Люк челнока открылся — и рот Джоса сделал то же самое — от удивления.

Новый врач был женщиной — и джедаем.

Невозможно не узнать простой темный наряд и снаряжение Ордена, и, конечно, невозможно не узнать женственные формы под ними. Джос слышал, что последним пополнением их команды был мириаланец — то есть, по сути, человек, представитель той же расы, что и он сам, чьи древние предки несколькими волнами миграции распространились по всей галактике, колонизировав Кореллию, Альдераан, Калабру и сотни других миров. Люди были вездесущи — от одного спирального рукава до другого, так что встретить здесь одного из них — мужчину или женщину — не было большим сюрпризом.

Но увидеть джедая здесь, на Дронгаре — вот это было удивительно.

Джос, как и все существа, достаточно развитые для использования Голонета, видел записи про джедаев и про то, сколько их осталось на арене Геонозиса. Хотя и до этого джедаев было не настолько много, чтоб посылать их в каждое захолустье. И все же один из них назначен сюда, в Ремсо-7, захудалый военный госпиталь, в мир, настолько далекий от известных космических путей, что большинство галактических картографов и на спор не назвало бы его положение с точностью до парсека.

Он хотел бы знать — почему она была здесь.

Полковник Д'Арк Ваэтес, человек, командир базы, тепло приветствовал джедая, как только закончилась разгрузка транспорта.

— Добро пожаловать в Ремсо-7, джедай Баррисс Оффи, — улыбнулся он. — Говоря от имени всех, кто находится здесь, надеюсь, что вы будете…

Так и не закончив фразу, Ваэтес замер, услышав звук, нарастающий в густом, влажном воздухе — звук, хорошо знакомый каждому в Ремсо-7.

— Идут эвакуаторы! — заорал Танисулдис, дресселианский волонтер, заведующий лагерем при Филбе, хатте-офицере снабжения. Он показывал на север.

Джос взглянул. Да, они приближались — пять штук, черными точками в небе, которое в это время дня было легкого медного отенка, словно водоросли покрывавшие поверхность Моря Кондрус. Каждый медэвакуатор мог нести шесть раненых мужчин-клонов и, возможно, — других бойцов. Что значило, по крайней мере, тридцать раненых, может, на одного-двух больше.

После первого мига оцепенения все деловито зашевелились; каждый начал, начала — или начало — выполнять свою часть приготовлений. Зан и Толк бегом бросились в операционную. Джос двинулся было за ними, но тут же развернулся и быстро зашагал к челноку, возле которого со слегка растерянным видом стояла джедай.

Ваэтес хлопнул ее по руке и махнул в сторону Джоса.

— Джедай Оффи, это капитан Джос Вондар, наш шеф-хирург. Он введет вас в курс дела и объяснит что к чему, — полковник вздохнул. — Это то, к чему мы, к сожалению, привыкли. Что еще хуже — это то, что и вы к этому тоже привыкнете, и очень быстро.

Джос понятия не имел, по какому протоколу следует приветствовать джедая, но совершенно не видел смысла волноваться об этом сейчас.

— Надеюсь, Сила с вами, джедай Оффи, — из-за нарастающего воя репульсоров пришлось повысить голос. — Потому что нам предстоит длинный, горячий денек, — он поспешил к открытой посадочной площадке в центре лагеря, где раненых уже вытаскивали из эвакуаторов и раздавались команды первоначальной сортировки.

Баррисс Оффи не отставала от него. Джос надеялся, что она охотно выложит те тузы, что есть у нее в рукаве. «Она джедай, — сказал себе Джос. — Наверняка она заслужила это звание».

Ради нее — и ради солдат — он надеялся на это.

Полноспектровый свет в каюте был приглушен — будучи саккианцем, адмирал Тарнезе Блейд видел в большей части инфракрасного диапазона, чем многие существа, и предпочитал беречь свои глаза от слепящего блеска, который другим расам требовался для освещения. Множество разумных считают себя более просвещенными, чем остальные, но для тех, кто может видеть вещи, такими как есть, остальное население галактики кажется полуслепым. Увы, немногие зрячие слишком часто проигрывают слепой массе.

Блейд нахмурился. Он считал себя одним из самых достойных республиканских адмиралов: умный, ловкий и способный. Оказавшись в нужном месте, он мог бы легко и быстро подняться к вершинам военной иерархии. Стать, по крайней мере, командующим флотом, может быть, даже Главнокомандующим Сектора. Но вместо этого его отправили на эту Создателем забытую вонючую планету в дальнем уголке неизвестности, возиться с убогим «Медстаром» — медицинским фрегатом, который прикрывал отряды «Ремсо», занятые штопаньем клонов и собиранием местной растительности.

Он не верил в надежность государства, которое принимало такие неблагоразумные решения.

Блейд встал и подошел к большому транспаристиловому иллюминатору. Дронгар заполнял четверть неба «под» ним. Даже с орбиты планета выглядела мерзкой и гниющей. А снизу, он знал, небо имеет тошнотворно-медный отенок, вызванный облаками спор, вечно парящих в верхних слоях атмосферы, и всю поверхность покрывает буйная, почти хищная растительность.

Он вздрогнул, потер верхние конечности. Его кожа была цвета и фактуры темной, полированной бронзы, но это не значило, что Тарнезе Блейд не чувствовал порой холода. Даже если температура установлена на комфортабельные тридцать восемь градусов.

Единственное, что среди безбрежных джунглей и бескрайних болот этой планеты напоминало ему вельды родного мира, были небольшие поля боты. Он не мог даже разглядеть их с орбиты. Более обширные поля имелись на Танлассе, большем из двух материков северного полушария. Джассеракские стычки — единственная зона открытых столкновений на планете на сей момент — происходили как раз на западном берегу Танлассана.

Блейд отвернулся от иллюминатора и взмахнул рукой. Голографический дисплей немедленно высветил перед ним полупрозрачное изображение вращающейся планеты. Буквенно-цифровые отметки выстроились по обе стороны глобуса. Адмирал обдумал показания. Он держал в голове большинство из них и все же временами чувствовал потребность изучить их заново. В этом было что-то успокаивающее — знать все о планете, которая сделает его богатым.

По данным разведывательной команды найкто, которая лет двести назад впервые обнаружила систему, Дронгар был относительно молодой планетой, радиусом 6259 километров и гравитацией на поверхности на двадцать процентов больше стандартной. Вокруг него вращались две маленькие луны — на самом деле всего лишь захваченные астероиды. В систему входили еще три планеты — газовые гиганты на внешних орбитах, которые хорошо защищали Дронгар от метеоритных и кометных ударов. Дронгар-Прайм был примерно тех же размеров что и Корускант-Прайм, но горячее, так что нынешний почти тропический климат был вполне объясним. Но отсутствие большой луны, стабилизирующей наклон орбиты планеты, означало, что через несколько сотен миллионов лет Дронгар, скорее всего, станет миром-«снежком», таким же холодным как Хот, или даже еще холодней.

Блейд махнул еще раз, заставляя голограмму исчезнуть. Он думал о Саки, своем родном мире. Верно, он тоже был в значительной мере тропическим, с широко раскинувшимися джунглями и болотами — но не похожим на Дронгар. Неймодия и Саки вместе взятые не могли состязаться с Дронгаром по зловонности и болезненности мест.

На Саки были леса, саванны и озера… и, в отличие от Дронгара, устойчивый наклон оси, придерживаемый гравитацией крупной луны. Потому сезонные изменения климата на Саки были мягкими, воздух сладким, а охота хорошей. Саки-Прайм была старой звездой со спектром, смещенным в красную область. С поверхности планеты она выглядела словно огромный окровавленный драгоценный камень, подвешенный в лазурном небе.

Блейд слышал разговоры, что сакианцы слишком замкнуты, что они слишком любят оставаться в своем мире и не рискуют отправиться в галактику и играть во взрослые игры. Он никогда не отвечал на такие выпады. Он знал, что, если бы большинство разумных, высказывавших этот упрек, могли провести хоть один день на Саки, они поняли бы, почему мало кто из ее детей хотел ее покинуть.