Гарри принял наигранную позу. Лицо его стало задиристым.

— Что-либо изменить в этом мире может только молодежь, — с жаром произнес он. — Она избавляется от балласта прошлого, но еще не обрела веры в будущее, и тот, с кем она пойдет, станет победителем в этой борьбе за сердца и умы людей. Выйдите на улицу, и вы увидите, как молодые люди издеваются над переоценкой ценностей, в которую играют обитатели духовной барахолки, именуемой современным обществом.

«Хитер, ловко жонглирует словами, — отметил про себя Симмонс, угнетенный какой-то исподволь рождающейся неприязнью к этому человеку. — Дар убеждения есть, даже когда несет полную околесицу. И сочетать природное обаяние с умом умеет…»

— Мы сами бородаты, и не хуже Моисея, — продолжал ораторствовать Гарри.

Взгляд Симмонса упал на курчавую бородку Роберта, и он невольно улыбнулся неожиданной аналогии. Но Гарри истолковал его улыбку по-своему:

— Вам, закосневшим в плену условностей, ханжества и лицемерия, никогда не понять стремления молодежи к подвигу, который перевернул бы мир, привел его на путь духовного ренессанса…

В это время к столу подошел официант, и спор прервался, а к концу ужина разговор уже шел о житейских делах. Пат повеселела, и Симмонс пригласил ее на танец.

Когда они отошли от столика, Гарри наклонился к Роберту и, возбужденно блестя глазами, сообщил:

— Бен скоро будет на свободе! Организация сделала все, чтобы он снова занял свое место в ее строю.

— Как… удалось? — ошеломленно пробормотал Роберт, но Гарри лишь многозначительно подмигнул:

— Главное — теперь мы знаем наверняка, кто предатель, и должны покарать его. Только… — Он прижал палец к губам.

Пат и Джонни уже возвращались к столику.

— Мы подготовим ему достойную встречу! — торопливо шепнул Гарри

В воскресенье перед отъездом в лагерь Роберт, как обычно, позвонил из автомата Гарри.

— Ты уже собрался? — донеслось с другого конца провода. — Мне позарез нужно с тобой встретиться. Сейчас же еду к тебе. Прикинь, сколько времени мне понадобится на дорогу, и выходи из дома.

Пат готовилась уезжать в Гринэм-Коммон через день, но Роберт с ней уже попрощался — у нее оставались дела: в частности, срочно потребовалось забежать к подруге — к такой же, как она сама, учительнице, с которой они работали в одной школе Тем более скоро начинался учебный год.

Уик-энд прошел у Роберта гладко, и он пребывал в прекрасном расположении духа. Весть о том, что скоро приедет Бен, которого выручили друзья, не только сняла тяжелый камень с его души, но и придала уверенности, а уважение к Гарри приняло теперь оттенок чуть ли не преклонения перед его несгибаемым духом мужественного борца, готового ради друзей на все. Роберта несколько удручало лишь то, что он не мог поделиться своей радостью с Пат Накануне он чуть было не проговорился о скором возвращении Бена, но вовремя прикусил язык.

Взглянув на часы, Роберт поспешил к выходу. Уже смеркалось, серые тени деревьев жались к чугунной ограде, и шаги гасли в сухом шелесте листьев «Лендровер» белым пятном проступал сквозь решетку калитки. Гарри ждал его. Мотор «лендровера» работал. Роберт сел рядом с Гарри, и машина на большой скорости рванулась вперед.

— Я отвезу тебя до места, — сказал Гарри, и по тону его Роберт понял: предстоит серьезный разговор, которому, вероятно, суждено многое решить в его судьбе

Верилось, что разговор этот поможет вырваться наконец из тягостной серости будней, неуклонно сгущающихся, как и сумерки за окном автомобиля. Внутренне он давно уже подготовился к такому разговору и ждал его, как парашютист перед прыжком в неизвестность. Роберт никогда не был трусом. Таким его воспитал отец, прошедший службу в десантных войсках и часто втолковывавший главные заповеди: оставайся самим собой в любой обстановке, умей постоять за себя и помочь товарищам.

…Улицы Лондона словно захлебывались неуклонно текущим потоком машин. Чудилось, будто огромный город сыт ими по горло и вот-вот содрогнется, закашляется в смрадном смоге выхлопных газов, пеленой повисших над автострадами. То и дело возникали туго сбитые пробки, но потокам не виделось конца — жители столицы возвращались после уик-энда, выпавшего на редкие в этих местах погожие дни. Из города выливались лишь жиденькие струйки машин, и Гарри с Робертом практически беспрепятственно следовали по своей половине магистрали, ведущей в пригороды.

Вечерние улицы сверкали в дрожащем соцветии неоновых огней, как парад новогодних елок. Рекламы звали, манили, игриво подмигивая, разжигали аппетит, умоляли, властно требовали и даже угрожали: ешьте, пейте, приобретайте, посещайте, путешествуйте, носите…

В душе Роберта поднялось невольное раздражение: почему все вокруг — профессора в университете, миссис Фредерикс, отец, Симмонс и даже Пат — считают себя вправе диктовать, навязывать собственную точку зрения, превращая его в послушного робота, подобно тому как делает роботами миллионы людей вот эта реклама, назойливо вдалбливающая в мозги обывателей интересы ее господ? Роберт вновь с надеждой и доверием взглянул на Гарри, как всегда, собранного и бесстрастного.

Среди карнавала пульсирующих красок хлестко вспыхнула надпись:

Слова были укреплены на торце какого-то частного особняка.

— Молодец! — одобрительно кивнул Гарри. Он даже сбавил скорость и помигал фарами, выражая свою солидарность с незнакомым человеком, с его неравнодушием.

Роберт знал, что Гарри всегда с восхищением, пусть подчас и сдержанным, относился к поступкам смельчаков, но никогда не выпячивал себя, хотя ему-то было чем похвалиться. Бен как-то рассказывал: когда организация только создавалась, Гарри задали вопрос: откуда у него берутся деньги на покупку оружия? Он долго отказывался отвечать, ссылаясь на опасение подставить товарищей под удар. Но в конце концов согласился ответить. Ответить по существу…

Оставив всех в своем «лендровере» на повороте шоссе, он затаился у развилки, ведущей к особняку какого-то крупного бизнесмена. Когда тот, проезжая поворот, сбавил скорость, Гарри кошкой метнулся к машине, зажав в руках гранату, поставленную на, боевой взвод. Перепуганный бизнесмен вынужден был раскошелиться. «Да, такого человека, как Гарри, никто не подчинит, не сломит, не превратит в послушного робота», — думал Роберт, глядя на ускользающее под бампер шоссе.

Выехали наконец за город, и на скорости звук грубого протектора «лендровера» перешел в легкий сухой шелест с призвуком свиста. Казалось, гигантские летучие мыши, шурша перепонками, стаями носятся над машиной, вжавшейся в ленту шоссе.

«Когда же?.. — неотвязно билось в мозгу у Роберта. — Когда же Гарри наконец заговорит о главном?..»

Но Гарри не спешил. Разговор о главном он завел, когда подъезжали к Соунси. Сначала повторил, что организацией теперь в точности установлено, кто предатель. Этот человек нарушил клятву и продался спецслужбам. На его совести арест не только одного Бена.

— Мы вынесли смертный приговор гадине. Нужно привести его в исполнение. — Гарри чиркнул зажигалкой, и язычок пламени высветил его лицо, исполненное ледяной решимости. — Выбор пал на тебя, Роберт, — произнес он, жадно затягиваясь сигаретой. Голос его звучал очень мягко, очень проникновенно. — Это будет твоим первым заданием как члена нашей организации. Первым, но чрезвычайно ответственным.

Он замолчал, как бы специально для того, чтобы дать Роберту возможность собраться с мыслями.

Чего угодно ожидал Роберт. Но убить человека? Он так сильно сцепил пальцы, что почувствовал боль в суставах.

Да, внутренне он был готов к любому заданию и все же где-то в глубине души надеялся, что первое порученное ему деле будет иным. Убить человека, даже и сознавая, что он заслуживает смерти? Нет, невозможно… Нет.

Ветер с прерывистым шумом врывался в опущенное окно. Но не освежал Роберта этот холодный ветер. И если бы у Роберта спросили, как долго длилось его молчание, он бы вряд ли смог ответить.