Наша дружба священна. Она началась на дне тавлинки. Там встретились наши носы и почувствовали братское расположение друг к другу, несмотря на видимое несходство их характеров. В самом деле: ваш — красивый, щегольской, с весьма приятною выгнутою линиею; а мой решительно птичий, остроконечный и длинный, как Браун, могущий наведываться лично, без посредства пальцев, в самые мелкие табакерки (разумеется, если не будет оттуда отражен щелчком) — какая страшная разница! только между городом Римом и городом Клином может существовать подобная разница. Впрочем, несмотря на смешную физиономию, мой нос очень добрая скотина; не вздергивался никогда кверху или к потолку; не чихал в угождение начальникам и начальству — словом, несмотря на свою непомерность, вел себя очень умеренно, за что, без сомнения, попал в либералы. Но в сторону носы! — Этот предмет очень плодовит, и о нем было довольно писано и переписано; жаловались вообще на его глупость, и что он нюхает всё без разбору, и зачем он выбежал на средину лица. Говорили даже, что совсем не нужно носа, что вместо носа гораздо лучше, если бы была табакерка, а нос бы носил всякий в кармане в носовом платке. Впрочем, всё это вздор и ни к чему не ведет. Я носу своему очень благодарен. Он мне говорит немолчно об вашем русском табаке, от которого я чихал, приятно чихал. Табак говорит мне о патриотизме, от которого я также чихал довольно часто. Патриотизм говорит мне о Москве, до сих пор мною любимой, Москва о вас; вы об ангелах и об ангельских, т. е. ваших качествах. Ибо, как вам известно, ангел и чорт — это два идеала, к которым стремятся мужчины и женщины. От женщины требуется, чтоб она была ничуть не хуже ангела; от мужчины, чтоб немного был лучше чорта. Ваше назначение вы исполнили: вы ничем не хуже ангела; но лучше ли я чорта — это еще не решено. Во всяком случае над нами странно-прихотливая игра случая: ангела он посылает в тот ……… климат, который был бы в пору чорту, а чорта усаживает в рай, где должен бы обитать ангел. Но и в виду этих чистых римских небес, в стране, где всё чудно, на увешанных и увенчанных плющем развалинах, целуемых южными, теплыми поцелуями широкко, тоскующий чорт будет помнить долго свой отдаленный ад и ангела, сияющего в небольшом уголке его сумрачного пространства.

Н. В. Гоголь

Душевно желаю вам набрать, прибрать, раздать и привезти всякого добра.

Гоголь

1839. Октября 10. Москва.

Гоголь желает здесь Вячеславу Вячеславичу еще сорок шесть лет ровно, для пополнения 100 лет, здравствовать, работать, печатать и издавать во славу славянской земли и с таким же радушием приветствовать всех русских, к нему заезжающих, как ныне.

1845. 5/17 августа.

Уже самим положением земли Европа восточная отличается от западной, на которой впечатлены знаки какого-то своенравия природы, поднявшейся на каждом шагу цепями гор, углубившей долины, оборвавшей утесы, перекинувшей каскадами реки, протянувшей частые мысы в море, не позволившей морю углубленными заливами ворваться в ее пределы.

После “отличается”: резко, сильно и разительно

Уже самим положением земли Европа восточная отличается от западной, на которой впечатлены знаки какого-то своенравия природы, поднявшейся на каждом шагу цепями гор, углубившей долины, оборвавшей утесы, перекинувшей каскадами реки, протянувшей частые мысы в море, не позволившей морю углубленными заливами ворваться в ее пределы.

означенной каким-то своенравием

Уже самим положением земли Европа восточная отличается от западной, на которой впечатлены знаки какого-то своенравия природы, поднявшейся на каждом шагу цепями гор, углубившей долины, оборвавшей утесы, перекинувшей каскадами реки, протянувшей частые мысы в море, не позволившей морю углубленными заливами ворваться в ее пределы.

возвысившей посреди ее горы

Всё, напротив, ровно и однообразно в Европе восточной, как будто бы прихотливая деятельность природы здесь нашла покой.

покойно

Всё, напротив, ровно и однообразно в Европе восточной, как будто бы прихотливая деятельность природы здесь нашла покой.

как будто бы природа

Южная часть этого пространства, идущая к Черному морю, — травистые, необразимые, ровные степи; средняя часть — равнины, покрытые бором; северная — тоже ровные, но болотистые пространства, на которых тиснул север свою печать, дышащую печальною дикостью.

Южная часть этого пространства востока, идущего

Южная часть этого пространства, идущая к Черному морю, — травистые, необразимые, ровные степи; средняя часть — равнины, покрытые бором; северная — тоже ровные, но болотистые пространства, на которых тиснул север свою печать, дышащую печальною дикостью.

средние равнины

Южная часть этого пространства, идущая к Черному морю, — травистые, необразимые, ровные степи; средняя часть — равнины, покрытые бором; северная — тоже ровные, но болотистые пространства, на которых тиснул север свою печать, дышащую печальною дикостью.

После “северная”: равнины

Южная часть этого пространства, идущая к Черному морю, — травистые, необразимые, ровные степи; средняя часть — равнины, покрытые бором; северная — тоже ровные, но болотистые пространства, на которых тиснул север свою печать, дышащую печальною дикостью.

равнины, означенные [печальным видом] видимостью севера

Горы сторожат эту непомерную безмерность и равнину.

Горы оградили эту неизмеримую равнину великанскими <…>

Горы сторожат эту непомерную безмерность и равнину.

безмерную

Пустынными рядами уральскими, снегоглавым Кавказом, ветвистым Карпатом они окружили ее как бы с тем, что<бы> здесь сохранилась долговременно особая своеобразность, особый отпечаток на здешних народах.

долговременный

Она вся заселена ветвями народов славянских так, как западная германскими.

Ее аборигены славяне

Под темными именами то скифов, то сарматов они вели свою жизнь, лишенную истории, в своих великих пространствах, ужасавших древних даже южным воскраием своим.

темную жизнь

Миллионы не переселяются, для того же, чтобы разродиться в миллионы, нужны тысячи лет.

возродиться

Что они древни, доказывает многосложность их религии, их богопочитание, носящее все признаки развившейся жизни; разнообразие их занятий, для чего нужно было огромное пространство времени, связанное с местностью их земель, рощами, реками и показывающее оригинальность, возникшую именно из земли восточной Европы.

а. порожденные

б. доказ<ывающие>

Почему же, упершись своим началом в глубокую древность, они не вынесли на свет своей истории?

зачерпнувши своим

Почему же, упершись своим началом в глубокую древность, они не вынесли на свет своей истории?

После “своей истории”:

а. Потому что древний мир не распространялся до времен, когда победители скоро <…>

б. Потому что не действовали шумно и оглушительно, а не действовали так, потому что вели оседлую жизнь, потому что были разбросаны по всем несообщающимся пространствам, потому что различествовали своими племена<ми> и нравами, что бы бы<ло> препятствием соединиться в массе, не имели <…>. Поэтому, когда [Рим, заметивши] победители мира занесли наконец шаги своих легионов в рубежи этого дикого мира и открыли их, тогда Рим и Константинополь сделались как два лаге<ря> [для этих], к которым стекались грозные дикари.