IX ДВА СВАТА
В сумерках Краюхин с сватом Кузьмою, бывшим на суде в качестве свидетеля, возвращались в деревню Воробьевку. Кое-где в домах светились огоньки, на улице слышались голоса судей… На дороге хряскала грязь и скрипели телеги воробьевских мужиков, ехавших за Краюхиным и Кузьмою. Сваты еле тащились и, сидя в одной телеге, беседовали между собой:
— Вот что, сват! — говорил Кузьма, — девка, я тебе скажу, на все взяла!.. Что молотить, что рукодельем, — а умна-то: выродок выродился! я на нее не нарадуюсь…
— Затем-то, сват, мы и гонимся, потому сами видим…
— У нас с тобой, чтоб было хорошо, — продолжал Кузьма, — я уж у ней допросился… Ты на нее не смотри… Как пастуха засадили в чижовку-то, да как узнала она, что его отставили от должности, — вдруг присмирела. Да и я-то молвил: что ж я теперь, дочка, куда от тебя пойду? побираться али в работники? При старости я и пойду за тебя страдать? Нам свату отплатиться нечем!
— Ну что же она на это?
— Она это говорит: «Потому что я не знала этих делов… вы мне тогды не сказали, как наперва запивали… По мне дом жениха будь хоть золотой! Кабы я плохая девка была?.. а ты за слюнтяя пропил!» А опосле видит, некуда податься!..
— То-то, сват! мотри, чтоб не было посмешья никакого! ведь ты слышал, сколько я мировых объездил? а все через тебя да через твою дочь!.. Кабы девка не зартачилась, я бы ни одного мирового не видал и не слыхал…
— Я сам, сватушка, хлеба решился! — воскликнул Кузьма… — все уговаривал… ведь и так сказать: дочь хучь и моя, а ум у ней свой… разве скоро ее супретишь!..
— Вестимо, дитё! — заметил Краюхин, — а не знает того: она у меня словно барыня будет ходить: такую шубу ей сошью! У меня теперь овчины выделаны — всё старика!.. Как же, сват, надо об деле поговорить: завтра, стало быть, мы поедем к попу… а на праздник, господь даст, свадьбу сыграем! от тебя много ль будет родни?
— У меня свояк, еще двоюродный брат да кум Павел… хозяйки ихние… ну, и будет с меня!..
— Ты вели им приготовляться, лошадей подкармливать… Будочки коли нет, я дам… колокольчика два надо, довольно будет… ну, погромочка три, четыре… вели попроворней… чтобы не прохлаждались… Я из неволи тебя выведу! возьми у меня свежинки… я двух боровов убью… возьми солоду… когда взялся справлять тебя, буду справлять!..
— На эвтом благодарим, Петр Анисимыч…
— Готовься! — подтвердил Краюхин, — ты ни на что не смотри! Справим свадьбу за первый сорт… А пастух не замай посидит… Ты дома скажи: его на год засадили… Мы с тобой порешили, нам это дороже всего…
Приехав в Воробьевку, Кузьма попросил Краюхина к себе в дом. Краюхин, отговариваясь, что его ждут домашние, согласился зайти на минуту. В избе тускло горела лучина. Мать невесты лежала на печи. Параша сидела у светца за шитьем. Краюхин помолился и произнес:
— Еще здравствуй, сватья!
— Здравствуй, сват, — с трудом проговорила хозяйка. — Не взыщи! Я вот третий день хвораю…
— Ишь когда вздумала хворать! А ты вари брагу… мы с сватом, слава богу! порешили… Пастуха засадили в чижовку!..
— Засадили? — спросила хозяйка…
— Нéшто моих сил не хватит, — сказал Краюхин… — Хотели было в острог, ну я уговорил год продержать в чижовке… Все у нас с вами было ладно, по согласью сходились… а потом вдруг приходит эта самая нищета — наше все дело разбила!.. так теперь его в сибирку!.. А на свата Кузьму я просьбу окоротил!.. Мы с ним сошлись… Ну, мне пора домой… Прощайте!..
— Счастливо, сватенек, — сказала хозяйка, — не взыщи, попотчевать тебя нечем.
Кузьма проводил Краюхина и, вернувшись в избу, обратился к жене:
— Как же теперь быть? небойсь надо какое-нибудь разрешение сделать!.. Спроси у девки-то: идет, что ль, она или нет? Сейчас сват мне говорил: ежели твое дитё за моего не пойдет, я и тебя засажу… почему что я тебя коштовал… напитков разных привозил… Иде ж, говорит, твоя дочь допреже была? а теперь она встрянулась, — насчет делов — что за дурака отдают!..
Кузьма стоял среди избы, мрачно посматривая то на печку, то на дочь, неподвижно сидевшую у светца.
— Ну, что ж, Паранька, как ты думаешь? — грозно спросил Кузьма.
Девушка молчала; на шитье катились слезы.
— Паранюшка! — простонала мать с печи, — иди, милая, за Ивана… ты вишь… пастуха посадили в чижовку — на целый год!..
— Паранька! — сказал отец, — одумайся! за пастухом тебе не быть… Я тебе сказываю: я его близко ко двору не подпущу!..
— Что ж, батюшка, — тихо произнесла девушка, — отдавай!.. из твоей воли не выступаю…
— Ну, вот! — подхватила мать, — с согласьем?
— С согласьем… когда вы задумали над моей головой… Не замай сват приедет…
— Давно бы так-то, — сказал отец и сел за стол, — а в церкви не запируешь?..
— И в церкви скажу, — подтвердила девушка, — иду за него…
— Вот умница! — воскликнула мать: — и странние люди скажут: «Стало быть, очень умна, что идет за этакого человека!.. вот так дитё!.. где найти такое дитё? другие девки брыкают… а эта родителев слухая…»