Изабелла вновь застонала и потянулась к нему. Рука ее жадно обвилась вокруг его шеи. Ощущения захлестывали ее, электризуя каждую клеточку тела. Горячие губы Брэда на ее губах, их вкус, их властная нежность… Прикосновение пальцев к ее соскам… Жар его руки, двигающейся между ее бедер, касающейся самых интимных мест.

– Изабелла! – прошептал он. – О, как я…

– Да, Брэд, – прошептала она, потянувшись к нему всем телом. И внезапно вскрикнула от боли в руке.

Брэд отпрянул. Боже мой, мелькнуло у него в голове, что я делаю? Что со мной? Неужели я хочу воспользоваться тем, что женщина находится под действием болезненного жара и сама не понимает, что делает и говорит?

– Прости, – сказал он. – Я не хотел… – Он осторожно натянул ей одеяло до подбородка. – С тобой все в порядке?

Нет, подумала она. Как могла она позволить себе увлечься до такой степени? Должно быть, это все проклятые таблетки и… усталость.

– Изабелла?

– Да, – отозвалась она. – У меня все хорошо. – Она глубоко вздохнула. – Но день был такой тяжелый, и к тому же лекарство… Я думаю… я думаю, тебе пора уходить.

– Хорошо. – Он поднялся с кровати. – Но тебе не следует оставаться одной. Давай я спущусь вниз и позвоню Нэнси. Я уверен, что она охотно побудет с тобой пару дней.

– Нет, не нужно… Впрочем, позвони, – поколебавшись, сказала она. – Может, ты и прав. Ее номер прикреплен кнопками на стене рядом с телефоном на кухне.

Выйдя из спальни в коридор, Брэд перевел дух. Он проклинал себя за то, что оказался трижды дураком, и понимал теперь, что его решение как можно скорее покинуть Оклахома-Сити было очень мудрым. То, что случилось сейчас в спальне, только доказывало, что, когда нервные перегрузки достигают критической точки, возможным становится все.

Он нашел номер Нэнси, набрал его и стал ждать…

– Ну же, подходи, – бормотал он. – Почему она так долго не подходит?

Крошечные комнатки и узкая лестница этого маленького дома, казалось, давили на него.

Наконец в трубке прозвучал надтреснутый голос:

– Алло?

– Нэнси? – удивленно спросил он.

– Мистер Джонсон? Это вы?

– Да, это я. Нэнси, что с тобой? Ты говоришь ужасно.

– Я и чувствую себя ужасно, мистер Джонсон. У меня грипп.

Брэд устало закрыл глаза. Час от часу не легче, подумал он и наспех придумал более или менее правдоподобную причину своего звонка.

Но это было не важно: Нэнси была слишком больна, чтобы что-то понять. Она сказала, что не сможет прийти на работу в ближайшие несколько дней, и извинилась, что это так несвоевременно.

– Нет проблем, – бодро ответил Брэд.

Он повесил трубку и задумался. И что теперь? Нельзя же просто уложить Изабеллу в постель и уйти. Ей нужен кто-нибудь, кто был бы с ней рядом.

Домашняя сиделка. Да, это был бы выход, но где он сможет найти ее в такой поздний час?

Может, у нее есть друг, который остался бы с ней. Женщина? Мужчина? Был ли мужчина в ее жизни?

Брэд сжал зубы. Какое ему дело до этого? Но почему эта мысль так неприятна ему? Да просто он устал и проголодался, вот почему, мрачно подумал он. А раз так, то, по крайней мере, надо бы разрешить хотя бы часть этой проблемы.

Он раскрыл дверцу холодильника и заглянул внутрь. Там лежал кусок чего-то неопределенного, а кроме него черствый ломоть хлеба и пакет йогурта. Буфетные полки добавили немногим больше к этим жалким запасам. Он понял, что, если ему захочется выпить чашку кофе или чая, то, увы, придется потерпеть.

Ворча, Брэд поднялся наверх, в комнату Изабеллы.

– Послушай-ка, – произнес он строго и замолчал.

Изабелла спала, лежа в том же положении, в котором он ее оставил. Она выглядела такой несчастной, покинутой, одинокой, что у него защемило сердце. Он сделал движение к кровати, его рука поднялась, словно для того, чтобы поправить одеяло, но он тут же сделал шаг назад.

– Ну вот, – пробормотал он, глядя на нее спящую. – Почему врачи не оставили ее в больнице на всю ночь?

Оставили бы, конечно. Но она ведь уверяла, что отлично себя чувствует и способна сама позаботиться о себе.

Он опустился в старое расшатанное кресло рядом с кроватью и откинул голову назад. А через несколько минут уже крепко спал.

Изабелла проснулась с первыми лучами утреннего солнца.

Резкая боль в руке отдавалась до самого плеча. Она застонала и приподнялась, с усилием опершись на подушки.

Удивлению ее не было предела, когда она увидела, что рядом с ее кроватью, в старом расшатанном кресле, спал Брэд.

Почему он здесь? Воспоминания о прошлой ночи были очень расплывчаты. Будь они прокляты, эти нелепые обезболивающие пилюли! Она могла вызвать в памяти только отрывочные воспоминания о полете и поездке на машине к дому, а после этого все расплывалось: Брэд, несущий ее в дом и потом вверх по лестнице в ее спальню; Брэд, раздевающий ее в постели.

Изабелла вспыхнула, вдруг вспомнив все. Брэд, кладущий ее на кровать. Брэд, берущий ее на руки и целующий ее. Жар его губ и рук… Ее собственное желание…

Изабелла закрыла глаза, отчаянно желая забыть обо всем этом и понимая, что уже не сможет вычеркнуть из памяти эти мгновения. Должно быть, во всем виновато лекарство, которое она принимала…

Кого она обманывает? Лекарство было ни при чем. Оно было не более виновато во всем происшедшем, чем тот сон, от которого она пробудилась только что, он был настолько эротическим, что у нее захватило дыхание. А Брэд, оказывается, был рядом, пока она грезила о нем во сне; спал, растянувшись в кресле, не далее чем в пяти футах от ее кровати.

Все это казалось ей ужасным, хотя она даже самой себе не могла объяснить почему. Она понимала лишь то, что Брэд Джонсон вторгся не только в ее жизнь, но и в ее сны, ее мечты, и это ей не нравилось. Ну, хватит, мрачно подумала она и отбросила в сторону одеяло.

Изабелла встала на ноги, сморщившись от боли, которая пронзила руку. Левой рукой стянула с постели покрывало и обернула вокруг себя наподобие тоги. Потом подошла к расшатанному креслу, на котором, мирно раскинувшись, спал Брэд.

– Эй! – резко прокричала она, но Брэд не шевельнулся. Изабелла подошла ближе, сжав губы от злости. – Черт возьми, да проснись же ты! – А когда он по-прежнему даже не пошевелился, она повторила свое требование, наклонившись и ткнув его кулаком в живот.

Брэд подскочил в кресле. Где он, черт побери? Что за видение стоит перед ним?.. Яркий свет почти ослепил его, и все, что он мог увидеть, это высокую фигуру, закутанную наподобие египетской мумии, голова которой была освещена солнечным нимбом…

Брэд потер руками лицо. Неужели он, в самом деле, уснул в этом жалком кресле? Все его тело затекло от неудобной позы. А вид Изабеллы, стоящей над ним и глядевшей на него скорее как ангел мщения, чем как женщина, выздоравливающая после укуса скорпиона, не предвещал приятного начала дня.

– Изабелла, – проговорил он хриплым от сна голосом.

– Что? – Голос ее был холоден.

– Сколько времени?

– Самое время выметаться из моей спальни.

Брэд вздохнул. Не было смысла начинать день с улыбки, подумал он и поднялся на ноги.

– И что ты делаешь здесь, Брэд? Насколько я помню, ты собирался звать Нэнси.

– Ну да, – ответил он, все еще пытаясь прийти в себя. – А как твоя рука?

– Моя рука – это мое дело. Ответь на вопрос, пожалуйста. Что ты делаешь в моей спальне?

Он посмотрел на нее. Цвет лица у нее был получше, чем вчера вечером, но напряженно сжатые губы подсказывали, что боль была еще довольно сильной.

– Слушай, – сказал он, – если рука болит, то так и скажи. Я могу спуститься и принести тебе лед или…

– Как я себя чувствую, это мое дело, а не твое. Где Нэнси?

Брэд сокрушенно вздохнул.

– Я не в состоянии ни о чем говорить, по крайней мере, пока не ополосну лицо холодной водой, – сказал он, пытаясь сдержать раздражение. – Ты могла бы дать мне хоть пять минут, чтобы прийти в себя ото сна, прежде чем начинать свой допрос.