Как бы ему хотелось сорвать плоть с затылка и унять коварный зуд! Он собрал всю свою энергию, пытаясь шевельнуть головой в надежде хоть на какое-то облегчение — только для того, чтобы увидеть графа Дуку, входящего в камеру.

"Предатель!", — воскликнул Оби-Ван вместо приветствия, обидное слово сорвалось с его губ прежде, чем он успел оценить ситуацию. Проклятье, он не должен был делать такую глупость.

Однако Дуку, похоже, совершенно не оскорбился. "О нет, друг мой. Это ошибка. Ужасная ошибка. Они зашли слишком далеко. Это безумие."

Внешний вид пожилого человека совершенно не вязался с беспокойством в его голосе. В своих элегантных одеяниях и с безупречно ухоженной бородкой он выглядел направляющимся скорее в оперу, нежели чем на помощь "другу", попавшему в беду.

Глупо, но тот факт, что ни один волосок не выбивался из прически на седой голове, вызывал у Оби-Вана желание обрушить на нее ураган Силы.

"Я думал, вы здесь главный, Дуку", — ответил джедай, сохраняя свой голос максимально спокойным. Главный. Мысль внушала отвращение. Дуку когда-то был джедаем. Учитель Квай-Гона! Как он мог дойти до такого?

"Я не имел к этому никакого отношения, заверяю тебя, — сказал граф, игнорируя обвинение Оби-Вана. — Я немедленно подам прошение о твоем освобождении."

Несмотря на то, что слова прозвучали достаточно обнадеживающе, Оби-Ван ощутил новую тошнотворную дрожь в закоулках своего сознания. Бывший джедай-мастер давил на тренированную джедайскими методами ментальную защиту Оби-Вана и пытался добраться до наиболее сокровенных мыслей. Он сопротивлялся атаке, но боль и отвлекающие импульсы электричества, все еще бегающие по телу, служили гарантией того, что битва, которую он ведет, уже проиграна. В отчаянии, Оби-Ван попытался отвлечь графа словесной вылазкой. "Хорошо, надеюсь, это не займет много времени. У меня есть работа, которую нужно делать."

Дуку не был обескуражен, и лоб Оби-Вана заново покрылся потом, пока он ментально пытался отступить на более высокую позицию.

Зачем ты бежишь от меня, друг мой? Голос Дуку продолжал раздаваться эхом в уме джедая, даже когда граф ушел в направлении, противоположном вращению Оби-Вана в удерживающем поле, вынуждая его таким образом следить за местоположением своего мучителя как на ментальном, так и на телесном уровне.

Неторопливая походка Дуку свидетельствовала о скрытом высокомерии и являла резкий контраст с проворством его вторжения в ум Оби-Вана. Джедай сдержал изумление и ускользнул, пытаясь ставить позади себя новые ментальные барьеры. В его разуме уже бывали другие владеющие Силой. Квай-Гон. Анакин. Даже Мастер Йода. Но там, где их прикосновения были мягкими, почти ласковыми, контакт с Дуку был болезненным и унизительным.

"Могу я узнать, зачем рыцарь-джедай проделал весь этот путь сюда на Джеонозис?"

Энергетические потоки, окружающие тело, усилились, и Оби-Ван почувствовал, что теряет ментальную устойчивость. Он изо всех сил старался не закричать. "Я выслеживал охотника за головами по имени Джанго Фетт. Вы его знаете?" Его голос казался неестественным даже ему самому.

"Здесь нет охотников за головами, насколько я знаю. Джеонозианцы не доверяют им", — сказал граф.

Но ты можешь доверять мне, Оби-Ван. Слова просачивались в душу, тошнотворные в своей откровенности.

Оби-Ван снова попробовал ускользнуть, но ментальное присутствие Дуку пригвоздило его. Бывший джедай-мастер рылся в его воспоминаниях, как копающаяся в распоротом брюхе ковакианская обезьяноящерица — вытаскивая то, что было полезным, что могло причинить боль, и расшвыривая все остальное в стороны.

Собственные чувства Оби-Вана настигли его водоворотом боли и утраты.

Слабый запах выдохшихся цветочных духов и грубая ткань под крошечными пальцами, когда он прижался к своей матери в последний раз.

Он мысленно потеснил это воспоминание, в конце-концов оттолкнув его назад — только для того, чтобы почувствовать липкие пальцы сокурсника-джедая. Соперничество детских лет промелькнуло перед ним, пока мальчик падал вниз навстречу своей смерти.

Оби-Ван отпрянул от воспоминания, и это дало Дуку щель, необходимую для открытия шлюзов. Память вырвалась из него шквалом цветов, звуков и запахов.

…красные уши, лицо, пылающее от колкости выговора, сделанного его Учителем за нарушение комендантского часа…

…вся глубина разочарования Квай-Гона из-за заваленного экзамена по звездной навигации…

…свет, угасающий в глазах Серази вместе с покидающей ее жизнью. Последняя жертва Мелиды/Даан…

… ощущение мягких губ, скользнувших по лбу, не в обещании более близких отношений, но в горькой-сладком признании того, что никогда не могло случиться — согласно предписанию Кодекса Джедаев…

…укол ревности при понимании, что Анакин заменит его в качестве падавана Квай-Гона…

…мучения запертого за силовым полем, вынужденого смотреть, как Квай-Гон сражается с чудовищем, и знать, что Учитель не переживет поединка…

…агония ощущения тающей связующей нити, когда Учитель стал единым с Силой…

…слепая паника при осознании того, что судьба ребенка была в его руках…

"Что ж, кто их осудит? Но он здесь, я уверяю вас", — услышал Оби-Ван собственные слова. Казалось, что прошли часы, хотя на самом деле это, должно быть, были секунды.

"Какая жалость, Оби-Ван, что наши пути до этого никогда не пересекались. Квай-Гон всегда отзывался о тебе с большим уважением."

Хотя он и не был готов взять очередного падавана. Это была слабость, при обычных обстоятельствах уже не имевшая над ним никакой власти. Оби-Ван прекрасно знал, как нежеланный падаван может со временем стать столь же неотъемлемой частью джедая, как рука или нога. Но сейчас, когда его жизнь валялась вокруг него, как мусор возле опрокинутой корзины, эти слова обожгли его. Слезы навернулись на глаза, когда он снова потерялся в боли двенадцатилетнего ребенка, пока тот смотрел, как последняя надежда заполучить учителя отвернулась и ушла прочь.

"Хотел бы я, чтобы он был жив". Граф театрально вздохнул, а Оби-Ван услышал — плохо, что ты не был чуток попроворнее — слова, ударившие в самое сердце. "Мне бы сейчас пригодилась его помощь."

"Квай-Гон Джинн никогда не присоединился бы к тебе." Слова были как щит.

"Не будь столь уверен, мой юный джедай. Ты забываешь, что он был когда-то моим учеником, также как ты был его."

И я был его другом. Это, насколько Оби-Ван знал, было ложью. Дуку был наставником Квай-Гона и его учителем, но он никогда не был его другом. Это была тактическая ошибка, и понимание этого на короткое время поддержало Оби-Вана.

"Он прекрасно знал о коррупции в Сенате, но он никогда не смирился бы с этим, если бы знал правду, как ее знаю я", — сказал Дуку, продолжая раздражающе кружить вокруг своего пленника.

"Правду?", — Оби-Ван проклял себя за любопытство, отразившееся в его голосе. Сейчас Дуку знал не понаслышке о его презрении к Сенату и политикам в целом и не стеснялся использовать свою осведомленность против него.

"Правда…"

Дуку позволил слову повиснуть в воздухе на долгий момент, собирая силы, пока Оби-Ван готовил себя к тому, чтобы не поверить чему бы то ни было из того, что последует дальше. Он мог чувствовать, что графа забавляют его усилия. И кто же, по твоему, научил Квай-Гона этой тактике?

Слова уязвили Оби-Вана, и всепоглощающая путаница вернулась в мысли, вытесняя его с того мизерного плацдарма, который ему до сих пор удавалось удерживать.

"Что если я сказал бы тебе, что Республикой сейчас управляет Темный Владыка Ситов?"

"Нет, невозможно. Джедаи бы знали", — быстро сказал Оби-Ван, но его голос был омрачен сомнением.

Ты так уверен, мой юный друг? В воображении возник образ комнаты со звездной картой из его воспоминаний, пустое место точно к югу от Лабиринта Риши. Он понял, что его трясет, и не только из-за воздействия удерживающего поля.