Лакеи (входит). Арсений Федорович Палицын.

Елена. Что?.. Что такое?.. Палицын!.. Нет. нет. принимай!.. Скажи, что больна.

Лакей. Слушаю-с.

Уходит.

Марфа. Что с вами, голубушка барыня? На вас лица нет.

Елена. Ничего… Пройдет… Мне нездоровится…

Марфа (тревожно). Я форточку закрою.

Марфа закрывает форточку.

Лакей возвращается и подает визитную карточку Елене. Она читает.

Елена (лакею). Хорошо. Проси.

Лакей уходит.

Уйди, няня. Я через 5 минут приду в детскую.

Марфа уходит.

Елена (потупив лаза, в смущении). Как неожиданно!

Палицын. Елена!.. (хочет броситься к ней, но, взглянув на ее лицо, останавливается в смущении). Простите. Елена Сергеевна… Я может быть, не вовремя… Я уйду.

Елена. Нет, нет, ничего… Я была убеждена, что вы в Риме, за тысячу верст отсюда… И вдруг вы входите… Знаете, мы друг друга испугались… И говорим теперь не то, что думаем… Подождите, я задам прямой вопрос, так будет лучше. Зачем вы приехали?

Палицын. Вы не писали… Я чувствовал, что вы каждое мгновенье уходите все дальше от меня… Я не мог больше терпеть…

Елена (тихо). И вы хотели узнать… узнать правду?

Палицын. Да.

Елена. Что же я скажу?.. Я сама не знаю правды. Я только чувствую к жизни, к людям, к себе самой отвращение невыносимое!..

Палицын. Почему? Когда это началось?

Елена (задумчиво). Когда?.. А знаете, я думаю, что это началось с того самого мгновения, когда, помните, ночью, уходя от вас, я взяла пакет с деньгами…

Палицын. Из-за денег?..

Елена. Не знаю, может быть, из-за денег…

Палицын. И вы уже тогда…

Елена. Нет, нет!.. Я не чувствую никакого раскаяния: я была так уверена, что возвращусь к вам, как только муж выздоровеет. Мы поехали на ваши деньги в Ниццу, потом в Италию. Муж стал поправляться удивительно быстро и я думала: «а ведь он бы умер, если бы я не взяла от любовника этих тысяч…» Сын заболел дифтеритом. Мы вызвали по телеграфу из Парижа знаменитого доктора. Он сделал операцию. Володя был спасен. И я опять думала: «Если бы не вы, т. е. не ваши деньги – сын мой должен был бы умереть». Потом – этот журнал… Принципы, высокие идеи. Но, Боже мой, я ведь знаю, откуда все это, на чем основано!.. Кроме денег и лжи нет у них ничего!.. Ложь и деньги!..

Палицын. Елена, – это только настроение. Оно пройдет, оно не может остаться…

Елена. Пройдет?.. почему?.. во что я могу поверить? Разве есть, ну, отвечайте мне прямо, – разве есть в жизни какой-нибудь смысл?.. вы знаете его?..

Палицын. Знаю.

Елена. Какой? Скажите!

Палицын. Красота.

Елена. Красота! Вы в нее верите по-настоящему, не на словах, глубоко верите?

Палицын. Хочу верить…

Елена. Только хотите!.. Нет, нет! Вы должны мне сказать всю правду, как перед Богом; верите ли вы?.. Ведь все они то же говорят, но это – обман… Я знаю: вы правдивее… вы не захотели обмануть меня, даже если бы можно было ценою обмана купить мою любовь, наше счастие… Скажите мне одно только слово «верю», и вы увидите, как сердце зажжется и я брошу все и пойду за вами!.. (Тихо, в глубоком волнении). Милый мой, одно слово! Помни, за него я отдам тебе всю мою жизнь… я жду… Скажи его!..

Палицын. Елена, я не могу сказать… и кто осмелится?.. Это – безумие…

Елена. Безумие? Да, да!.. Я сама вижу, что жажда верить – безумие! Оттого я и гибну!.. (В отчаянии). Никто ни во что не верит! Никто никого не любит!.. Ложь и деньги!..

Палицын (после молчания, робко и тихо). Значит, все кончено, все… и навеки? (Елена не отвечает. Палицын встает и отходит). Елена, знаешь… знаешь, что я теперь думаю?

Елена. Что?

Палицын. Ведь ты – права… Мы – мертвые, а мертвые не любят..

Елена (повторяет почти с ужасом). Мертвые не любят!..

Опять оба молчат и не смотрят друг на друга.

Палицын. Прощай!..

Елена. Сейчас?..

Палицын. Да.

Елена (быстро и не оборачиваясь). Иди, иди… легче сразу..

Палицын (падает перед ней на колени и обнимает ее). Господи!.. Зачем, зачем это все? Елена, что мы делаем? Какое безумие… Опомнись!.. Ведь это неправда. Есть еще время. Будем счастливы, пойдем вместе!..

Елена (освобождаясь из его объятий). Нет воли… Силы нет. Не могу…

Палицын. Значит… сейчас отсюда… и больше… лица твоего… никогда не увижу, никогда!.. (Отходит к двери, потом, обернувшись, протягивает к ней руки с мольбою). Никогда!..

Елена смотрит на него долгим взглядом и тихо качает головою. Закрыв лицо руками, он выбегает из комнаты.

Елена. Подожди! Вернись!.. Не уходи!.. Арсений… Арсений Федорович, не уходите!.. (Хочет бежать за ним. Слышно, как дверь в прихожей захлопывают. Она медленно возвращается и падает в кресло с мертвым неподвижным лицом). Все равно!..

Открытая терраса на даче в окрестностях Петербурга. Справа стеклянная дверь и виднеется освещенная комната. Слева несколько ступенек лестницы, ведущей в палисадник. Много роскошных цветов. Часть террасы увита хмелем и чайными розами. Белые парусиновые занавеси широко открыты, и между ними виднеются клумбы цветов в саду. Дальше в сумерках мерцающие река и небо. На горизонте черная грозовая туча. Над нею на самом краю неба узкая белая полоска угасающей зари. Над грозовой тучей ночное небо с крупными звездами. Туча иногда освещается блеском зарниц. Доносятся глухие, едва слышные, раскаты грома. Посередине террасы круглый стол. На нем лампа с большим белым абажуром. За столом в плетеном кресле сидит Елена с шитьем в руках. Около нее 8-летний Володя рассматривает детскую книгу с картинками. За стулом Володи Марфа.

Марфа. А должно быть ночью гроза будет: ишь зарницы-то разыгрались… И тихо – листочки не шевелятся…

Елена (отрываясь от работы). Дышать нечем. От этих цветов – слишком сладкий запах… Няня, убери, пожалуйста, подальше горшок с гелиотропом (Марфа уносит цветок).

Володя (быстро хватает что то на скатерти). А я бабочку поймал, ночную бабочку!.. Я оторву ей крылышки.

Елена. Нет, не надо, ей будет очень больно. Ты лучше отпусти ее на волю. Только пусти подальше от лампы, а то она снова прилетит на свет…

Володя. Пусть ей будет больно – мне-то что?..

Елена. Другим делать больно – грешно…

Володя (с недоверием). Грешно?

Елена. Да.

Володя. А я все-таки оторву ей крылышки: пусть грешно!

Марфа. Ишь, какой озорник! Слышишь – мама приказывает… Отпусти сейчас!..

Володя отпускает бабочку и с крайне недовольным видом возвращается.

Елена. Ступай, Володя, спать. Давно пора. Поди сюда, Я тебя благословлю.

Володя подходит к Елене, она его нежно целует в лоб и благословляет.