Андрей ШИТОВ

Ушел из жизни Морис Дрюон — один из самых знаменитых писателей современной Франции. Он скончался незадолго до своего дня рождения — 23 апреля Дрюону должен был исполниться 91 год. Морис Дрюон — сын актера Лазаря Кесселя /1899-1920/, выходца из Оренбурга, который вместе с семьей в 1908 покинул Россию и переехал в Ниццу. Дрюон получил высшее филологическое образование, свои первые статьи опубликовал в 18 лет. В начале Второй мировой войны он сражался в кавалерийских подразделениях, участвовал в тяжелейших боях на Луаре. В 1942 году, тайно покинув Францию через Испанию и Португалию, Дрюон достиг Лондона, где находился главный штаб Свободных французских сил, возглавленный генералом де Голлем. С 1944 года и до окончания войны он был военным корреспондентом при наступающих на гитлеровцев с Запада войсках. По окончании войны Дрюон занялся писательским трудом. Он автор таких знаменитых произведений, как трилогия романов «Сильные мира сего», серии исторических романов «Проклятые короли». За «Сильных мира сего» писатель в 1948 году получил Гонкуровскую премию. В 1966 году Дрюон стал членом Французской академии, с 1973 по 1974 годы находился на посту министра культуры Франции, был депутатом Национального собрания Франции, депутатом Европарламента. На протяжении многих лет, вплоть до последних дней, писатель активно выступал в защиту французской культуры и чистоты французского языка. «Французский язык — дело государственной важности», — говорил Дрюон. Он любил напоминать о декрете короля Людовика ХУ, возводившего указания Французской академии до ранга государственных законов. По инициативе Дрюона во Франции был создан Национальный центр литературы. Дрюон в течение 14 лет находился на посту постоянного секретаря Французской академии. С 2007 года он был старейшим из ее избранников, ведающим вопросами развития литературы и различных видов искусства, изданием академического словаря. С 1977 года Дрюон был членом созданной Жаком Шираком партии Объединение в поддержку республики, входил в ее политический совет. Писатель никогда не изменял своим голлистским идеалам. Именно поэтому он в дальнейшем отошел от менявшей свою политическую ориентацию партии, жестко критиковал Жака Ширака, развернувшуюся внутрипартийную борьбу. При своих отмеченных воздействием прошлых эпох взглядах писатель оставался человеком, тесно связанным с современностью. Именно по инициативе Дрюона был создан интернет-сайт Французской академии. Писатель всегда тепло отзывался о России, поддерживал со страной тесные связи, посещал фестивали российской культуры во Франции. Он посетил могилу Льва Толстого и жалел, что недостаточное знание русского языка не позволяет ему насладиться произведениями великого классика в оригинале.

Михаил ТИМОФЕЕВ

В середине восьмидесятых в совершенно глухих местах на границе китайской Гоби монгольского Алтая нашли золото. В огромном, больше пятисот тонн металла, месторождении. Золото было не россыпным, которое можно мыть лотками и бутарами, а коренным: растворенным в гигантском гранитном массиве. Массив торчал из склона пологого южноалтайского хребта, как врезавшийся в землю бумеранг бога, и уходил в землю глубже, чем доставали буровые станки. В каждой тонне этой монолитной массы было размазано по десять грамм золота.

Геологическая партия, отыскавшая месторождение, состояла из людей двух видов. Пятеро ведущих геологов, управлявшихся с полевой геохимической лабораторией и размечавших сетку скважин, приехали на Алтай из Советского Союза. Остальные десять имели гражданство Монголии, однако монголами по крови они не были, а были казахами и родители их жили на самом западе страны, на границе с СССР. Монголы-скотоводы их не любили и однажды чуть не убили одного из лаборантов, возвращавшегося из Цецега на уазике. Собственно, и убили бы, если б руководитель партии не выехал встречать его и не открыл огонь из «Стечкина», не тратя времени на пустые разговоры. Девятимиллиметровые пули оказались прекрасным средством для спасения жизни.

Власти аймака построили на каменистом плато рядом с гранитным кряжем маленький поселок из пяти домиков, лабораторно-административного здания и нескольких бытовок. Геологи оборудовали помещения всем необходимым для разведки и анализа руд. Руководитель партии, поклявшись кому-то в чем-то в Чите, получил в свое распоряжение систему спутникового приема, которая обосновалась в глухом кунге с шаром защитного кожуха и позволяла смотреть и слушать практически весь мир — если, конечно, знать координаты соответствующих спутников.

Партия разбурила, оценила и описала месторождение. Кроме золота, гранит содержал массу серебра и меди, утраивавших его стоимость, а в окружающих породах попадались богатые касситеритовые и колчедановые жилы. Гора покрылась многочисленными скважинами, в полевой лаборатории скопились несколько десятков тонн керна и поверхностных образцов. Почитав предварительный отчет, написанный руководителем партии на машинке под копирку, вполне можно было повредиться умом от радужных перспектив.

На все это ушло пять лет. Каждый год руководитель партии с замом и ящиками бумаг и образцов улетали в Улан-Батор, зам и ящики оставались там, а руководитель и бумаги ехали в Москву. Каждый раз он возвращался из Москвы все более мрачным. Наконец, в конце 92 года он приехал и приказал сворачивать работы. По причине ликвидации самой их экспедиции. Больше никому в Москве она была не нужна. Золота тем, кто оказался у кормушки, хватало и в пределах России, да что там — в государственном золотовалютном фонде.

Геологи собрали свои пожитки и задумались над тем, что делать с поселком и оборудованием. С одной стороны, судя по видимым в телевизоре событиям на родине, оборудование это, да и само золото вряд ли кому-то в обозримой перспективе могло потребоваться. С другой — взять пример с лучших из новорожденных отечественных бизнесменов и продать станки, лабораторию и спутниковую систему китайцам через границу, напоив монгольских пограничников китайской же водкой, душа как-то не поворачивалась. Это было бы слишком просто, а люди, искавшие в глухих пустынях уран, вольфрам и золото, таких простых решений избегали.

Руководитель партии придумал план. Он приказал поставить все системы поселка на консервацию. Договорился с сомонным главой о создании местного предприятия. Передал на его баланс все имущество экспедиции и один комплект документации по месторождению. Подписал приказ о назначении старшего и наиболее опытного казаха-геолога его директором. И приказал ему дождаться возвращения руководства, сохраняя доверенное в целости и строгой тайне. Месторождение превратилось в отдельную самостоятельную структуру и управляли ею люди, умеющие подчиняться приказам и выполнять их невзирая на обстоятельства.

Русские уехали, а казахи остались жить у подножия золотого кряжа. Поскольку экспедиция перестала платить им зарплату, они стали зарабатывать на жизнь ремонтом техники и помирились с монголами, ни черта не понимающими в двигателях. Потом четверо самых молодых казахов отправились домой на Алтай и вернулись с женами и детьми. Полученный приказ запрещал использовать имущество поселка, и жили они в юртах. Технической работы на всех не хватало, поэтому младшие стали разводить купленных у монголов овец и окончательно перестали отличаться от местного населения. По всей видимости, их фирмочка представляла собой единственное в мире геологоразведочное предприятие, укомплектованное оборудованием, высококвалифицированным персоналом — и занятое преимущественно заготовкой бараньих шкур и починкой грузовиков.

И каждый день они объезжали патрулем территорию месторождения, от центральной площадки поселка и до последней скважины. Кенжегази, старший геолог, ставший директором, очень боялся, что с поселком что-то случится — сгорит от удара молнии, например, и материалы отчетов погибнут. За оборудование он не боялся — завезли один раз, завезут и еще — но он отвечал за информацию стоимостью в миллиарды долларов, записанную на уязвимой бумаге. Если бы это было возможно, он высек бы текст отчетов и карты на самом гранитном теле пласта, но такой возможности у него, во-первых, не было, а, во-вторых, это не решило бы проблемы секретности. Поэтому он составил второй комплект карт территории и тщательно наносил на него все изменения — от унесенной ветром скважинной вешки до нового русла ручья, проходящего между проекциями рудных тел. Съездил в аймачный центр, дешево продал китайцу-перекупщику найденный в кварцевом керне золотой самородок и вместо подержанного джипа купил чудовищно дорогой ксерокс и китайский бензиновый генератор. Привез все это домой, поставил в юрте, три месяца копировал документы, печатал на машинке описи и получил в итоге дублирующий набор материалов. Убрал толстенные папки в ящик и надежно спрятал. Это был сущий идиотизм, но так ему было спокойнее.