Словом, Роберт чувствовал себя неуютно.

Рядом с молодежным лагерем возвышались громады корпусов фирмы «Прат-Утмей»

Роберту не раз приходила в голову мысль об этом странном соседстве. Здесь, в лагере, спорят о том, как уберечь мир от ядерной катастрофы, а за бетонной оградой совершенствуют электронное оборудование для смертоносных ракет. Он хотел было предложить Гарри взорвать корпуса, но вскоре сам отказался от этой мысли. Хозяева фирмы получат страховку, возведут новые цехи, поставят более совершенные станки и приборы…

У Роберта голова шла кругом от этих мыслей

«Как в лабиринте — за каждым поворотом тупик! Бьемся головой в запертую дверь», — подумалось ему.

Как-то вечером, когда Роберт вместе с Джоном возвращались из клуба, разбушевалась гроза. Яркий голубоватый свет молний тут же тушила сырая темень. От быстрой смены огненных вспышек рябило в глазах. Ослепленный, Джон так и застыл на месте — посреди тропинки, ведущей к палатке.

И тут с неба словно швырнули огромную охапку огненных водорослей, развесив их па а самым лагерем. Столько молний сразу Робер. увидел впервые в жизни. Раздался оглушительный треск.

— Скорее, мы в самом эпицентре грозы! — подтолкнул он к палатке Джона. Вскинув голову вверх, Роберт увидел пустое черное небо без звезд и почему-то вспомнил приснившийся Пат кошмар.

«Как-то ей там сейчас?» — острой тоской отозвалось в сердце. И он вдруг понял, что встреча с Пат — единственное средство от этой боли.

Разработанная Харстом операция близилась к завершающей стадии. И хотя полковник подключил к работе самых опытных из своих сотрудников, смутное ощущение тревоги не покидало его. Слишком много тонких, неосязаемых нитей логики и человеческой психологии сплетались в единый клубок, угрожая погубить все дело из за малейшего просчета в цепи предположений и умозаключений. Все это заставляло Харста нервничать. Он изменил своему неукоснительному принципу — никогда не браться за то, что могут сделать подчиненные, лично проверял, как развиваются события, постоянно требуя от Макларена обстоятельных докладов по поводу любой из мелочей.

Чувствуя состояние шефа, капитан старался не упускать ни единой детали.

— Сейчас вы все увидите своими глазами, сэр, — произнес он, предупредительно пропуская Харста первым в свой кабинет.

Сев за стол Макларен пробежал пальцами по кнопкам, и на дисплее компьютера появился макет местности Харст продолжал стоять. Он недолюбливал излишнее увлечение своих сотрудников чудесами электроники, хотя был согласен, что современная служба безопасности не только сложное искусство, но и наука, в которой, естественно, нельзя отставать от века. Но на этот раз вполне можно было бы обойтись элементарным ящиком с песком. Полковник молча рассматривал на экране местность, которую успел изучить до мельчайших подробностей Все совершенно точно, никаких погрешностей. Это лишний раз свидетельствовало о том что у его подчиненных квалификация высочайшего класса.

Макларен нажал на кнопку, и на экране, как в телеигре, появились белые фигурки людей.

— А нельзя ли взглянуть с другой стороны? — попросил Харст лишь для того, чтобы выплеснуть нарастающее раздражение.

Капитан снова коснулся сенсоров, и картина на экране вместе с фигурками людей на шла вращаться, сохраняя ощущение перспективы, как если бы они смотрели на нее с летящего вертолета.

— Достаточно, — сказал полковник. — А теперь чуть поближе. Вот так.

По периметру макета и в центре появились синие фигурки.

— Наши люди. Как видите, шеф, они просматривают каждый уголок. Ситуация под полным контролем.

— Продолжайте, — обронил Харст.

Белые фигуры пришли в движение. Некоторые из них поменялись местами. У красного квадрата в отдалении вспыхнули очертания машины, и тотчас два желтых человечка замерли в отведенных для них точках. Некоторые из белых фигурок снова поменялись местами.

Такой сценарий вполне удовлетворил Харста, но он какое-то время продолжал стоять молча, в задумчивости глядя на экран. Среди разноцветных фигур на макете он представил еще одну, известную лишь ему.

— Повторить еще раз? — с готовностью предложил капитан.

— Спасибо, Макларен, и так все ясно.

Харст попрощался легким кивком и направился к двери. Вернувшись в свой кабинет, сиял трубку телефона правительственной связи, вложил личную карточку с магнитным кодом в щель шифрующего устройства и не спеша набрал номер.

— Харст, — назвался он, дождавшись ответа.

— Что у тебя, Фрэд? — послышалось из трубки. Не очень радушно, однако и не совсем официально.

— Мы закончили подготовку операции, сэр, — доложил Харст.

— Можете приступать, Фрэд, — дал свое «добро» голос из телефонной трубки.

Они сидели за отдельным столиком в небольшой ложе, отгороженной от общего зала невысокими перильцами с отделкой под мореный дуб. Из дальнего конца ресторана доносилась негромкая музыка. Маленький оркестр исполнял в стиле «ретро» шлягер тридцатых годов — сентиментальное танго «Мелонга».

Утром Пат в лагере на базе Гринэм Коммон познакомила Симмонса с Робертом и его другом Гарри. Они приехали за ней, чтобы увезти в Лондон на уик-энд и заодно вместе поужинать.

Пат крайне не понравилось, как выглядит Роберт.

— Что с тобой происходит? Ты похудел, осунулся? — накрыла она ладонью руку Роберта, когда они стояли вдвоем у машины, ожидая замешкавшегося Гарри. — Тебя что-то гнетет?

— Черное небо без звезд, — невесело усмехнулся он.

По лицу Пат скользнула тень.

— Нашел чем шутить! — глухо произнесла она.

Роберту не хотелось говорить на эту тему, но, поколебавшись, он все-таки признался:

— Нет, Пат, я не шучу Небо без звезд я — видел наяву. — И Роберт рассказал ей о бушевавшей над лагерем грозе Пат отреагировала серьезнее, чем ожидал он.

— Плохое предзнаменование. Я боюсь за тебя, Роберт, умоляю, будь осторожнее. Ты меня так напугал с этой запиской.

Роберт поморщился:

— Мы же все выяснили… Я действительно не знал об аресте Бена, это случилось после моего отъезда. А его призывы к радикальным действиям… Он просто помешался на них, извел меня своими дурацкими разговорами…

— Правда?

— Ну ведь и Гарри тебе сказал то же самое, слово в слово… Успокойся.

Этот разговор состоялся утром, а теперь был вечер, и они сидели в ресторане. Обслуживал их лично старший официант. В ожидании, когда этот здоровяк во фраке с досиня выбритым лицом принесет заказ, Симмонс и Гарри вели оживленную беседу. Роберт и Пат говорили мало. Больше слушали: Роберт с напряженным вниманием, Пат — с легкой улыбкой на губах.

— Нужен мощный толчок, который поднимет весь народ, — говорил между тем Гарри, — тогда правительство вынуждено будет подчиниться воле народа. Разумеется, если оно захочет остаться правительством.

— И кто же даст этот толчок? — перебил его Симмонс.

— Мы! — решительно хлопнул ладонью по скатерти Гарри. — Сотни таких, как мы, которые не жалеют себя во имя великой цели…

Симмонс посмотрел на Гарри, потом перевел глаза на Роберта и снова с усмешкой посмотрел на Гарри.

— А вам не кажется, что от такого геройства — один шаг до терроризма? А терроризм, — Симмонс глянул на Пат, — вы, как я понимаю, осуждаете?

Гарри раздраженно прищурился:

— На карту поставлена судьба планеты, гибель всего человечества. Предотвратить катастрофу можно только решительными действиями, но не обязательно теми, что именуются терроризмом.

— Звезда героев-одиночек погасла еще в начале века, — с достоинством возразил Симмонс. — И мне очень жаль, что свет, идущий от нее, все еще кажется кому-то зарею будущего.

Пат, не сказавшая до этого ни слова, вмешалась в спор.

— Я считаю, главное — поднять сознание масс, — заметила она, обращаясь к Симмонсу, но глядя на Роберта. — Когда мы начинали нашу борьбу против размещения американских ракет на английских базах, нас поддерживало тринадцать процентов населения. А теперь с нами уже более шестидесяти процентов. В конце концов мы вынудим правительство считаться с нами. Маргарет Тэтчер любит повторять: дело, в котором применяется насилие, — проигранное дело! Коли так, то победа нам обеспечена.