Смех раздавался все громче, возвращая ясность мыслям и чувствам. Холлоран вытащил руку из воды и встал на ноги на дне лодки, словно хотел убраться как можно дальше от этих алчных глоток.

А неизвестные чудовища плыли вверх, объединившись в своем стремительном движении, — словно подводная нефтяная скважина вдруг извергла из своих недр черную жижу. Странные, непохожие ни на одно из земных существ, аморфные тела, лишенные глаз, с атрофированными конечностями, более похожими на ножки амебы. В общей массе копошились и другие твари — едва различимые, маленькие тельца состояли почти из одного непропорционально большого ротового отверстия, усеянного острыми и тонкими, словно иглы, зубами. Они подплывали все ближе; еще немного — и они выпрыгнут из воды...

Но тут они начали исчезать на глазах, распадаться на мелкие части, разорванные колоссальным давлением в их собственных внутренностях, позволявшим им жить на глубине и никак не приспособленным к более разреженной среде верхних слоев воды.

Он представлял себе, как они пронзительно визжат от боли, но эти звуки не были слышны, потому что были лишь плодом его воображения. Вокруг лодки вода словно вскипела и стала белой и непрозрачной от пены и бьющих со дна водоема пузырящихся ключей. Тут и там брызгали фонтанчики, и в мутных струйках, взлетающих вверх, — или это только чудилось Холлорану? — мелькали останки загадочных обитателей глубин.

Лодку сильно закачало, и Холлоран быстро сел на скамью гребца, вцепившись обеими руками в борта лодки, чтобы остановить качку. Он удерживал лодку до тех пор, пока волнение не утихло и озеро не стало таким же спокойным, каким оно было до сих пор.

Двое мужчин оказались на самой середине озера; вокруг них расстилалась темная гладь воды, а воздух вокруг был на удивление и прозрачен. Плотный туман расступился, окружив их кольцом, и их лодка плавно покачивалась в центре широкого темного круга спокойных вод. Единственным звуком, нарушавшим тишину, было хихиканье Клина.

Чарльз Матер стоял на коленях возле своих кустов, когда жена окликнула его со ступенек террасы. Приученный вставать рано, он сохранил эту привычку даже после того, как был вынужден оставить военную службу. И теперь, чтобы не потревожить Агнессу, не разделявшую его любви к пробуждению с первыми петухами, он на цыпочках выбирался из спальни, одевался в ванной, пил чай на кухне и выходил в сад, ставший его второй любовью (первой любовью была его Агнесса). В любой сезон в саду находились какие-нибудь дела, а для него ничего на свете не было приятнее, чем немного размяться на свежем воздухе. Единственной неприятностью в этом занятии было то, что утренний туман и холод (дававший знать о себе зимой, осенью и весной) отзывался прострелами и ноющими болями в его израненной ноге.

Он обернулся к жене:

— Что случилось, дорогая?

— Тебя к телефону, Чарльз. Звонит господин Холлоран. Ему нужно срочно поговорить с тобой.

Агнесса была слегка рассержена: ей пришлось вылезать из ванны, чтобы поднять трубку телефона — ведь ее муж, работая в своем любимом саду, не мог услышать звонка. Она стояла на открытом воздухе, дрожа от холода и рискуя схватить воспаление легких.

Матер поднялся с невысокой деревянной подставки, на которую он опирался коленями; тонкий конец его трости вонзился во влажную землю. Прихрамывая, он направился к террасе.

— На твоем месте, Агни, я вошел бы обратно в дом, — сказал он, с трудом взбираясь на ступеньки. — Ты умрешь от простуды, если будешь стоять здесь в таком виде.

— Благодарю вас за вашу заботу, сударь, но мне кажется, что многочасовые прогулки по сырой траве не идут на пользу и вашей ноге тоже, — язвительно ответила она, хотя тон ее был совсем не таким сердитым. — На вашем месте я приняла бы теплую ванну сразу же после того как вернулась из сада.

— Мамочка всегда права, — улыбнулся Матер. — А теперь марш обратно, не то я сорву с тебя всю одежду и начну нагишом гонять по саду!

Она быстро повернулась, пряча улыбку в уголках рта, и пошла к двери внутреннего дворика.

— В таком случае соседи насладятся эффектнейшим зрелищем вместо завтрака, — бросила она через плечо.

— И правда, — промурлыкал он, прихрамывая следом за ней и пожирая глазами ее фигуру с восторгом юного поклонника, — это будет эффектно!

Он прошел в свой рабочий кабинет и поднял трубку телефона. Подождав, пока в ней не раздастся легкий щелчок — это Агнесса положила на рычажок трубку другого аппарата в комнате на верхнем этаже — он сказал:

— Лайам, это Чарльз. Я никак не ждал, что вы позвоните сегодня.

Голос Холлорана был спокойным и ровным:

— Я пытался связаться с Дитером Штуром с восьми часов утра — безуспешно.

— Он должен дежурить в конторе «Щита» в эти выходные, — ответил Матер. — Я думаю, вы уже звонили туда.

— Да, я звонил в офис; а за полчаса перед этим я набрал его домашний номер, решив, что застану его там. Никто не подошел к телефону.

Матер взглянул на часы:

— Гм, уже десятый час... Кроме него, в контору должна была прийти секретарша.

— Но ключи могли остаться у Штура.

— Тогда она стоит у запертых дверей и ждет его. Однако Штур обычно не опаздывает. Возможно, сейчас он где-то на полпути к конторе, и вы с ним попросту разминулись.

— Я звонил к нему домой больше часа тому назад.

— Значит, его что-то задержало в дороге. Отказал мотор автомобиля, например. Мало ли что может случиться?.. Слушайте, я позвоню Снайфу — в конце концов, невелика беда, если мы испортим ему выходные — и мы вместе выясним, где пропадает Штур. Мне почему-то кажется, что это дело пустяковое, — свободной рукой Матер поглаживал согнутое колено. — А как у вас идут дела в Нифе?

— Я хотел договориться о подкреплении, которое усилит патруль вдоль границ усадьбы. И еще мне кажется, что неплохо было бы вооружить наших людей. Здесь нет практически никакой защиты.

Голос Холлорана умолк, но Матер чувствовал, что его собеседнику хочется сказать что-то еще. Пауза слегка затянулась, и Матер быстро спросил:

— Вас больше ничего не беспокоит, Холлоран?

Эту фразу можно было принять за обычную формулу вежливости; однако Матер слишком хорошо знал своего агента и сразу почувствовал: случилось что-то необычное.

Холлоран помолчал еще несколько секунд, потом ответил:

— Нет, больше ничего. Наш клиент очень странный человек, но он вполне управляем.

— Если между вами возникли какие-то трения, мы можем прислать кого-нибудь взамен. Дополнительные сложности нам ни к чему, вы понимаете. — Ах, нет. Оставьте все как есть. Вы дадите мне знать, что случилось с Организатором?

— Конечно. Как только сами узнаем, что произошло. Возможно, Штур не ночевал сегодня дома — вещь не настолько из ряда вон выходящая для одинокого мужчины. Видимо, та, с которой он провел эту ночь, нашла способ удержать возле себя всегда аккуратного немца.

— Это так на него не похоже — не дать вовремя знать о том, где он находится.

— Согласен. Тем более когда идет очередная операция, — Матер озабоченно нахмурился. — Мы дадим вам знать, Лайам, и обязательно организуем для вас дополнительное прикрытие. Надеюсь эта ночь прошла без каких-либо происшествий?

— Все было спокойно. Нет ли новых сведений об угнанном «Пежо»?

— Полиция все еще тянет резину, я уверен. Вряд ли они смогут нам помочь. А вы уверены, что клиент ничего не утаил от вас? Может быть, ему известно намного больше, чем он рассказал?

— Я ни в чем не могу быть уверен.

Рука Матера замерла, чуть не достав колена. Он снова ждал, что Холлоран добавит еще что-нибудь, но тот молчал. В трубке раздавалось только тихое потрескивание атмосферных помех.

— Может быть, мне стоило бы самому навестить Ниф, — предложил он.

— Мы вернемся в Лондон в понедельник, и тогда я могу встретиться с вами.

— Как скажете. Я позвоню вам сразу же, как только узнаю новости.