Прищуренные глазки ящера одобрительно заблестели.

— Далеко пойдёшь, парень, — пророкотал он, дружески хлопнул юношу по плечу, от чего тот расцвёл в ликующей улыбке. — Правила очень просты: в спальню не заходить, меня по пустякам не беспокоить, и дом, в моё отсутствие, в порядке содержать. И молиться, что б все знали, надо в молитвенной комнате, на мой портрет… а не на место, где я с женщинами сплю!

Он в два шага достиг алтаря, переложил девушку на пол и освободил поверхность камня, небрежным взмахом руки сметя все мистические безделушки, старательно разложенные главным жрецом в должном порядке. Дракон внимательно исследовал своё твёрдое шероховатоё ложе, бормоча сквозь зубы что-то о недоразвитых формах жизни и прочих, недостойных и упоминания. ЛАура, стараясь быть как можно незаметней, подобралась к Варге. Она могла бы и не беспокоится, всё внимание дикарей было обращено к возвратившемуся божеству.

Бог смахнул с камня невидимый мусор и три раза требовательно стукнул кулаком. В ответ камень раскатился гулким рёвом, в нём появилась идеально круглая дыра. Дракон наклонился, вглядываясь в блестящую черноту, потом, по локоть запустив руку в камень, сосредоточенно там пошарил.

— Не, так я его не достану, — с этими словами он перегнулся через край и рухнул головой вниз. ЛАура и помощник жреца, одновременно ахнув, склонились над дырой, столкнувшись лбами. С тем же успехом они могли и не смотреть — точно заглянули в тёмное зеркало.

— Он решил умереть? — неуверенно поинтересовался юноша.

— Не знаю. Но вряд ли, — она несмело протянула пальцы, не решаясь прикоснуться к глянцевой поверхности.

— Эй!! Никогда не трогай того, чьё действие тебе досконально не знакомо, — Дракон вынырнул из пятна, перехватив её руку. — Это обратное зеркало, оно всё выворачивает на изнанку. Мне вот ничего, а человек такое не переживёт.

Он вылез, дыра за ним сдобно чмокнула, и исчезла.

Самый великий день в жизни помощника жреца стремительно подходил к концу. Юноша потеряно смотрел, как его бог легко взвалив на плечо бесчувственную девушку, предназначавшуюся в жертву, приглашающе махнул рукой своей спутнице, и явно собираясь уходить, повернул к выходу.

— А как же мы? — растерялся он. А праздник, а обряд, а как же полнолуние?!

Он вцепился в волосы. Как же быть, Господин вновь оставляет их…

— Как новый жрец, ты и сам сможешь придумать, что сказать воинам, — не оборачиваясь, ответил Дракон, — праздник дело хорошее, а обряды эти ваши — полная чушь. И только очень глупые боги требуют кровавых жертвоприношений, — он неожиданно оглянулся и оскалился. — Ты же не считаешь меня глупым?

Юноша быстро помотал головой, отрицая даже возможность подобной непристойной мысли.

— И постарайся не беспокоить меня по пустякам… — донёсся затихающий голос из-за поворота. Господин ушёл, забрав с собой лишь девушку, которую ему и так предназначали в жертву. Не такой уж и бессмысленный обычай был, украдкой усмехнувшись, подумал помощник жреца, если Господин обратил внимание на свой народ. Просто нужно было выбрать правильную жертву.

Юноша оглянулся. Вроде бы ничего не изменилось, только камень опустел, а в его душе поселилось счастье… всего несколько слов грозного божества… Но странно, вдруг удивился юноша, почему бог говорил только с ним? Он оглянулся и обнаружил наставника сидящим в той же позе, когда их Господин только вернулся.

Бывший жрец, бессвязно всхлипывая, разглядывал свои руки, перебирая пальцами золотые бусины в чётках. Обычно он так молился, но, заглянув ему в лицо, юноша увидел, что глаза его безумны. Маленький жрец не выдержал возвращения своего божества.

Юноша забрал знаки своего нового сана и гордо распрямился. Золотой плащ, укутывавший предыдущего жреца с ног до головы, оказался ему как раз впору. Чётки главного жреца он привесил к поясу вместо старых, серебряных. Женщины в своём углу замерли, вглядываясь в своего нового хозяина. На их лицах юноша не заметил ни малейшего следа горя, или даже сожаления. Вряд ли кто-нибудь в Храме согласится присматривать за безумным коротышкой, бывшим главным жрецом. А по закону человек, не способный сам позаботиться о себе и не нужный никому из близких или друзей, считался мёртвым и прогонялся в джунгли.

— Выведите его из храма, он больше не жив, — властно приказал новый жрец. — И сообщите младшим жрецам, что Господин дал мне знак. Пусть сообщат воинам. Сегодня я поделюсь с народом его словами.

Он направился к выходу, уже сейчас ощущая, как ложится на его плечи бремя власти. Хотя и раньше он выполнял за главного жреца практически всю его работу, но теперь всё вдруг оказалось взаправду и всерьёз.

— И вон отсюда! Слышали, что сказал Господин?

— Сколько тебе лет? — спросила ЛАура.

Она сидела на вершине холма, поросшего мягкой травой, а Дракон лежал рядом на брюхе, опустив подбородок на скрещенные руки и задумчиво вглядываясь в тёмнеющий вечерний лес. Лагерь за их спинами кипел жизнью. Венька обхаживал только очнувшуюся невесту, окружая её любовью и заботой. Рихад суетился вокруг костра, мешая Бобби готовить ужин. Друзьям было не до неё.

— Ты считаешь, сколько шагов прошла? — ответно поинтересовался Дракон и сам ответил. — Ты просто двигалась. Вот и я, просто живу.

— Значит очень много, — поняла ЛАура. — Дракош, а ты не против, что я тебя так называю? Ты не сказал тогда своего имени, и я…

— Это хорошее имя. Брат, носивший его, был бы рад узнать, что после его смерти меня назовут Тёмным Драконом.

— Смерти?! Но я думала… и боги, они…

— Бессмертны? Не совсем, — Дракон перевернулся на спину и сел лицом к костру. — Неуязвимы, да. Могущественны. Не подвержены силе времени. Но не бессмертны. Да и можно ли считать нас богами?

Он погрузился в размышления. Биоробот и управляющий, наконец, пришли к согласию в еде, и споры утихли. Наваливалась ночь, в лесу просыпались совки, мелкие падальщики. Над их головами с пронзительным писком пронеслась летючка. Девушка решила, что большего она от него не добьётся, когда он вдруг заговорил, тихо и нерешительно подбирая слова.

— Воистину, это было давно. Тогда мой народ делился на три социальных класса. Учёные, полиция и рабочие. Аристократы, охранники и рабы. Много, очень много рабов. Очень простое социальное устройство и ещё более простая жизнь. Представь себе голую, пустынную планету, без воды, без растений — мы жили в пещерах, выращивали грибы в теплицах, добывали металлы и драгоценные камни, закапываясь всё глубже и глубже. Но не удивляйся, многие были тогда счастливы.

Ветер принёс приглушённый вопль, дикари праздновали полнолуние. Они тоже были счастливы, но сейчас.

— Аристократы стали жадными. Они хотели больше еды, красивых вещей, лёгкой жизни, власти. Рабочие взбунтовались. Восстание удалось подавить, но аристократы понимали, что, однажды потребовав равноправия, работники уже не успокоятся. Они долго совещались, решая, как сохранить свою власть. И в один чёрный день была изобретена сыворотка, — он запнулся, болезненно скривившись. Воспоминание причиняло ему боль. — Она превращала людей в бездушных покорных зомби, отнимала разум и волю. Но у неё были свои побочные эффекты. Один из десяти сходил с ума, превращаясь в бесполезного идиота. Один из двадцати умирал в страшных мучениях. Но рабы товар дешевый, аристократы могли позволить себе потерять несколько.

Дракон вздохнул. Многих друзей он лишился в те чёрные дни. И как бы ни было велико его могущество, воскресить их не в его силах.

— А один из миллиона, тяжело переболев, испытав невероятную боль, чудом избежав смерти, безумия и безволия, перерождался. Он становился чем-то иным, и уже не принадлежал к своей биологической расе. Появлялись телепатические способности, так вновь присоединившиеся узнавали о других, старших. Повышалась живучесть, раны зарастали на глазах. Отступил голод, пища уже не казалась нам необходимостью. Поначалу, ещё не осознав нашего могущества, мы хотели продолжить восстание. Но нас было мало, и мы ждали, пока перерождались другие. И когда нас было уже около сотни, самый первый из братьев понял, что его больше не волнует бунт. Он попытался понять, во что он превратился, и испугался. Мы послушались его, и решили ограничить нашу численность сто двадцатью четырьмя, числом, считавшимся магическим, и уничтожить сыворотку. Технологию, запасы, изобретателя и всех, кто мог повторить его открытие.