Глава 1
Ноябрь 1821
Графство Йоркшир, Великобритания
Багряное солнце медленно опускалось за горизонт, погружая кабинет в сумерки. Вытянувшись в удобном кожаном кресле, Леопольд Торнтон бросил взгляд через плечо. Зажженная свеча на каминной полке освещала фарфоровый циферблат часов.
Проклятье.
Он выдернул из кармана жилета еще одни и, нахмурившись, посмотрел на маленькие черные стрелки. Видимо, каминные часы не сломались. В любом случае, если бы с механизмом что-то случилось, они скорее отставали бы, а не спешили.
Он засунул часы обратно и потер лицо.
- Да где его черти носят?
Артур Баррингтон давно уже должен был приехать. Причем не каких-нибудь пару часов назад, а намного, намного раньше. Стояла осень, но погода последние дни была на удивление теплая и ясная, вот и сегодня лишь с утра чуть поморосило. Леопольд вчера днем даже вывел Порока, своего серого жеребца, чтобы проверить дороги вокруг поместья.
Он поднялся из кресла и подошел к окну, позабыв о почти полной бутылке виски на столике и бокале, к которому так и не прикоснулся. Прижавшись щекой к стеклу, он попробовал разглядеть гравийную дорожку, ведущую к порогу усадьбы, но ее загораживали кроны разросшихся вековых дубов. Ну почему архитектору взбрело в голову разместить кабинет сбоку? Чертов болван.
Может, стоило перейти в гостиную – из нее лужайка перед домом видна как на ладони. Но… нет. Холод, чувствовавшийся даже сквозь стекло, напоминал о том, что на дворе все-таки ноябрь. Горничная разожгла в кабинете огонь несколько часов назад, и воздух здесь уже успел прогреться, а гостиной почти не пользовались, поэтому камин там бог знает сколько не топили, и сейчас он там наверняка продрогнет до костей.
Хмуро оглядев деревья, Торнтон тяжело вздохнул, окно сразу запотело. Отвернувшись, он стал мерить шагами комнату: от отделанного мраморной плиткой камина с книжными полками по бокам к столу, что стоял в другом конце кабинета, затем назад мимо непрочитанных книг, кресел и кожаного дивана к двери. И так снова и снова. Темнота сгущалась, серебристо-лиловые тени становились плотнее, и вскоре лишь свеча на каминной полке разгоняла мрак. Почему Артура еще нет? В голове роились возможные оправдания. Может, кому-то из клиентов срочно понадобилась помощь? У столь занятого, успешного поверенного наверняка требовательные клиенты. Отец Леопольда, виконт Гранвиль, - один из них. Но Артур всегда такой пунктуальный, никогда не опаздывает. Лео не мог припомнить ни единого случая.
Может, Баррингтон перепутал дату? Нет, нет, он ведь сверялся с расписанием и даже черкнул что-то в маленькую книжицу в кожаном переплете, которую всегда носит в кармане сюртука.
Семьи у него нет, так что задержать его в Лондоне тоже некому. Он единственный ребенок, его родители умерли задолго до того, как Торнтон впервые обратил на Артура внимание, а вырастивший его дядя давно отошел в мир иной. Леопольд не знал, что еще, помимо какого-нибудь дела в конторе, могло бы помешать Артуру. Разве что…
Щелчок дверной ручки прервал его метания по комнате. Лео развернулся к открывшейся двери, в проеме стоял его лакей – Джонс. Он был толстым и лысым, однако безупречная служба и умение держать язык за зубами вполне компенсировали отсутствие привлекательности.
- Господин Торнтон, какие распоряжения насчет ужина? Подавать?
- Нет. – Лео покачал головой. – Отдайте слугам. Они оценят его по достоинству, не то что я…
Ему кусок не полезет в горло, даже если это будет столь любимый Артуром жареный цыпленок с картофелем и морковью.
- Благодарю, сэр. – Лакей поклонился и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.
Проклятье.
Лео вернулся к креслу, схватил со столика стакан и осушил его одним глотком. От виски перехватило горло и обожгло желудок, но боль в груди никуда не делась.
Он должен посмотреть правде в глаза. Артур отверг его. Не то чтобы Леопольда никто никогда не отвергал, но отказ Артура Баррингтона ранил особенно больно, потому что сперва дал надежду, а затем отобрал, без всяких объяснений. Подумать только, а ведь Лео в самом деле поверил Артуру, когда тот принял приглашение провести выходные у него в имении. Зная об увлечении Баррингтона и о том, что ему редко выпадает возможность удовлетворить свою страсть к охоте, Лео соблазнил его перспективой подстрелить ранним утром парочку фазанов.
- Но даже этого оказалось недостаточно, чтобы вынести мое присутствие, - пробормотал он, глядя в пустой стакан.
Единственный шанс уплыл. Артур самолично отобрал его.
Руки дрожали, горлышко бутылки звякнуло о стакан, и звук эхом отозвался в ушах, пока Лео наливал себе еще виски. Вторая порция пошла легче, в груди разливалось блаженное онемение. Сделать глоток, еще один – и так до тех пор, пока острая боль не притупится, сменившись уже привычной.
Что ж, по крайней мере, теперь Лео получил ответ на интересующий его вопрос, и нет необходимости смотреть в красивые каре-зеленые глаза и слушать отказ, пытаясь справиться с унижением.
Какой порядочный человек захочет того, кто переспал почти со всем Лондоном?
Лео тяжело вздохнул от безысходности и упал в кресло. Отставив пустой стакан на столик рядом с ополовиненной бутылкой, он откинул голову на спинку.
- Ты сам виноват, - сказал он, разглядывая кессонный потолок: яркий узор перекрытий из красного дерева в темноте был едва различим на фоне белой штукатурки. – Обязательно было укладывать в свою постель каждого, кто только намекнет, что не прочь?
Однако все они служили лишь жалкой заменой мужчине, которого он любил. Мужчине, которого Лео теперь вряд ли удастся убедить, что он достоин его сердца.
Десять лет ожидания, и все впустую.
Сколько раз за эти долгие одинокие годы он проклинал себя за терпение? Сколько раз клялся не совершать одной и той же ошибки? Если бы только он действовал быстрее, если бы решился прийти к Артуру днем раньше, рассказав о своих чувствах! Тогда, возможно, Баррингтон уже давно всецело принадлежал бы ему одному. Но как, черт возьми, он мог предугадать, что Артур начнет встречаться с этим ничтожеством, Рэндольфом Амхерстом?
Амхерст, напыщенный, лживый, любвеобильный осел! Что Артур в нем нашел?
Вот сам Лео никогда бы не стал подбивать клинья к человеку вроде себя, если бы у него был Артур. Черт, может, следовало отсосать тогда Амхерсту, а потом рассказать обо всем Артуру, чтобы открыть глаза на то, каков его любовник на самом деле. И Артур порвал бы с Амхерстом раньше, не через десять лет, а через пять? И все же… это лишний раз доказало бы, что Лео – шлюха.
- Но… я и есть шлюха. – В этих тихих словах почти не слышалось сожаления, переполнявшего сердце. Лео понимал, что его репутация, заслуженная, надо признать, скорее препятствие тому, что он задумал. Сложно просто забыть про десять лет порока и разврата. Однако он надеялся, что здесь, вдали от Лондона с его грязными, но правдивыми слухами, он сумеет убедить Артура в искренности своих чувств. Или, по крайней мере, привяжет к себе с помощью секса. Какая ирония, сожалеть о темном прошлом и в то же время рассчитывать на полученный опыт, но Лео отчаянно нуждался хоть в чем-то, что заставило бы Баррингтона желать его. Он знал, что вероятность услышать от того признание в любви к концу выходных стремится к нулю, но все же смел надеяться, что время, проведенное вместе, подтолкнет Артура к развитию отношений. Хотя, по-видимому, Леопольду не удалось заинтересовать его даже физической близостью.
Он повернул голову и уставился на пустой стакан. В хрустальных гранях отражались всполохи огня. Да, что-то настроение стало непозволительно плаксивым. Видимо, пора переходить на джин. Добавить совсем немного, и вечер пройдет в благословенной пустоте. Но для этого нужно подняться с кресла и добраться до низкого шкафчика у дальней стены. Эта несложная задача была Лео не по вкусу, особенно когда виски под рукой.