Нет такого, видимо, чтобы мало-мальски активный, действующий или, во всяком случае, постоянно вынуждаемый действовать человек мог вполне насладиться длительным и надежным состоянием покоя, защищенности и созерцания. Нет таких обстоятельств, которые не угрожали бы ежечасно, не томили бы дурными хлопотами реальный ум. Один путь найти спасение от этих беспокойств, отвлекающих от мыслей о главном или, во всяком случае, о кажущемся главным. И путь сей – внутреннего воспитания своего духа в презрении к мирским опасностям, неприятию окружающими и жестокости собственного характера, мучающего самого себя ежечасно.

Нет, единственный путь освободиться от этого собственного гнета – изучить самого себя. Найти, что вызывает сии беспокойные мысли и что в действительности значат они для тебя.

Сенека тут может стать верным средством. И меньше действий, ибо для меня, человека скорее действующего, чем не действующего, именно действия и порождают по большей части основную долю проблем и горестей. Поменьше действий, побольше спокойного размышления и восприятия истин отвлеченных, а посему наиболее полезных для восприятия настоящего момента в его истинной, чаще всего весьма ничтожной величине.

Читал Набокова «Другие берега». На обоих языках. Всё-таки насколько мысли разных мыслящих людей сходятся на одном и том же. В некоторые моменты казалось, что я читаю то, что сам написал. Тюрьма времени, пробуждение сознания в детстве – как всё это знакомо.

Расстройство настроения возникает нередко не из-за каких-то внешних факторов, а из-за какой-то неясной внутренней причины. Это пугает и кажется нерациональным. Поэтому начинаешь мучительно искать некую внешнюю причину. И что же? Всегда находишь. А не находишь – так спишешь всё на дурное предчувствие, что и того хуже. Отчего раз и навсегда не заявить, что не имеет это всё никакого значения, что воля твоя решает весьма мало и часто просто вслепую несется с мутными потоками паводков? Нет влияния твоего в большой мере на многие вещи, хотя и иллюзия такого влияния постоянно присутствует. Но малу оно, гораздо меньше, чем это кажется. Для таких людей бездействие есть благо.

Всё-таки безделье может само по себе представлять собой проблему, поскольку, возможно, будучи полезным для дела в какой-то момент, оно скверно сказывается на духе. Приводит к его неизбежному упадку и унынию. Не случайно полководцы опасались оставлять армию в бездействии, ибо это подрывало боевой дух.

Однако занятия во имя занятий вряд ли надолго могут отвлечь мающееся сознание.

Настроение – очень изменчивая и неверная субстанция.

Как достигнуть состояния устойчивого довольства собой и окружающим, легкого, веселого, но не утомляющего чрезмерной веселостью состояния духа, а особенно состояния уютного созерцательного размышления? Спокойствия не минутного, а глубинного, устойчивого, как устойчиво сейчас чувство беспокойства, лишь обостряющееся от попытки отвлечения или одиночества; действительно глубинного спокойствия. Хорошо, если всё, по большей части, является иллюзией, то почему бы не заиметь иную иллюзию – спокойного и мирного с собой и миром существования?

Почему не бывает уютного чтения, просто приятного уютного чтения? Для меня это всегда был Джером К. Джером, и особенно Диккенс, «Пиквикский клуб». Но там, если вдуматься, не так уж много уютного.

Вот поэтому для меня справочник по квантовой физике, пожалуй, – самая уютная книга. Мало ассоциаций между кварками и мирскими напастями…

Я понял, почему чтение «Острова Сахалин» Чехова меня так успокаивает. Это средство от страха в некоторой мере. Если люди на каторге кое-как живут всю жизнь, и ничего, это их жизнь. И она «нормальная», кажется нормальной… Ну чего еще бояться? Либо жизнь невозможна – и тогда нам дарят смерть, либо жизнь возможна, то тогда она возможна. Я не говорю об острых унижениях и страданиях. Тогда человек так ими поглощен, что нечего его отвлекать на философские переживания. Нахождение под властью чужих людей освобождает от необходимости принимать решения за самого себя. Власть чужих людей может быть ужасна, но подобные обстоятельства освобождают от ответственности за свою свободу.

Вот в чем может быть выход: перестать требовать от себя быть лучше всех, или хуже всех, или иначе всех. Я – гордый потомок сине-зеленой водоросли, и мне ничегошеньки не надо.

Иногда просто хочется неторопливо поводить черной ручкой по плотной бумаге.

Надо признать, что всё-таки я был отчасти неправ, осуждая людей, живущих бесцельно и смакующих само течение жизни. Смысл жизни не в результате, а в самом процессе. Процесс и является сам по себе результатом. А то, что я всегда считал результатом, – таковым вовсе не является. Это, скорее, побочный продукт. Эпизодисты, которых я так всегда презрительно высмеивал, и есть те самые люди, которые понимают и ценят истинный смысл жизни. Результаты достижения цели – это, безусловно, нелепые иллюзии, дающие крайне мало удовлетворения по их достижении, и поэтому практически всегда ведущие к разочарованию.

Мне всегда были неприятны эпизодисты, живущие без особой направленности, цели или идеи. Но со временем я стал приходить к выводу, что в этом-то и есть смысл существования. Если отбросить «время» как фактор, что остается? У бегуна нет финиша, и он не важен, есть только бег, холодный освежающий ветер и упругость дорожки. Жить «бесцельно» очень трудно научиться, если всю жизнь гнался за результатом и лелеял его. Однако окончательный результат цветения – гниение, трапезы – испражнение, жизни – смерть.

Именно поэтому придание большого значения результатам неверно и пагубно. Вне ожидания результата нет ни страха поражения, ни горячечной страсти, ни страха неведомого возмездия. Природа позаботилась о наших результатах… нам же остается сам процесс… Процесс, который следует научиться ценить и, по мере возможности, делать приятным.

Как же отучиться преследовать результат? Как же научиться ценить эпизоды жизни? Не гнать время вперед, радуясь сгорающей жизни, а ценить если не каждое мгновение, то хотя бы каждый час или, по крайней мере, каждый день?

Как прекратить всё время ждать? Ждать, что вот будет это, будет то, и всё станет по-другому. Сколько нужно раз наступать на одни и те же грабли, чтобы понять, что по-другому не будет? Что многие вещи не имеют того значения, которое мы им придаем?

Как тяжело бороться с наследием четырех миллиардов лет эволюции! Мало того, что мы вынуждены всё время пожирать кого-то, чтобы оставаться жить, так мы еще всё время должны это делать в страхе – в страхе, выпестованном в нас мириадами поколений естественного отбора.

Любовь есть цель развития Вселенной. Прежде я дошел до того, что звезды горят для того, чтобы производить тяжелые элементы, из которых состоим мы. Я считал, что мы существуем, чтобы отражать в себе Вселенную. Но сегодня мне пришла такая простая мысль – что есть любовь? Любовь есть искренний интерес к предмету своей любви. А чем более может проявляться интерес, как не отражением в себе своего предмета любви? Итак, Вселенная действительно существует, чтобы производить любовь.

Если б можно было изучить себя так, чтобы знать все обычные повороты мысли и поведения… Насколько жизнь была бы спокойнее. А то каждый раз забываешь: а как же я обычно поступаю в подобной ситуации? С трудом приходится вспоминать и чаще всего не помнишь. Зная себя хорошо, можно сильно не напрягаться и не расстраиваться. Ускользают многие подробности былых событий. Хотя возможно, это хорошо, ибо как бы каждый раз заново предоставляется шанс свободы выбора. Каждый раз ты заново можешь сверить ситуацию и свои побуждения с твоей совестью.

Читал про Марко Поло, прочие сношения с Востоком в те времена. Интересно, что европейцы (папа римский) делали несколько попыток наладить отношения с татаро-монголами, но их посольства не вызывали ничего у монголов, кроме равнодушия (папа хотел союзников в Палестину).