— Говорят, наместник завтра уезжа…

— Сугу!

Сильный удар обрушился на спину Стрейкера, и он зашатался. Было опасно игнорировать приказы молодого офицера. Он носил щеголеватое серое кимоно, вся амуниция была тщательно приведена в порядок, включая подошвы ботинок.

— Надменный ублюдок, — пробормотал Дюваль. — Ты обращаешься с нами как с собаками, чтобы заслужить одобрение наместника. Я не забуду ни одного удара. Придет время, и ты заплатишь за все. У меня хватит сил, потому что правда на моей стороне. Я обещаю, что когда-нибудь разыщу тебя, и тогда твоя жизнь не будет стоить и цента!

Стрейкер погрузился в мрачные раздумья. Город был спокоен. Он постепенно опустел за последний месяц, но сегодня казался особенно безлюдным. Дюваль знал, что во время сражения торговые биржи понесли значительный урон. Из-за этого цены в Ниигате непомерно возросли. Благодаря своим ежедневным «экскурсиям» по городу в сопровождении конвоя он понял, что торговля находится в кризисе. Несмотря на оживленное заключение сделок, продавцов было немного. Они сидели возле своих товаров и советовали возмущенным покупателям съездить на Палаван, Дзивадзиму или в Корею за более дешевыми вещами.

У бухты шла оживленная торговля рабами. Монахи приходили за бумагой и шерстью, расплачиваясь золотыми квадратными монетами, завернутыми в шелк. Солдаты покупали мечи и лазерное оружие новейших марок, привезенное на кораблях. Продавалось много шелка: из Ямато, с Филиппин и привезенного на маленьком судне с Санаду, где были лучшие шелковичные питомники в Освоенном Космосе. Все это обменивалось на изотопы серебра и платины со слабой радиоактивностью наравне со слитками местного золота. Благородные металлы непрерывным потоком шли в Ямато, минуя таможни благодаря невероятным ухищрениям купцов. Им удавалось скрывать свои барыши от солдат императора, которые могли конфисковать их или обложить высокой пошлиной.

Каждое утро в течение последних двенадцати недель Дюваля брали под стражу и отвозили на самолете в один из пригородов Ниигаты, где был расположен комплекс оборонительных заводов Хасэгавы. Там его помещали в маленькую комнатку с тщательно подобранными учебниками, которые он усердно штудировал. Он быстро освоил технические термины на японском, и уже вскоре чтение перестало утомлять его.

Во время перерыва ему позволялось сидеть вместе с другими инженерами. Дюваль наблюдал и слушал, а в последние дни начал принимать участие в разговорах. До этого он держался в стороне от людей, которые конструировали лазерное оружие для недавно аннексированной Сферы Процветания. Главные центры Хасэгавы находились в Тибе, около Канадзавы, но в Ниигате имелись небольшие установки, которые обслуживали порт и проходящие через него корабли. Очень скоро Стрелок смог подтвердить свое заявление о том, что является крупным специалистом по оружию. Инженеры Хасэгавы негодовали на нового даймё за вмешательство в их работу и не желали пускать гайдзина в мастерские. Это шло вразрез с принципом военной коммерции, которая была направлена против Американо и даже против его предшественницы на Земле со времен Сойя. Но Нисима являлся даймё, и его слово было законом.

На первых порах Дюваль столкнулся с типично японской замкнутостью. Но позже он постепенно начал завоевывать их уважение и даже уважение Ватару Хосино — старика, который запирал его на цепи в хлеву и приносил ему каждый вечер сырую рыбу и рис. Хосино многое рассказывал Дювалю о Садо, о торговых баржах йа, о системе хан — распределении роскошных землевладений между людьми. Понемногу Стрейкер начал понимать, каким фантастическим достижением являлось освоение гигантского континента и контроль над его климатом.

Он ничего не мог с собой поделать, но испытывал все большее и большее уважение к своим захватчикам. Очень часто, когда Дюваль смотрел в ночное небо на сияющие звезды, которые выплывали с востока, со стороны моря, и уплывали на запад, прячась в горах, он размышлял о том, как далек Американо и каким удивительным и действительно необычным оказалось это место. «Неважно, куда ты направляешься в Космосе, — везде одни и те же звезды». Эта японская мудрость, которую он недавно услышал, успокаивала его, когда он глядел в ночное небо.

В этот день солдаты, как обычно, прикрепили его цепи к дверному кольцу в конюшне и оставили одного. До появления Хосино с едой Дюваль, как правило, заполнял время воспоминаниями о доме. Но сегодня, наблюдая за Кровавой Луной, нависшей над горизонтом, он задумался о своей судьбе. После допроса у даймё его приковали на цепи в конюшне. Пробудившись ночью от кошмарного сна, Дюваль обнаружил на груди и шее кучу жирных клещей. Их упругие, наполненные кровью брюшки блестели в лунном свете и напоминали гроздья черного винограда. Он в ужасе стал срывать их с себя, с отвращением наблюдая, как они лопаются.

Дюваль не мог уснуть до рассвета. Утром его разбудили мягкие лучи солнца, заглянувшего в крошечное окошко на конюшне. Травяная подстилка, на которую падали яркие блики, превратилась в сказочный золотой ковер. В этот момент Дюваль понял, что какую-то часть своей жизни он потерял навсегда. Беззубый старик принес ему ведро воды и миску морской капусты, а потом сел рядом у двери. Он добродушно покачивал головой, глядя, как гайдзин умывается.

— Извините, но мне неудобно умываться в цепях. Не могли бы вы их снять? — спросил он на ломаном японском.

Глаза старика сузились, и он с подозрением нащупал в кармане неоновый ключ.

— Ты — гайдзин.

— Я человек, а не животное.

— Со дэсу ка — все люди животные. И человек должен знать свое место — тару-рэсу дару-ин.

Дювалю показалось, что последние слова были созвучны с именем Чарльза Дарвина, и он с презрением подумал о его теории.

— Я всегда думал, что мое место рядом с другими людьми.

— Интересный ответ. А ты дашь мне слово, что не попытаешься сбежать?

— Куда мне бежать?

— Дай мне слово. Поклянись своей жизнью, гайдзин.

— Она и так в ваших в руках.

— Ладно. Можешь вымыться как человек.

Старик был уже совсем седой, но в тот момент он показался Дювалю молодым. Умываясь, Стрейкер расспрашивал старика о даймё — впоследствии это могло ему пригодиться. За завтраком Дюваль обнаружил, что старик оказался разговорчивым.

— Меня зовут Ватару Хосино. Когда я был в твоем возрасте, я тоже искал приключений. Я был солдатом. Затем, в один счастливый год, я стал участником экспедиции моего господина, известного Есиды Сингена. Ах, что это был за человек! Мне исполнилось тогда двадцать лет, и я мечтал о славе. Я был сильным и ничего не боялся. Во имя императора мы прошли цепь орбит. Мы прилетели сюда, чтобы освоить эту планету. Нас было две тысячи человек, и мы высоко подняли знамена в тот первый день. Немногие колонисты добрались сюда. Садо была тогда совсем дикой планетой. Пять миллионов видов растений — но большинство из них были ядовитыми для человека. До сих пор здесь сохранились ядовитые растения и множество жалящих насекомых всех видов. Здесь есть змеи, которые могут проглотить целую лошадь.

Тогда мы не знали ничего о Садо. Потом выяснилось, что планета первоначально была участком газовой туманности, захваченным сверхновой звездой. Двадцать пять лет назад, когда мы впервые пришли сюда, все здесь было неизведанным. Но я помню все, как будто это было вчера. Знаешь, гайдзин, некоторые вещи человек никогда не забывает. Нас много прибыло сюда, но в живых остались немногие. Так всегда случается с пионерами. Да, каждому человеку отведен свой срок, и каждый должен стоять перед лицом смерти, иначе как он познает жизнь?

Старик замолчал и о чем-то надолго задумался. Дюваль тем временем жадно ел морскую капусту. Наконец миска опустела. Он отставил ее в сторону и вытер рот рукавом.

— Ты живешь в Ниигате? — спросил Дюваль старика.

— Да, и там тоже, но в основном в Канадзаве. Мне повезло: я постоянно езжу между этими двумя большими городами. Меня назначили заместителем главного инспектора, и я сопровождаю поезда, которые доставляют золото. Но сейчас меня направили сюда от концерна Хасэгавы, потому что я немного знаю ваш язык и потому что мой хозяин надеется, что ты мне станешь доверять.