Монк упал, с глухим уханьем выпустив воздух из легких; из его открытого рта вытекала слюна. Однако он оказался крепким орешком: через несколько секунд он снова начал подниматься; его лицо покраснело от злости. Холлоран приготовился нанести ему внезапный резкий удар по болевой точке на шее, чтобы привести поединок к относительно безвредному и быстрому концу.

Кора быстро встала между ними, повернувшись лицом к Клину.

— Прекратите это, Феликс, — решительно потребовала она. — Сейчас же! Холлоран заметил мгновенную вспышку ярости, молнией промелькнувшую в глазах «объекта». Однако Клин быстро справился с собой, и мгновение спустя он уже улыбался, как невинное дитя.

— Это просто небольшая проверка, Кора, — его тон был слащавым, почти жеманным. — Все в полном порядке. Оба живы и здоровы. Мне нужно было узнать, насколько силен новый парень, только и всего.

— Если бы он не был достаточно подготовлен, его бы нам не порекомендовали, — ответила она уже гораздо более мягко. Повернувшись к Холлорану, девушка прибавила: — Я прошу прощения за глупую сцену, этого не должно было произойти.

Монк в это время прижимал одной рукой свои ушибленные ребра, очевидно, испытывая сильную боль. Он переводил взгляд с Клина на Холлорана и обратно, ожидая дальнейших приказаний.

— Жди за дверью, — резко бросил ему Клин, явно недовольный действиями своего человека. Монк вышел из комнаты, двигаясь уже не столь непринужденно, как раньше, когда он входил в нее, вызванный сигналом тревоги. Клин обратился к Холлорану:

— Вы двигаетесь значительно быстрее других.

— Если этот был лучшим из всех, у вас возникнет масса проблем.

— О, он не лучший из моих людей, это всего лишь мой бык, мой буйвол. — Клин сошел с помоста; его движения были по-кошачьи быстрыми и грациозными. Его глаза казались темнее, чем прежде, и блестели ярче — очевидно, ему в голову пришла какая-то идея. — Вне всякого сомнения, вам с Корой надо обсудить множество вопросов, касающихся моей безопасности и вашей будущей работы в персонале охраны. Кора является моим доверенным лицом — о, нет, не просто личным секретарем посвященным во все тонкости моих дел сотрудником, но обладает гораздо большими правами и полномочиями. Так что чувствуйте себя с нею совершенно свободно — вы можете полностью положиться на нее. А сейчас мне нужно принять душ. Я начинаю вонять.

— Нам с вами предстоит многое обдумать, — сказал ему Холлоран.

— Поговорите об этом с ней. Мне необходимо отдохнуть. — Это прозвучало как приказ, и Холлоран нахмурился.

Девушка легко коснулась его руки; он взглянул на нее. Клин уже отошел от них, направляясь к дальнему углу комнаты. «Объект» нажал на кнопку прибора, который он ни на секунду не выпускал из рук, и дверь, которая до сих пор была незаметна, отворилась, плавно уйдя внутрь стены.

— Феликс и вправду должен немного отдохнуть, — произнесла Кора в то время, когда они с Холлораном вместе смотрели вслед невысокой фигуре, скрывшейся из глаз в этом отверстии. — Его необычный дар требует от него предельного напряжения всех сил.

Холлоран отметил про себя, что на светлом джемпере Клина были заметны пятна пота, хотя в комнате было холодно — довольно необычно для жилых помещений. И когда он дотронулся в темноте до кожи «объекта», она показалась очень холодной на ощупь.

Он припомнил все подробности той минуты и еще раз почувствовал, как все тело охватывает противная мелкая дрожь.

Потому что, когда пальцы его вытянутой руки коснулись лица Клина в той кромешной, непроглядной тьме, он ощутил, что кожа этого странного низенького человека была... морщинистой! Несмотря на возраст «объекта» — на вид ему не больше тридцати пяти. Этому никак нельзя было поверить, и однако он ясно помнил, как она внезапно оказалась под его пальцами — сухая, холодная, вся в мелких складках, столь неуместная на щеках молодого человека, почти юноши.

Рассудок говорил ему, что чувства на этот раз обманули его, что шок, который он испытал в тот момент, вполне мог создать подобную иллюзию. Внезапная вспышка режущего света стерла из его памяти все первоначальные образы и впечатления. Однако спустя некоторое время эта мысль — нет, скорее даже «ощущение» — вновь вернулось к нему. А ведь Клин, сам Клин, предупреждал его о том, что не следует полностью доверять своему рассудку.

Кора едва притронулась к салату — все ее мысли вертелись вокруг Холлорана; казалось, пища ее совершенно не интересует. Столики на открытой террасе, с которой открывался чудесный вид на реку, постепенно начинали заполняться служащими офиса: приближался обеденный час, и все больше людей заходило сюда, чтобы перекусить и выпить стаканчик освежающего напитка или чашку кофе. Несколько ясных, теплых деньков, солнце, наконец проглянувшее после долгой, мрачной зимы, создавали у людей приподнятое настроение.

Первые прогулочные катера, открывшие новый сезон, были битком набиты розовощекими туристами; Темза сменила свой зимний свинцово-серый наряд и теперь поблескивала в голубоватой обновке, отражая высокое, чистое небо. Новые, современные здания выстроились вдоль ее берегов вперемежку со старыми, полуразвалившимися пакгаузами. Воздух еще был холодным, но в легком ветерке, прилетевшем с реки, чувствовалась свежесть наступающей весны, сметающей прочь прошлогодние листья и грязный снег, оставшиеся после холодов и слякоти.

Холлоран шел, огибая круглые столики, держа два стакана на уровне груди, чтобы случайно не задеть локтем кого-нибудь из посетителей, обедающих в этом уютном маленьком кафе.

Она смотрела, как он подходит к своему столику, испытывая чувство, похожее на страх. Она боялась его. Та небрежность, с которой он расправился с неожиданно напавшим на него Монком, удивила ее; случайный поединок показал, насколько жестоким и смертоносным может стать этот спокойный и скромный, ничем не примечательный с виду человек в экстремальной ситуации. На первый взгляд ничто не выдавало в нем горячей натуры. Скорее даже наоборот. Он был высок, но отнюдь не плотного сложения; его тело казалось худым, словно мышцы совсем не были развиты. Его одежда отличалась некоторой небрежностью, но даже по ней нельзя было судить и разгадывать привычки и характер Холлорана.

Таким он показался ей сначала. Однако чуть позже она заметила, как быстро светло-голубые глаза Холлорана могут менять свое выражение: вся теплота и сердечность мгновенно исчезала, оставался лишь блеск, подобный сверканию стального клинка. Она видела, каким холодным, почти ледяным, и в то же время изучающим, был его взгляд, когда сэр Виктор Пенлок представлял их с Феликсом друг другу. Это наверняка не укрылось от проницательных глаз Феликса.

Кора была встревожена и озадачена. Феликсу мог понадобиться этот загадочный, непостижимый человек; та взаимная неприязнь, которая, вероятно, уже успела возникнуть между ними, не играла здесь существенной роли. Было что-то надежное и успокаивающее в простых, не рассчитанных на внешний успех манерах Холлорана; его уверенность, сила и даже его неприступность внушали доверие. Он был человеком, рядом с которым чувствуешь себя в безопасности — разумеется, если ты не принадлежишь к числу его врагов. Кора поблагодарила его, обаятельно улыбнувшись, когда он поставил перед нею джин и тоник; она взяла неразбавленный джин, оставив в стороне тоник, хотя прекрасно знала, что такой напиток окажется слишком крепким для нее. Холлорана позабавила подобная смелость со стороны женщины; однако он ничего не сказал, и, отставив в сторону свой виски со льдом, с аппетитом принялся за салат и ветчину, лежавшие на его тарелке. Девушка решила последовать его примеру, но сдалась, отправив в рот лишь несколько кусочков. — Кажется, я сегодня не очень голодна, — сказала она извиняющимся тоном, сама удивившись тому, что ее фраза прозвучала почти как оправдание. Она поднесла к губам свой стакан и сделала небольшой глоток, очевидно, находя джин гораздо более подкрепляющим, чем листья салата и огурец. Холлоран кивнул, отхлебнув виски, чтобы составить ей компанию. Его улыбка была доброй и мягкой.