Знакомство с Мольером – результат стремлений обогатить свои знания – до того увлекло его, что он сам принялся за комедии. Он набросал несколько таких произведений, среди них своих «Гермафродитов», сатиру на женщин-мужчин и мужчин-женщин, – явление весьма распространенное в дни Директории. Однако он не замедлил почувствовать, что слава Мольера не для него, и отказался от своих драматических попыток.

В это же время Беранже упорно работает над своим стилем. Чтобы скорей достичь цели, он переписывал от руки лучшие произведения французской литературы. «Аталию» Расина он переписал два раза.

Насколько труды его увенчались успехом, об этом можно судить по его песням. Их сжатая форма не допускала ни одного лишнего слова, и если поэт преодолел эти препятствия, то, конечно, лишь после долгой и упорной работы.

Смерть Беранже-отца. – Поэт на государственной службе. – Фонтан. – Фюрси Парон на руках Беранже. – Нравственный кризис. – Определение литературной дороги Беранже. – Идиллии 1812 года. – Беранже прибавляет к фамилии частицу де. – Письмо к Солъмс. – «Жанна д'Арк». – «Король Ивето». – Легенда о нем. – Французская песня до Беранже. – Дезожье. – Беранже – член «Погреба» u «Ужинов Момуса». – «Гастрономы». – Падение Наполеона. – Сдача Парижа. – Реставрация Бурбонов. – Начало оппозиции Беранже. – «Сто дней». – Отношение Беранже к Наполеону. – Вторая Реставрация. – Журналы во время второй Реставрации. – Первое издание песен Беранже. – Предисловие. – Предостережение. – Второе издание песен. – Процесс. – Беранже в тюрьме Сен-Пелажи. – Лафитт. – Третье издание песен. – Манюэлъ. – Политические общества при Бурбонах. – Четвертое издание песен. – Процесс. – Беранже в Лафорсе. – Июльская революция.

1 января 1809 года отец Беранже умер от апоплексического удара. Последние годы своей жизни он почти не виделся с сыном и всецело находился под влиянием Аделаиды Парон, не перестававшей вредить поэту вплоть до своей смерти в 1812 году. В тот же 1809 год Арно удалось пристроить своего приятеля. Императорское правительство организовало в это время новый университет, и Беранже получил там место экспедитора в канцелярии великого магистра Фонтана. Магистр знал от сенатора Люсьена Бонапарта о литературных попытках Беранже и даже читал и одобрил его поэмы. Это не помешало ему обойтись с писателем как с обыкновенным писцом и назначить ему самое скромное содержание – всего тысячу франков. Люсьен был в немилости – в этом скрывался отчасти секрет холодности Фонтана, с другой стороны, у него были свои протеже, и он усердно распихивал их в новом учреждении. Рекомендация Арно как друга Люсьена не имела особенного веса… Тем не менее первое время Беранже был очень доволен своим местом, так как работы у Ландона были окончены. Если он и сожалел о чем, так это о позднем удовлетворении своей просьбы, что лишило его возможности своевременно помочь отцу. Ему предстояла другая, совсем неожиданная забота.

Как раз в эту пору предполагаемый его сын Фюрси Парон, потом в память мецената прозванный еще Люсьеном, был привезен кормилицей из деревни. Ей ничего не платили за его содержание, и она решила после долгих ожиданий возвратить ребенка родителям. Небольшой бюджет поэта обременился новым расходом, потому что Аделаида наотрез отказалась от Фюрси. Для нее это был новый случай насолить Беранже. Действительно, несмотря на все усилия Беранже и Юдифи, Фюрси не поддавался никакому воспитанию. Он был настоящий потомок полусумасшедших предков и легкомысленной Аделаиды. Беранже затратил на него добрую половину своих капиталов, доходы с изданий своих песен, столько же преподал ему советов, обещая усыновить в случае его исправления, – все оказалось напрасно. Фюрси Парон умер в 1840 году, на острове Бурбоне, как настоящий дикарь, в грязной хижине у любовницы-негритянки.

Кроме Парона, на руках у Беранже все в тот же злополучный 1809 год осталась еще вдова Шампи, разбитая параличом. Беранже терял голову среди этих несчастий. Он страдал и от невозможности оказать настоящую помощь, и от сознания запутанности своих дел и начал подумывать о самоубийстве. «Какая будущность! – писал он в эту пору одному своему другу. – Постоянно зависеть от других, быть всем должным!.. Не лучше ли положить конец этой веренице несчастий, чем, вопреки своему настроению, разыгрывать роль весельчака. Ах, мой друг, я тщетно стараюсь забыться: мои лета скоро отнимут у меня эту последнюю утеху…» Не одни несчастия были причиной этого настроения поэта. Это был в то же время кризис его поэтической деятельности. После целого ряда поэм, комедий, идиллий и песен он пришел к мучительному моменту в жизни писателя, к своего рода вопросу – быть или не быть. Он стоял на распутье, о котором говорится в сказках и которое лишь в сказках не вызывает особенной борьбы. После долгих мучений к Беранже опять возвращается его спокойствие. «Я вполне счастлив, – пишет он в 1810 году, – мои литературные претензии ограничиваются песнями или, по крайней мере, попытки в других родах до того сохраняются мною в секрете, что я остаюсь вполне неизвестным. Дело в том, что я не печатаю даже песен, какие бы похвалы ни вызывали они у моих друзей, в особенности у Арно».

1812 год можно назвать финалом поэтических исканий Беранже. Желая чем-нибудь почтить Люсьена Бонапарта, он собирает в эту пору свои лучшие идиллии и предпосылает им посвящение своему меценату. Несмотря на рекомендацию Арно, цензор Лемонтей не нашел, однако, возможным разрешить печатание этого сборника. Ему казались слишком резкими два стиха в эпилоге: «Оставайтесь, оставайтесь, в назидание миру, свободным от золота, обременяющего чело королей». Беранже не согласился выбросить посвящение и отказался от печатания сборника, а вместе с тем и от идиллий.

В посвящении Люсьену прекрасно выразилось переходное настроение поэта. Люсьен преклонялся пред классиками и только при основательном знании их считал возможным истинное творчество. Беранже, полнейший невежда как в языке Горация, так и в языке Гомера, как бы соглашается, что в этом преграда развитию его таланта. «Скажите, – спрашивает он в своем посвящении Люсьену, —

Беранже никогда не забывал благодеяний Люсьена, но в песне «Придворное платье, или Визит к Его Высочеству» он довольно едко посмеялся над желанием сенатора придать академический лоск своему протеже… Маленький человек приобретает придворное платье: его приглашают ко двору. Вот он в новом костюме, полный довольства предстоящею честью. Однако до Его Высочества весьма далеко, а кареты у нового придворного не имеется. Он отправляется пешком. Добрый сосед перехватывает его по дороге и предлагает закусить. Он соглашается, но просит поторопиться: он идет к Его Высочеству. Свадьба приятеля в другом пункте его маршрута вызывает такую же остановку, но, хоть будучи порядком навеселе, он опять пускается в дорогу. Тут ожидает его третья задержка: он встречает Розу, веселую кокетку, которая увлекает его к себе. Путешествие оканчивается в кабаке, где новый придворный, не дойдя по назначению, засыпает глубоким сном. Погружаясь в объятия Морфея, он навсегда отказывается от двора и говорит: