-- Только я одна, господин тайный советник, -- возразила тетя Юлечка. -- Слава Богу, вы еще живы! Но выглядите вы плохо. Да это и неудивительно.

-- Тихо! -- приказала Хильда.

Но фрау Кункель уже вышла из берегов.

-- Лазать на стремянки, подметать каток, чистить картошку, спать в чулане...

-- Картошку я не чистил, -- заметил Тоблер. -- Пока еще.

Кункель уже нельзя было остановить.

-- Драить лестницы, в комнате косые стены и нет печки, я это предвидела! А если бы вы схватили двустороннее воспаление легких, то мы бы уже не застали вас в живых! Сердце разрывается. Конечно, вам все равно, что мы там переживаем в Берлине, и каждую минуту ждем, что гром грянет. Но нам не все равно, господин тайный советник! Нам -- нет! Такой человек, как вы, строит из себя шута! -- На глазах у нее выступили настоящие слезы. -- Может, вам сделать компресс? У вас где-нибудь болит, господин тайный советник? Да я готова поджечь этот отель! О-о!

Она умолкла и громко высморкалась.

Тоблер с раздражением смотрел на тетю Юлечку.

-- Ах, вот как, -- произнес он свирепо. -- Значит, господин Кессельгут насплетничал. Ну конечно, со мной можно все выделывать.

Дочь посмотрела на него.

-- Папа, -- сказала она тихо. -- Мы так волновались за тебя. Ты не можешь на нас обижаться. Дома не было ни минуты покоя. Неужели ты этого не понимаешь? Кункель, Иоганн и даже я -- мы тебя любим.

У Кункель из каждого глаза выкатилось на пунцовые щечки по одной слезинке. Она всхлипывала.

Тайному советнику Тоблеру стало неловко.

-- Перестаньте реветь! -- пробурчал он. -- Вы ребячитесь еще больше, чем я.

-- Великие слова, -- заметила его дочь.

-- Короче говоря, -- сказал Тоблер, -- вы здесь все испортите. Так вот знайте! Я обрел друга! Мужчина в этом нуждается! И тут появляетесь вы. Он знакомит меня с моей собственной дочерью! Час назад он заявил мне наверху, в моем номере, что непременно женится на этой девушке!

-- Какой девушке? -- осведомилась Хильда.

-- На тебе! -- сказал отец. -- Как объяснить моему молодому другу, почему мы опутали его ложью? Когда он узнает, кто такие на самом деле тетя Юлечка, ее племянница, владелец пароходной линии Кессельгут и кто его друг Шульце, он вообще перестанет замечать нас!

-- Кто хочет жениться на фройляйн Хильдегард? -- спросила Кункель. Ее слезы мгновенно высохли.

-- Фриц, -- выпалила Хильда. -- Ну, тот молодой человек, который в автобусе называл горы.

-- Ага, -- вспомнила тетя Юлечка. -- Прекрасный человек. Но денег у него нет.

Глава пятнадцатая

ТРИ ВОПРОСА ЗА ДВЕРЬЮ

,

Когда Хагедорн вернулся с валерьянкой, трое заговорщиков сидели на прежнем месте, сплоченные беспокойством, что он узнает их тайну.

-- О, тетя Юлечка тоже здесь! -- обрадовался он. -- Чемоданы распакованы? А как вам нравится мой друг Эдуард?

-- Превосходно! -- ответила она от всей души.

-- Эдуард, вот твои капли, -- сказал Хагедорн.

-- Какие капли? -- спросил Шульце.

-- Валерьяновые, естественно! -- напомнил Фриц. -- Ты же сказал, что у тебя боли в желудке.

-- Ах, да, -- пробормотал тот и волей-неволей выпил капли. С кофейной ложечки. По настоянию Фрица.

Хильда веселилась, глядя, какие гримасы корчит отец. Тетя Юлечка, не сообразив, что речь идет о вымышленных болях, страшно взволновалась и предложила сделать больному согревающий компресс. Шульце поклялся, что ему уже намного, намного лучше.

-- Это мы знаем! -- недоверчиво сказала тетя Юлечка. -- Вы всегда так отговариваетесь.

Тоблер и его дочь замерли.

-- Вы, мужчины, всегда так поступаете! -- находчиво продолжала тетя. --Никогда не жалуетесь, что нездоровы.

Положение было спасено. Судя по выражению ее лица, фрау Кункель была на грани маниакального величия. Так ловко она еще никогда не выпутывалась из затруднений.

Ну а потом с четвертого лыжного урока вернулся Кессельгут. Он хромал изо всех сил. На учебном спуске он нечаянно врезался в Тони Гразвандера. Оба, сплетясь в клубок, летели вниз, пока не приземлились в русле горного ручья. Но особо глубокое впечатление произвели на седовласого начинающего лыжника неисчислимые вульгарные обороты речи, которыми под конец обложил его господин Гразвандер. Это не поддается никакому описанию.

Дядюшка Польтер сочувственно осведомился, как же он падал, и порекомендовал фирму, которая приведет в порядок разорванный костюм.

Кессельгут поискал кого-то глазами.

-- Господин Хагедорн в холле, -- сказал швейцар. Кессельгут захромал дальше и вскоре увидел столик,

за которым сидели Шульце и Хагедорн. Но когда он через несколько шагов разглядел сидевших там же обеих женщин, он начал тихо стучать зубами. Потом испуганно протер глаза. Да этого быть не может! Он еще раз посмотрел туда. Ему стало дурно. Он готов был провалиться сквозь землю. Но пол был крепкий, и Кессельгут захромал к столику. Тетя Юлечка злорадно ухмылялась.

-- Что с вами стряслось? -- спросил Шульце.

-- Ничего страшного, -- ответил Кессельгут. -- Было столкновение. И все. Думаю, что спортом больше не буду заниматься.

Тетя Юлечка гипнотически посмотрела на Хагедорна.

-- Вы не хотите нас познакомить?

Молодой человек представил их друг другу. Был обмен рукопожатиями. Все очень формально. Кессельгут не решался заговорить. Любое замечание могло быть истолковано превратно.

-- Вы, конечно, тот господин, которому принадлежит пароходная линия? --спросила Хильда.

-- Тот самый, -- смущенно ответил Кессельгут.

-- Что ему принадлежит? -- переспросила тетя Юлечка и поднесла к уху ладонь, точно глуховатая.

-- Пароходная линия, -- отчеканил Шульце. -- Даже очень большая линия! Не правда ли?

Кессельгут занервничал.

-- Извините, мне надо переодеться. А то схвачу насморк. -- Он трижды чихнул. -- Позвольте пригласить сегодня всех присутствующих после ужина в бар?

-- Одобрено, -- сказал Шульце. -- Посмотрим, сколько осилит тетя Юлечка.

Она распустила перья.

-- Я вас всех перепью. На свадьбе моей сестры в 1905 году я одна выпила две бутылки смородиновки.

-- Надеюсь, сегодня вы захмелеете несколько быстрее, -- заявил Кессельгут. -- А то мне дорого обойдется это удовольствие.

Он захромал к лестнице, напоминая своим видом побежденную армию.