«А вдруг это ловушка?»

Нуру не мог себе представить, что Канцлер мог сознательно отправить его на опасное задание. Но когда он рассматривал эту возможность, то обнаружил, что его рука потянулась к двум световым мечам, прикрепленным на поясе. Один из них он сделал сам, а второй получил от таинственного дуроса-охотника за головами, который утверждал, что нашел его на Киначи. Этот второй меч принадлежал учителю Эмбасу.

«Мой учитель жив. Я знаю это!»

Последний раз Нуру видел своего седовласого учителя на маленьком экране, за мгновение до того, как спасательная капсула с Эмбасом отстыковалась от обреченного грузовика на орбите Киначи. Интересно, не был ли Эмбас похищен Надзирателем Умбрагом, улетевшим с Киначи на своей металорнской яхте до прибытия республиканских подкреплений.

Хотя Нуру путешествовал в гиперпространстве не один, чувствовал он себя ужасно одиноким.

«Мне нужно очистить разум».

Он сделал глубокий вдох и приступил к медитации. Он все еще медитировал почти час спустя, когда осознал, что слышит громкий шум позади себя. Он знал, кто был за это ответственен.

Отряд «Прорыв».

Лало Ганн сидела в кабине «Стремительной Гарпии», когда услышала громкий треск, идущий со стороны кают-компании. «Гарпия» мчалась сквозь гиперпространство, и Ганн испугалась, что этот звук означал неисправность в гипердвигателе. Мгновение спустя, она услышала повторный треск, более громкий, и посмотрела на диагностический дисплей, ища любые признаки технической неисправности или повреждения.

Потом раздался еще треск и последовавший за ним звук быстрых ударов.

Ганн схватила гидроключ, болтавшийся на крюке сбоку ее кресла и выбралась из кабины. Она прокралась по короткому коридору, держа ключ как оружие, и быстро вошла в кают-компанию. Но увидев творившееся там, резко замерла на месте.

Один полностью облаченный в броню солдат боролся с дроидом-коммандос. Оба соперника использовали длинные дюрастиловые пруты, которыми старались ударить друг друга, и которые и издавали те громкие звуки при столкновении.

Еще двое клонов расположились на палубе бок о бок, невероятно быстро отжимаясь, опуская бронированные тела так низко и повернув локти таким образом, что их подбородки касались металлической палубы.

Четвертый солдат, одетый в черный гермокостюм, частично растянулся на противоперегрузочном диване, сцепив пальцы на затылке. Обеими ногами он упирался в соседний рабочий стол и выполнял энергичные скручивания.

Потом Ганн заметила молодого синекожего джедая, на которого легко было не обратить внимания, поскольку он был единственный в отсеке, кто не качал мышцы, а его темная одежда позволяла ему сливаться с тусклым интерьером. Мальчик стоял в одиночестве со слегка опущенной головой, держа руки за спиной и повернувшись лицом в угол, видимо, не обращая внимания на солдат.

— Что, во имя звезд, тут происходит?! — воскликнула Ганн.

Все четверо солдат и дроид-коммандос застыли на месте и повернули головы к Ганн. Некоторое время единственным звуком на корабле был равномерный гул гипердвигателя. Юный джедай не пошевелился и остался стоять спиной ко всем.

Ганн гневно посмотрела на солдата, который выполнял скручивания. Солдат выдержал ее взгляд и ответил:

— Простите, капитан Ганн. Мы просто упражняемся.

Ганн обвела вокруг себя рукой с гидроключом:

— Моя кают-компания похожа на спортзал?!

— Простите, капитан, — сказал солдат, дравшийся с дроидом. Он снял шлем, являя смуглые черты, идентичные остальным солдатам. Указав на дроида рядом, он добавил:

— Мы с Секачом не хотели произвести столько шума. Верно, Секач?

Дроид, названный Секачом, кивнул.

— Это верно, — сказал Секач сквозь решетку вокабулятора в основании головы. — Наша единственная цель заключалась в том, чтобы суметь ударить друг друга тупыми предметами.

Хотя он казался стандартной моделью сепаратистского дроида-коммандос, на самом деле он был восстановлен из разрозненных частей, а логическая и поведенческая схемы были позаимствованы у Тиджея — уничтоженного навигационного дроида Ганн.

Двое солдат, делавших отжимания, поднялись с палубы.

— Пожалуйста, примите наши извинения, капитан. Если мы с парнями не будем поддерживать себя в физической форме, то можем стать немного беспокойными.

— О, хватит уже извинений. Если бы не вы, ребята, я бы до сих пор сидела на Киначи. Но когда я согласилась забрать вас с планеты, я не знала, что подписываюсь на такое долгое путешествие. Мы застряли в этой коробке на неделю, но время пройдет гораздо быстрее, если вы научитесь немного расслабляться.

Она посмотрела на молчавшего клона и добавила:

— Что же касается тебя, Болтун, я просто разочарована. Ты мог бы сидеть в кабине рядом со мной и наслаждаться видом гиперпространства, а вместо этого ты тут отжимаешься со своими дружками. Серьезно!

Болтун был озадачен замечанием Ганн. Он посмотрел на своих трех товарищей и увидел у всех на лицах такое же смущенное выражение.

До того, как кто-то из солдат смог ей ответить, Ганн продолжила:

— И почему джедай стоит в углу? Вы его наказали, что ли?

Не поворачиваясь, Нуру ответил:

— Я медитирую.

— Ха, медитируешь? — рассмеялась Ганн. — Малыш, если ты смог подстроиться под шум, который производили эти ребята, ты должен быть профессионалом по медитации.

— Он тут стоит так уже больше часа, — сказал Взломщик, который тренировался с Секачом.

Отведя взгляд от Нуру, Ганн снова обратила внимание на солдат.

— Мы выходим из гиперпространства где-то через пятнадцать минут. Это будет просто короткая остановка в секторе Факир, но когда мы выйдем, все должны быть пристегнуты на местах, — она посмотрела на Болтуна и добавила. — Гиперпространственные маршруты, предоставленные канцлером для следующих двух прыжков, весьма запутанные. Если вы не заметили, на моем корабле с некоторых пор отсутствует навигационный дроид, так что мне понадобится дополнительная пара глаз, чтобы следить за монитором нави-компьютера.

— Буду рад помочь, капитан, — сказал солдат на диване. — У меня отличные глаза. Наш бывший командир назвал меня Зорким, потому что думал, что у меня хорошее зрение.

Не сводя глаз с Болтуна, Ганн ответила:

— Отличная история, Зоркий, но я не с тобой разговариваю, — она подмигнула.

Болтуну и добавила:

— Увидимся в кабине.

Повернувшись, она пошла обратно по коридору.

Болтун опять посмотрел на выражение лиц других клонов.

— Я что-то пропустил? — спросил Зоркий.

— Да, пропустил, — сказал Кулак, соревновавшийся с Болтуном в количестве отжиманий. — На Киначи, перед тем, как мы спасли вас, когда Нуру представлял Болтуна Ганн, она упомянула, что ей нравятся мужчины, которые держат рот закрытым.

— Правда? — спросил Зоркий и пристально посмотрел на молчаливого солдата. — Болтун, ты специально молчишь, чтобы понравиться Ганн?

Болтун отрицательно замотал головой.

— Ну ладно, — сказал Зоркий. — Болтун определенно не виноват.

— Да, определенно, — сказал Кулак. — Я думал, что Ганн просто шутит на счет того, как сильно ей нравится Болтун, но у меня складывается впечатление, что так оно и есть.

— На Камино нас не учили, что делать в таких ситуациях, — вздохнул Взломщик.

Зоркий задумчиво почесал подбородок.

— Думаю, я знаю, почему Ганн на самом деле нравится Болтун.

Трое клонов повернулись к Зоркому, и Взломщик и Кулак одновременно спросили:

— Почему?

— Разве это не очевидно? Потому что он выглядит намного лучше нас всех.

Клоны посмотрели друг на друга и расхохотались. Болтун просто закатил глаза. Трое солдат еще смеялись, когда Секач неожиданно спросил:

— Что такое медитация?

Солдаты посмотрели на дроида, который повернул свои белые фоторецепторы в сторону Нуру. Тот ответил:

— Медитация — это отдых разума и тела. Чтобы дать отдых разуму, я думаю ни о чем.