— А если я не приму ваш план?

— Чтобы отказаться от такого плана, надо иметь лучший. В отличие от вас я знаю Таик, но не вижу обходного пути. Или власть над духами, или жизнь и смерть на Таике.

— Лост, вы узнали про меня недавно. Вам известно, что я прилетел с неба, хорошо дерусь, владею каким-то хитрым оружием. И вы возложили на меня такие надежды, опираясь на столь скудные сведения? Кроме того, я не могу понять, как столь дерзкий план возник за столь короткое время?

— Ну, допустим, деретесь вы не очень хорошо. Для человека совсем неплохо, а для оборотня — средний уровень. Тем более для духа. Оружие ваше пугает людей и оборотней из глуши. По сравнению с оружием духов оно смехотворно (я говорю о духах без человеческого облика). На первый взгляд вы не представляете из себя серьезного противника ни для кого на Таике. Единственное, что заставило меня положиться на вас — чутье. Не может слабый и беспомощный человек прилететь с неба, из места, которое он называет другим миром, ему такие подвиги не по плечу. Духи беспечны. Могут клюнуть на явную слабость и не заметить подвоха… Просто не осознают опасность, исходящую от неуклюжего чужака! А что касается плана… Он готовился давно. Его исполнителем мог стать человек, выращенный и воспитанный нами, или оборотень, по которому очень трудно понять, что он оборотень. Подвернулся чужак, чьи интересы совпадают с нашими. В древних легендах говорилось о том, что на небе могут быть другие миры с другими людьми…

Во мне зашевелилось подозрение.

— Лост, а вам не приходило в голову попросить помощь в этих других мирах?

— Как? — изумление оборотня было неподдельным.

— А вы самый главный здесь?

— Здесь да. Но Таик большой. Таких, как я, много.

— И со всеми у вас есть связь?

— Со многими. Только так можно выжить.

— И никто из ваших не просил другие миры о помощи?

— Никто и никогда. У нас нет столь сильных голосов, чтобы докричаться так далеко.

С оборотнями все было ясно.

— Не спеши, Матвей, — сказал на прощание Лост. — Прямая дорога самая трудная. Совсем не обязательно сразу же браться за магов, духов и заклинания. Это будет подозрительно.

Когда повязка с моих глаз упала, рядом стояли Аро, Эль и еще какая-то девушка. Среди травы виднелись остатки нашего с Аро костра. Эль взяла меня за руку.

— Я надеюсь, что мы еще встретимся, — сказала она.

— Кто знает?

— Я знаю. Ведь ты же будешь скучать без меня?

— Да, — мое согласие не было данью вежливости.

— Ты ведь обещал взять меня с собой, на свою Землю.

И это было. Аро, Эль… Если так пойдет дальше, под конец придется вызывать пассажирский лайнер.

Рядом Аро прощался со своей подругой. Не думаю, чтобы оборот ни рассчитывали на такой наивный метод вербовки сторонников. Скорее, они решили не пренебрегать ничем.

Долгое время Аро шел молча. Это было мне на руку. Собраться с мыслями — совсем не лишнее. Когда их много и все, похоже, не те. Буйством запахов, звуков и красок лес будто настаивал на том, что все интриги людей, оборотней и духов, а тем более чужаков, то есть землян, — досадное недоразумение в гармоничной картине, рассчитанной не на жалкие пять, а на тысячу, нет, на миллион органов чувств. Эль рассказывала мне про ощущения, которые никогда не сможет испытать человек, пыталась дать мне возможность понять то, что не может быть понято. Единство с природой — основной принцип жизни оборотней, по ее словам. И люди, порвав связь с природой, лишились внутреннего мира; стали способны ненавидеть и презирать, грабить и угнетать. Чтобы выжить, оборотням пришлось перенять у людей кое-какие из криминальных привычек. Все это — со слов Эль. Как я понял из таикской истории в ее изложении, раньше все обитатели Таика были оборотнями, обладавшими огромными познаниями и построившими подземные лабиринты, подобные тем, где побывал я. Около пятисот местных лет тому назад (семьсот земных) произошла непонятная катастрофа. Сведения о том, что было до нее, оказались утрачены. Вдобавок ко всему, таикцы потеряли способность к превращению. Ее сохранило лишь незначительное меньшинство. Оборотни и обычные люди стали заклятыми врагами. Примерно к тому же времени относится и возникновение духов. Созданные людьми (или оборотнями?) для службы, они вышли из-под контроля и стали править всем миром. Точнее, не править, а довольно часто вмешиваться (преимущественно каждый дух в своей области), чтобы взять себе что-нибудь или кого-нибудь. Есть духи с телом и есть духи без тела. Те, что с телом — только мужчины. Женщин-духов нет. Существуют убедительные легенды, что духов создали маги, но постепенно стали утрачивать секреты управления ими. Духи бессмертны, красивы и непобедимы. Их ничто не интересует, кроме самых простейших развлечений, к которым (изредка) относят и желание подраться. Меня, похоже, приняли за одного из таких гуляк-драчунов.

Конспективное изложение усвоенной премудрости не занимало много места и изобиловало противоречиями. Их я не ставил в вину злому умыслу Эль и оборотней. Мне было известно, что делают века с информацией, сколько легенд могут возникнуть на пустом месте, а сколько отрывочных и противоречивых версий полностью соответствуют истине.

— Добрые путники! — слащавый голосок звучал с неба. — Не поможете ли бедному сироте, умирающему от голода?

Аро и я поискали глазами умирающего. Это оказался подросток лет пятнадцати (земная аналогия, но не земная упитанность к мускулистость). Сирота висел прямо над нами, уцепившись ногой за ветку дерева. Выглядел он так, словно более удобной позы в природе не существовало.

— Не обращай внимания на попрошаек, — буркнул Аро, — в лесу полно живности и ягод. Если кормить всех бездельников…

— Тебя никто не спрашивает, толстый, — на этот раз в голосе мальчишки не было сладости, — хороший человек хотел поделиться едой, а ты мешаешь ему.

Аро нагнулся и приподнял ком земли. Раздался негромкий щелчок, и мой спутник с воплем завертелся на месте, держась рукой за затылок.

— Ах ты… — выругаться Аро не успел. Мальчишка сложил губы трубочкой, и следующий камешек сильно ударил в лоб. На этот раз, не издав ни звука, Аро сорвал с плеча лук.

— Стой! — я не считал, что за подобное хулиганство стоит убивать. Но мои слова опоздали.

Аро выстрелил. Промахнуться с такого расстояния было невозможно, и он не промахнулся. Мальчишка поймал стрелу в воздухе. Повертел в руках и метнул на манер дротика так, что она воткнулась в деревянную подошву ботинка Аро.

Теперь уже и я посмотрел на паренька с некоторой опаской. Ну и планетка! Чудеса за чудесами.

— Какой ты злой человек, толстяк, — сердито сказал подросток, — чуть не убил бедного сироту. И за что? За неудачно выплюнутую косточку! Надо бы поломать тебе парочку ребер, чтобы знал, как вести себя. Подеремся?

— Давай, — глухо пробурчал Аро и снял с себя лук, стрелы, меч, пару ножей и нечто похожее на бумеранг. Амуницию он сложил у моих ног и, сжав кулаки, твердо стал посреди дороги.

Мальчишка, сохранявший до сих пор неизменность позы, разогнул ногу и полетел вниз. У самой земли он резко выбросил вперед руки, встал на них и перекувырнулся.

Я видел в своей жизни немало драк в плоских учебных фильмах. Но более нелепой драки выдумать было нельзя. Аро нападал, мальчишка защищался. Все удары нападающего приходились в пустоту, а все уловки защищавшегося напоминали банальное кривлянье. Аро был совсем не простым соперником. В пути мы с ним устраивали небольшие разминки, где он выглядел значительно лучше земных регбистов. Но сейчас Аро тянул лишь на жалкого дилетанта. Один из ударов паренька пришелся в область шеи и стал для Аро последним.

Я вспомнил древнюю легенду о Давиде и Голиафе. Увиденное было неплохой иллюстрацией.

— Силен ты, парень, — сказал я с уважением.

— Силен, — согласился мальчишка. — А может, добрый путник считает, что он сильнее меня?

Вызов или просто так?

— Вот что, бродяги, — резко переменил тон парень, — оставляйте здесь свое барахло, а одежду я, так и быть, оставлю вам. И быстрее, пока я добрый.