Свободный труд свободных людей, живущих на свободной земле, творит чудеса. Здесь каждый трудится для себя и одновременно на благо всего коллектива. Плоды совместного труда являются общим достоянием. Для каждого в отдельности и для всех вместе созидательный труд становится первейшей жизненной потребностью. Здесь не существует ни денег, ни частной собственности, ни присвоения чужого труда. Здесь все за одного, один за всех.
Боцман Айртон, высаженный Гленарваном на необитаемый остров за совершенные преступления, через несколько лет становится дикарем. «Горе тому, кто одинок, друзья! — восклицает Сайрес Смит. — Повидимому, одиночество быстро погубило рассудок этого человека, раз мы нашли его в таком жалком состоянии».
Но стоило только Айртону попасть в коллектив свободных тружеников, как к нему снова вернулся разум. Дикарь стал человеком, закоренелый преступник — честным работником.
Капитан Немо, таинственный покровитель колонистов, с восхищением следивший за их деятельностью, осуждает себя за индивидуализм и отрешенность от мира. В предсмертной исповеди он говорит Сайресу Смиту: «Уединение — одиночество — вещь тяжелая, превышающая человеческие силы. Я умираю потому, что думал, что можно жить в одиночестве».
Будущее принадлежит таким людям, как Сайрес Смит и его товарищи. Созидательный труд должен быть не только обязанностью, но и потребностью человека. Люди сильны только в коллективе. Тот, кто хочет жить и бороться в одиночку, обречен на гибель. К таким выводам приводит читателей Жюль Верн.
Легко заметить, что трудовая община, можно даже сказать — коммуна, изображенная в «Таинственном острове», — не что иное, как более или менее последовательное воплощение идей, которые пропагандировали разные представители домарксовского утопического социализма.
Во времена Жюля Верна было известно не мало попыток организации в разных частях света икарийских[7] трудовых общин, но все эти попытки неизбежно кончались неудачей. Не случайно трудовые общины существуют в романах Жюля Верна только на необитаемых островах или даже… в межпланетном пространстве («Гектор Сервадак»).
В духе идей Сен-Симона, Фурье и Кабе Жюль Верн делает попытку нарисовать также государство будущего в романе «Пятьсот миллионов бегумы» (1879). Гуманист и филантроп Саразен строит свободный город Франсвиль на миллионы, полученные в наследство от индийской княгини (бегумы). В этом прекрасном городе все радует глаз человека, помогает ему трудиться и отдыхать. Высшие завоевания научно-технической мысли находят применение и в работе и в быту. В воспитании молодого поколения свободных и счастливых граждан здесь руководствуются «мудрыми принципами высокой моральной, умственной и физической культуры». Все граждане пользуются равными правами на труд, на отдых и на участие в общественной жизни. Ворота Франсвиля широко раскрыты для политических эмигрантов — свободомыслящих людей, преследуемых у себя на родине реакционными правительствами.
По соседству с Франсвилем на территории штата Орегон вырастает город ужасов и смерти Штальштадт, построенный человеконенавистником, шовинистом Шульце, которому удалось отсудить у Саразена половину наследства индийской княгини. На военных заводах в Штальштадте производятся пушки чудовищно-разрушительной силы, снаряды, начиненные ядовитыми газами, и другие орудия массового уничтожения, предназначенные для «низших рас».
«Вот мы уже устроились в самом сердце Америки! — восклицает Шульце. — Дайте нам остров или два недалеко от Японии, и вы увидите, как мы зашагаем по всему свету!»
Злодейские замыслы Шульце — сначала уничтожить Франсвиль, а потом приступить к завоеванию мирового господства — во-время разгаданы другом Саразена, молодым инженером Марселем Брукманом. Роман завершается аллегорической картиной бесславной гибели Шульце и превращением его зловещего Штальштадта в крепость для обороны Франсвиля. Идеи гуманизма и демократии, таким образом, торжествуют победу. В развязке романа полностью проявился социальный оптимизм Жюля Верна, его непоколебимая вера в грядущее торжество демократических сил.
Но каким путем мыслил Жюль Верн переход от дурного настоящего к светлому будущему, воплощенному в образе чудесного Франсвиля, города-мечты?
Надежды на лучшее будущее он возлагал главным образом на прогресс науки и техники, который, как ему казалось, изменит со временем «весь политический и гражданский строй нашей жизни». Великий фантаст не понимал того, что наука и техника сами по себе не могут вызвать коренных социальных преобразований. Писатель поет гимны науке, как величайшей и чуть ли не единственной преобразующей силе, верит в ее безграничное могущество, в ее благотворное, облагораживающее влияние на человечество. И в то же время он остро, даже с некоторым трагизмом, ощущает исконную враждебность мира капиталистической конкуренции научному новаторству. Своего героя — изобретателя Жюль Верн обычно рисует окруженным глухой стеной непонимания и враждебности. Гордый, одинокий отшельник, овеянный романтической таинственностью, совершает великое открытие или строит замечательную машину вдали от людей, от общества. Капитан Немо, инженер Робур и другие изобретатели держат свои открытия в секрете, не ставят их на службу обществу, а используют как оружие в борьбе с социальной несправедливостью или как средство, позволяющее им противопоставить себя буржуазному государству и бросить вызов дурным законам. Они оправдывают свой индивидуализм и нежелание раскрыть тайну научного открытия или изобретения преждевременностью его появления.
«Граждане Соединенных Штатов, — заявляет Робур в своей прощальной речи, — я произвел опыт и в то же время пришел к убеждению, что никогда не надо торопиться ни с чем, даже с прогрессом. Всему свое время, и сама наука не должна слишком опережать средние умы. Все должно следовать постепенно, а не скачками. Всему свое время. Передать мое изобретение людям еще рано. Человечество еще не созрело для всеобщего братского союза. Я улетаю и уношу свою тайну с собой, но она не будет потеряна для людей. Они узнают ее в тот день, когда окажутся достаточно подготовленными, чтобы ею воспользоваться, и достаточно разумными и нравственными, чтобы не употребить ее во зло».
Таковы наивные утопические идеи Жюля Верна, приверженность которым он сохранил до конца жизни.
Конфликт между творческой личностью и общественной средой часто получает в его романах трагическое разрешение: погибает либо герой, либо изобретение. В дальнейшем, когда антагонистические противоречия капиталистического общества еще более усилились, утопическая мечта Жюля Верна о счастливом будущем человечества, к которому его должен привести научный и технический прогресс, отодвинулась в еще более неясную, туманную даль, и в творчестве писателя появились новые мотивы.