– А зачем вы хотите встретиться с ним?

Катарина осуждающе погрозила пальцем.

– О нет! Давайте по справедливости! Сейчас ваша очередь отвечать на мой вопрос!

Мужчина поднял голову, озадаченный ее дерзостью.

– А если я скажу, что собираюсь арестовать вас?

Катарина пристально рассматривала представительного господина. Фонарь осветил одну сторону его лица, и под полями щегольски надвинутой на глаза шляпы девушка увидела темный глаз, который сверкал, глядя на нее, и бровь, похожую на волосатую серебристую гусеницу. Она вновь обрела голос.

– Вы не ответили на мой вопрос, а только задали мне еще один.

Мужчина в раздражении ударил по земле концом своей трости, но потом сказал:

– Ну хорошо. Я не собираюсь арестовывать вас. Так-то вот! Я даже не полицейский!

– Тогда вы не имеете права беспокоить меня, разве не так? – резко заявился Катарина. – Уходите и оставьте меня в покое! Я ведь никому не причиняю вреда.

Незнакомец молча посмотрел на нее, а потом подошел ближе. Его лицо снова скрылось в тени. Страх, словно молния, поразил Катарину, когда он всей своей массой загородил выход из дверного проема. Она стояла как парализованная, а господин поднял руку и потянулся к ее шее. О Боже, он собирается задушить ее!

Мужчина легонько схватил шаль и дернул за кончик. Золотистые волосы Катарины рассыпались по плечам, и свет упал на лицо. Она задрожала, приготовившись к худшему.

Человек издал какой-то странный звук и покачал головой.

– Что тебе нужно от Петрака? – спросил он.

– Я актриса. Хочу учиться у него.

– Чему?

– Всему, что он знает сам.

– Все, что он знает, касается актерского мастерства. Но если вы уже актриса…

– Я хочу стать самой лучшей актрисой в мире! Господин снова закивал головой.

– Откуда ты?

– Из Длемо, в Моравии.

– Никогда не слышал о таком городе. Полагаю, ты из села? Фермы, поля…

Его слова звучали насмешливо. «Он говорит, как полицейский», – подумала она.

– Да, фермы, поля и ничего больше, – покорно согласилась она.

– Тогда как же можно стать актрисой в Длемо? Вы что, разыгрывали спектакли перед коровами и свиньями? Играли «Ромео и Джульетту» на скотном дворе, чтобы петух знал, что ему делать с курицей?

Насмехаться над ее мечтой – было не менее жестоко, чем задушить ее. Не в силах больше терпеть этот издевательский тон, Катарина оттолкнула незнакомца с такой силой, что он выронил трость.

– Идите к черту! – выкрикнула она. – Я – актриса, и мне не нужна никакая публика, чтобы доказать это.

Она ударила себя кулачком в грудь.

– Это у меня вот здесь, внутри, я знаю! Когда Петрак увидит меня, он тоже поймет. А если вы думаете, что сможете помешать мне, я покажу вам, как мы в Длемо поступаем с петухами, если они начинают вести себя с курицами слишком грубо!

Человек онемел, сраженный словами Катарины, а потом разразился громким смехом, который эхом отдавался по пустынной улице, угрожая разбудить обитателей соседних домов. Посмотрев на свой узел, девушка подумала, удастся ли ей убежать, если она возьмет его с собой. Но не успела Катарина пошевелиться, как человек нагнулся, подобрал трость и сказал:

– Я отведу тебя к Петраку.

Теперь он стоял ближе к фонарю, и девушка смогла разглядеть его лицо. «А он довольно красивый», – подумала она. Незнакомец показался ей достойным и благородным господином и совсем не походил на вора.

– А вы действительно знаете его?

– Настолько, насколько это вообще возможно. Он странный человек.

Казалось, мужчина говорил искренне.

– Я не могу тратить попусту время. Пожалуй, я останусь здесь до утра, чтобы не пропустить мэтра.

– Нет, девушка с фермы, зачем ждать завтра! Ты встретишься с ним сейчас!

Подозрения Катарины относительно намерений незнакомца усилились опять. Сейчас, среди ночи? Это, несомненно, уловка, чтобы завлечь ее в какое-нибудь уединенное место.

– И где же я увижу его?

– Здесь, где же еще?

– Театр закрыт. Петрак ушел…

– Нет, он живет здесь. Входи! – И господин жестом показал на дверь.

– Но она заперта!

– Неважно. Я сторож.

Мужчина достал из кармана небольшое кольцо с ключами, вставил один из них в замок и толчком распахнул дверь.

Катарина не сдвинулась с места. Действительно ли этот человек ведет ее к Петраку?

– А я думал, ты спешишь. Или это всего лишь… игра?

Насмешливый тон разозлил девушку. Катарина схватила свой узел и прошла в дверь, он направился следом. Внезапно она остановилась, резко повернулась и взглянула на него.

– Снимите шляпу!

– Что?

– Вашу шляпу. Снимите ее!

Господин вздохнул, потом сорвал с себя шляпу. Волосы у него оказались седыми и чрезвычайно густыми – непокорная грива, напоминающая львиную. И ни малейших признаков помады. Катарина с облегчением вздохнула и решительным шагом вошла в вестибюль, освещенный светом уличного фонаря, просачивающимся сквозь стекло входной двери.

– Проходи сюда! – Сторож указал на одну из дверей. Когда она заколебалась, он приказал:

– Иди… иди же, девушка с фермы! Это ведь театр, ей-Богу! Катарина взялась за латунную ручку. Мужчина снова остановил ее.

– А что ты собираешься играть?

– Я знаю только одну роль. Это из пасхального страстного представления, которое мы каждый год даем в Длемо. Последние три года я исполняла роль Марии.

Послышалось едва различимое раздраженное шипение.

– Хорошо. Иди! Поднимайся на сцену! Я приведу Петрака. Катарина прошла через дверь и вся похолодела, увидев большой зрительный зал. В центре сцены на треножнике горела тусклая лампочка. В ее призрачном свете было нетрудно вообразить, что все это похожее на пещеру пространство заполнено зрителями. Театр! Она еще никогда не бывала в театре. Представления в Длемо проходили во дворе монастыря или, если шел дождь, в амбаре старого Фолворика, который вмещал всех жителей села. Но здесь хватило бы места для населения двух сел!

Катарина положила на пол свой узел и медленно пошла по центральному проходу. Погруженная в мечты, она приблизилась к деревянным ступенькам, ведущим на сцену, поднялась по ним и повернулась лицом к залу.

О Господи! Там был еще и балкон!

Вглядываясь в огромное темное пространство, Катарина мысленно перенеслась в будущее, когда Петрак сделает из нее лучшую актрису в мире. Девушка поклонилась под гром аплодисментов, приподнимая пальчиками поношенную домотканую юбку, словно на ней надето бархатное платье. Затем сделала глубокий реверанс в знак признательности за высокую оценку ее игры.

Вдруг откуда-то послышался слабый скрип, более громкий, чем овации в ее воображении. Открылась дверь. Катарина выпрямилась и стала всматриваться во мрак, но ничего не видела дальше пятого или шестого ряда.

– Мне сказали, что вы хотите прослушаться у меня, – послышался издалека хриплый, сопящий голос очень старого человека. Разве Петрак старый? Сестра Амброзина ничего не говорила о возрасте режиссера. Возможно, она и не знала.

О Боже! В каком он, должно быть, скверном настроении! Ведь сторож поднял его с постели.

И все же Петрак согласился встретиться с ней. Оказав любезность своему старому другу… Или они решили немного позабавиться? «Вставай, Янош, у меня тут в театре девушка с фермы, которая считает…»

– Да… да… Я хочу играть, – запинаясь, пробормотала Катарина.

– Вы готовы?

– Да, пан Петрак.

Снова с задних рядов послышался скрип. Петрак сел. Катарина опять напрягла зрение, пытаясь отыскать его в темноте, но мрак был непроницаем.

– Начинать? – спросила она.

Молчание. Она восприняла это как утвердительный ответ.

Девушка повернулась спиной к темному залу. Как всегда перед началом пасхального спектакля, она плотно закрыла глаза и заставила себя поверить, что она – Дева. Этой ночью Мария поняла, что носит в себе дитя Господа и ей надо сообщить об этом Иосифу. Наступил момент, когда Катарина почувствовала, что она готова – словно в ее тело вошла какая-то высшая сила.