— Вы говорите об этом так, как будто особенные способности вашей психики возвышают вас над остальными людьми.

Весло зацепило полусгнившие водоросли, плававшие в воде, и Холлоран бросил грести, чтобы освободить лопасть одного весла от намотавшихся на него остатков прошлогодних растений. Густая бурая масса на конце весла была скользкой на ощупь, и ему пришлось несколько раз дернуть за ее вьющиеся концы, прежде чем ему удалось сбросить эту гниль обратно в озеро. Когда он снова погрузил весла в воду, Клин уже ухмылялся, глядя на него — очевидно, воспоминания о прошлом больше не тревожили этого странного человека.

— Хорошо ли вы спали прошедшей ночью? — спросил Клин.

Действительно ли в его усмешке была какая-то дьявольская хитрость, или это только почудилось Холлорану? И чем объясняется такая внезапная перемена темы разговора?

— Достаточно крепко — до тех пор, пока я не проснулся, — ответил он Клину.

— И вас ничто не потревожило?

— Только отсутствие надежной охраны в Нифе. Здесь вы подвергаетесь серьезному риску.

— Да-да, мы поговорим об этом позже... А Кора очень интересная особа, правда? Я имею в виду то, что она на самом деле представляет из себя совсем не то, чем кажется на первый взгляд. Вы это уже поняли?

— Я знаю о ней очень мало, чтобы делать какие-то выводы.

— Конечно. Она рассказывала вам, как она попала на работу непосредственно ко мне? Бесспорно, я захотел ее сразу, как только положил на нее глаз — еще в офисе доброго дяди сэра Вити, около трех лет тому назад. Разглядел ее скрытый потенциал — ну, вы понимаете — увидел, что в ней таятся... определенные способности. Понимаете, о чем я говорю, Холлоран?

Холлоран игнорировал эти намеки, подавляя нарастающий гнев. — Очевидно, вы имеете в виду то, что она очень хороший секретарь и поверенный агент.

— Вы правы, она действительно хороший секретарь. А больше вас ничего не интересует?

Холлоран бросил весла, позволив лодке медленно дрейфовать.

— Что именно может меня заинтересовать? — спокойно произнес он.

— Ха! Конечно, интересует! Я и Кора, наши с ней взаимоотношения! Действительно ли она только лишь составляет графики и планы и печатает письма на пишущей машинке? Может быть, вы хотите знать, нет ли меж нами любовной связи.

— Это никак ко мне и к моему делу не относится.

Клин лукаво улыбался.

— Правда? Послушайте, Холлоран, я очень проницательный человек, и меня очень трудно провести. Неужели я не чую то, что творится у меня под носом? Я думаю, вы оставите свои забавы, когда вспомните, кому принадлежит Кора.

— Принадлежит?.. Вы говорите так, словно безраздельно владеете ее душой и телом.

Клин отвернулся; улыбка все еще не сходила с его лица. Прищурившись, он вглядывался в туман, словно желая проникнуть взором сквозь его плотную завесу. Неясные контуры деревьев и холмов проступали в дымке, чуть колыхавшейся от утреннего прохладного ветерка.

— Чувствуете ли вы огромную тяжесть воды под нами? — внезапно спросил Клин, не поворачивая головы к своему собеседнику. — Чувствуете, как тесно сжимает ее давление деревянные борта нашей лодки, словно текущая под нашими ногами вода и все, что лежит на самом дне озера, хочет прорваться сквозь тонкие стенки и утащить нас вниз? Чувствуете ли вы это, Холлоран? Отрицательный ответ уже почти сорвался с языка Холлорана, удивленного странными идеями темноволосого человечка, но внезапно нахлынувшие ощущения остановили его, заставив замереть на месте. Он чувствовал дрожь дерева под ногами, чувствовал скрытую мощь того, что колыхалось за бортом, окутанное туманом. На несколько секунд его охватил страх, как будто вода и впрямь могла просочиться сквозь тонкие щели меж плотно пригнанными досками бортов и лодка вмиг могла наполниться вязкой субстанцией, засасывающей их, тянущей на дно, где ил и водоросли. Мысль Клина, передавшаяся ему, в одно мгновенье изменила образ озера, сложившийся у Холлорана, превратив его спокойную глубину во что-то загадочное, скрывающее в себе затаенную опасность. Холлоран инстинктивно поджал под себя ноги, чуть подвинувшись на скамейке гребца.

Легкая рябь на воде заставила лодку едва заметно покачиваться. Огромные немигающие глаза Клина снова уставились на него; голос Феликса, обычно более высокий и резкий, зазвучал спокойно и глубоко:

— Оглянитесь по сторонам, потом посмотрите на озеро. Его гладь под завесой тумана, словно шелковистая кожа, чиста и прохладна. Насколько глубоко вы сможете заглянуть в тот мрак, что таится в глубине под этой спокойной прохладой? Ну-ка, Холлоран, попробуйте! Смотрите!

Холлоран нехотя подчинился. Подумаешь, какая мелочь, уговаривал он себя, не стоит спорить из-за таких пустяков. Нагнувшись за борт, он увидел в воде свое неясное отражение.

— Смотрите на воду, — раздался тихий голос Клина. — Смотрите, как плавно она подымается и вновь опускается. Ее поверхность так нежна, нежнее всего, к чему вы жаждали прикоснуться до сих пор... Вглядитесь в свое отражение — оно выделяется темным пятном на воде. В этой темноте ваш взор проникает глубже, и вы видите то, что было скрыто. А что если бы все озеро покрывала огромная тень — смогли бы вы почувствовать то, что таится в его глубинах?

До этой минуты Холлоран видел лишь темное пятно своего отражения в воде. Но вот эта темнота стала расплываться, разрастаться вширь, охватывая все большую площадь тихо колыхавшейся поверхности озера, словно черное покрывало расстилалось, разгоняя туман. Вкрадчивый голос Клина монотонно повторял, что он должен глядеть в воду, не шевелясь и даже не мигая, ведь малейшее движение может нарушить установившуюся гармонию, замутить зеркальную гладь. Он должен всматриваться в темную глубину, пока его чувства и мысли не проникнут дальше, чтобы они впитывались... впитывались... «впитывались» самим озером, приближаясь к тому, что раньше было скрыто от самого острого взора...

«...Там, под нами, разные чудища, Холлоран...»

Он видел расплывчатые фигуры, медленно и неуклюже двигающиеся во мраке, — бесформенные тела плавали вокруг, выделяясь черными пятнами на темном фоне. Ему показалось — нет, скорее, ему «внушили» — что эти существа никогда не видели солнца, не знали света и тепла солнечных лучей, что они дремали в темных глубинах, почти в самом сердце земли. Среди них иногда проплывали скользкие полуживотные-полурастения, чьи сетчатые тела помогали им выдержать чудовищное давление на большой глубине; они скользили вокруг своих огромных неповоротливых соседей, две разные, столь непохожие одна на другую формы жизни царства тьмы. Меж ними плавали еще какие-то странные создания, похожие на призрачные мелькающие тени. Холлоран чувствовал, как они стремятся подняться из мрачных глубин, где они родились, в вышний мир, но их собственные тела не дают им сделать это, обрекая на вечное заключение во тьме и холоде. Но если они сами не могли подняться вверх, им нужно было заманить к себе вниз того, кого они так жадно желали...

Лодка качнулась и сильно наклонилась, когда Холлоран нагнулся еще ниже над водой.

«Прикоснись к воде», — настойчиво шептал тихий голос, — «почувствуй ее прохладу...»

Холлоран протянул руку к поверхности озера, казавшейся ему сейчас одной огромной тенью, и ему почудилось какое-то движение в глубине, словно притаившиеся на дне создания зашевелились в напряженном, трепетном ожидании.

«...погрузи свои пальцы туда...»

Он почувствовал, как его рука касается чего-то мокрого, и резкий холод пробрал его до костей.

«...глубже! дай ему почуять тебя...»

Вода дошла ему до запястья, намочив рукав рубашки.

«...еще ниже, Холлоран... еще ниже, и...»

Ему послышался смех — казалось, он долетал издалека.

«...достань до самой преисподней!..»

Холлоран увидел, как смутные тени начали стремительно подниматься на поверхность — причудливые, уродливые создания, которые могли возникнуть только в адских глубинах. Разверстые пасти — были ли это пасти?.. там были отверстия, напоминавшие жадно раскрытые рты — готовились впиться в его плоть, поглотить его...