда.

Девушка обрадовалась и поспешила из комнаты, онемение, которое Печаль приняла за спокойствие, лопнуло, как шарик. Ее сердце гремело о ребра, пот пропитал ее ночную рубашку. Она была в ужасе. Боялась того, что могло быть таким срочным, что Иррис послала слугу к ней посреди ночи.

Печаль поспешила одеться, натянула голубые штаны в тон тунике, заплела волосы в шиньон и обула домашние туфли с бусинами.

Когда она прибыла в Круглую комнату, нервы шалили. Лорд Бальтазар и лорд Самад уже были там, сидели на своих местах, словно там была назначена встреча.

Печаль быстро кивнула им, обошла стол и оказалась у места канцлера.

Своего места.

От этой мысли она замерла, хоть, если бы кто-то спросил, она не смогла бы объяснить, почему. Она уже там сидела много раз, прикрывая отца. Может, она сидела там больше раз, чем Харун. Но это ощущалось иначе. Было страшнее, чем в первый раз, когда она заняла это место, потому что это было посреди ночи.

Она опустила ладонь на потертое старое кресло, но не вытянула его. Она прислонилась к спинке и перевела дыхание.

— Где Шарон и остальные? — холодно спросила она.

— Думаю, идут, — ответил Бальтазар. Его глаза были налиты кровью, он все еще был в наряде с бала, хоть теперь одежда была маятой и в пятнах. — Это серьезная ситуация.

Печаль ждала продолжения. Бальтазар молчал.

— Какая? — процедила она.

Его рот стал О от удивления.

— Так вы не знаете?

Печаль прищурилась.

— О, и я не знаю, — улыбнулся Бальтазар. — Я просто делаю предположения, ведь не каждую ночь нас заставляют собираться, — он сделал паузу и напряженно сказал. — Похоже, только мисс Дэй знает, хоть она уже не в Йеденвате. Интересно. Я бы не удивился… — он замолчал, Шарон появился на пороге. Иррис и Арран были за ним.

Шарон проехал к месту возле Печали.

— Что не удивило бы вас, сенатор Лис? — спросил он.

— Я просто говорил канцлеру, что удивлен, что ваша дочь, которая уже не в Йеденвате, вызвала нас, — Бальтазар смотрел на Иррис. — И вот она пришла.

Иррис не слушала Бальтазара, протянула Печали свернутую записку.

— Я была в коридоре, когда прибыл гонец, — объяснила она, не глядя в глаза Печали.

Печаль тихо развернула записку и прочла.

Она была краткой, но от этого пугала сильнее. Это объясняло пожары, которые видел Бейрам. Они не были результатом забитых каминов.

Чума.

Люди поджигали дома, пытаясь ее остановить.

Печаль читала. Началось три утра назад, пока она была в Южных болотах. В деревушке южнее Горбатого моста юноша проснулся в плохом состоянии. Ему стало хуже за день, он был сонным, а потом провалился в сон, похожий на кому. Его семья не смогла разбудить его следующим утром. Они поспешили в больницу, где врачи растерялись от его состояния.

Следующим утром все четыре члена его семьи заболели с теми же симптомами: родители, младшая сестра и кузен, который оставался с ними. К ночи они были без сознания. Потом доложили о других случаях — не только его друзья, сотрудники и соседи, но и незнакомцы, которые не контактировали с больными. Хуже, другая деревня у Летнего дворца тоже докладывала о пяти жертвах с такими симптомами.

Главный лекарь больницы в Северных болотах, написавшая это, говорила Печали, что считала это срочным делом, в двух деревнях доложили о более пятидесяти случаев.

Печаль посмотрела на Шарона, который ждал, пока она дочитает. Выражение его лица говорило, что он уже знал, о чем там говорилось.

— Ну? — спросил Бальтазар. — Нам расскажете?

Печаль сглотнула и выдавила слова:

— Это чума. В Северных болотах.

Холодок пробежал по комнате, и Печаль посмотрела в глаза Шарона. Неловкость между ними пропала, Шарон слабо кивнул Печали, и она с благодарностью ответила тем же. Она не хотела разбираться с этим без него.

— Мы знаем, что это? — спросил Самад.

Печаль опустилась в кресло. Она знала, что это было. Подозревала. Веспус почти рассказал на балу. Он сказал, что ей не нужно было отдавать ему землю. Он уже начал ее забирать.

Она не слушала вопрос Самада, задала свой, хоть уже знала вопрос:

— Так только на Северных болотах?

— Да. Пока что, — Шарон сделал паузу, прибыли Каспира, Тува и Бейрам.

Они замерли на пороге, пораженные лицами остальных.

— Что происходит? — Каспира сразу перешла к делу.

Печаль посмотрела на Бейрама Мизила и сказала:

— В Северных болотах чума. Пятьдесят жертв. Пожары, которые вы проехали, были попытками людей очистить дома.

— Грации… — Каспира прижала ладони ко рту, Бейрам прижался к двери, его глаза были дикими и растерянными. Тува подхватила его, хоть была вдвое меньше него.

— Если бы я знал… — пробормотал он, пока Тува вела его к его месту.

Печаль опустила записку и смотрела на карту Раннона в другой части комнаты, на мост. Она пыталась все осознать.

Если это был Веспус — а она была в этом уверена — то это не была болезнь. Он не стал бы рисковать с настоящей болезнью, ведь ситуация могла выйти из-под контроля. Наверное, это был яд. Он хотел очистить землю от людей, прогнав их чумой?

— Ваше великолепие? — Шарон перебил ее мысли.

Печаль повернулась к нему.

— Да?

— Нам нужен план, — сказал Шарон. — Пока чума не разошлась дальше.

— Да, — кивнула Печаль. — Нам нужно изолировать и подавить ее, — она поняла, что говорила об очевидном, но мысли были сосредоточены на одном: найти Веспуса. Таким был ее план. Она тряхнула головой и продолжила. — Сначала нужно установить зону карантина вокруг дома каждого зараженного и больниц. Никого не впускать и не выпускать. Отправить как можно больше стражей порядка в Северные болота, чтобы они удерживали людей в домах. А потом мы посмотрим, как она будет распространяться. Если будет, — она подозревала, что естественным путем эта чума не распространяется.

Шарон кивнул.

— Эта болезнь быстрая. Нам нужно поспешить, чтобы не позволить ей терзать страну.

— Такое возможно? — спросил лорд Самад, последовала неудобная тишина.

— Мы не знаем, — сказала Печаль. — И не узнаем, пока не посмотрим, как будет проходить карантин. Думаю, пока мы можем только это, — добавила она. — Я поговорю с послом Риллы. Северные болота граничат с Риллой у моста, им нужно знать о чуме.

Шарон не скрывал облегчение от ее решимости.

— Нам нужно сообщить Кратор из Меридеи — они разделяют границу с нами на западе, и одна из пострадавших деревень в милях от границы с Западными болотами.

— Я напишу ей, когда увижусь с Веспусом. Что-то еще? — спросила она, взглянула на Самада и Бальтазара. Они покачали головами, и Печаль отметила, что Бальтазар был потрясен, как все. Он не знал о плане Веспуса. — Хорошо. Мы встретимся позже, скажем, в пятнадцать ударов колокола?

Шарон кивнул.

— Собрание окончено, — сказала Печаль и пошла на поиски Веспуса.

* * *

Ей стоило послать за ним, но она знала, что Веспус заставил бы ее ждать, тянул бы, сколько мог, наслаждаясь тем, что злит ее. Так что она решила найти его, заставить поговорить.

Его не было в кабинете посла Риллы, когда Печаль прибыла, что не удивляло в такое время, хоть она надеялась, что он там. Она не хотела идти в его покои, особенно после его слов на балу, но выбора не было.

Скрипя зубами, Печаль пошла по проходу от своих покоев к нему, прогоняя воспоминания от знакомых звуков и ощущения костяшек на дереве, пока она стучала в дверь.

Похоже, Веспус не был готов к гостям или хотел, чтобы так выглядело. Он приподнял брови, изображая шок, когда открыл дверь и увидел ее, стоящую там, скрестив руки.

Он был одет, но частично, зеленый жилет на рубашке был расстегнут, рукава были закатаны и открывали мускулистые предплечья. Его светлые волосы были растрепанным пучком на голове, острые уши были открыты, под ногтями была земля, полоска грязи — на щеке. Удивление сделало его моложе, сходство с сыном вызывало боль. Печаль не могла это вынести, сжала кулаки, пристально глядя на его воротник.

— Доброе утро, — Веспус посмотрел за нее. — Неожиданно. Я не думал, что ты принесешь ключи на рассвете.

Печаль мысленно ругалась. Она забыла, что он просил ключи от подземелий.

— Я тут не из-за ключей.

Он склонил голову.

— Тогда лучше заходи, — он отошел и кивнул, чтобы она входила.

Она прошла мимо него в небольшую гостиную, заметила недоеденные хлеб и фрукты на столике и две еще горячие чашки кофе. Газета на риллянском была свернута у тарелки. Печаль быстро окинула взглядом всю комнату.

Он оставил дверь спальни открытой, и Печаль обрадовалась, увидев, что он сменил кровать-гамак Расмуса обычной кроватью со столбиками — мысль о Веспусе, спящем в кровати Расмуса, вызвала бы у нее тошноту. Там было пусто. Его новой жены не было видно.

Но главным изменением были растения. Кроме стола для завтрака, все поверхности в гостиной были в горшках, полных зелени на разной стадии роста: лозы обвивали диваны, ряд маленьких апельсиновых деревьев манил ее с кофейного столика, там были плоды размером с ноготь ее большого пальца.

В спальне виднелось больше лоз, сплетенных пологом над кроватью, а ковер будто был сделан из мха. Он сменил шторы у окон занавесом из плюща, юные побеги стояли на подоконнике за ним.

Дальше стоял длинный стол, полный подносов с семенами, и горшки. Некоторые были пустыми, другие — нет. Печаль поняла, что он пересаживал растения, когда она постучала. Это занятие было таким невинным, что гнев Печали усилился, ведь было нечестно, что кто-то такой мерзкий, как он, управлял чем-то настолько милым.