Лоу медленно убрал руку.

– Какой импульс?

– Велма не почувствовала магии, – встряла Астрид.

Невестка покачала головой.

– Это не совсем волшебство, скорее энергия.

Способность Хэдли ощущать странную энергию происходила из прошлого. Ее мать, бывший археолог, получила темное египетское проклятье, которое передала дочери. Немногие могли видеть духов Мори, шеутов, призрачных адских гончих, которые показывались, стоило Хэдли расстроиться. Лоу, к примеру, таким талантом не обладал, но утверждал, что духи Хэдли чуть не убили его раз сто. Разумеется, преувеличил, что было свойственно всему, что слетало с его уст. И хоть Мори явно нападали, но Лоу наверняка это заслужил. Проклятие не помешало ему жениться на Хэдли… и лапать ее в общественных местах.

Хэдли посмотрела на Астрид и прищурилась.

– Хм.

– Что?

– Я прислушалась и мне кажется, что энергия исходит от тебя, а не от идола.

– Чушь! Ты видишь тень на моей ауре?

– Я не вижу ауры, спроси у Аиды.

– Уже спрашивала, но она видит лишь призраков.

– Мы предпочитаем странных и опасных женщин, правда, Бо? – прошептал Лоу.

Бо на мгновение застыл, но его реакцию заметила лишь Астрид. Лоу уже бормотал что-то о древних залежах бирюзы в Калифорнии и Мексике. Знает ли брат, что Бо к ней неравнодушен? Она вспомнила полученное осенью письмо, которое ее расстроило: «Учителям не пристало останавливаться в гостиницах со студентками. Лоу, который сам работает в той же сфере, со мной согласен».

Может она просто себя изводит, а Лоу просто болтает?

Но тогда с чего Бо так себя повел?

Застыл, а потом, вместо ответа задал вопрос?

– Ты знаешь, к какой культуре принадлежит этот идол?

– Напоминает ацтеков. По-моему, подлинник. Хэдли, а ты что думаешь?

– Ацтеки, – подтвердила она. – Но фигурка не полностью состоит из бирюзы, это мозаика. Кусочки аккуратно соединили и отполировали.

– Правда? А я посчитал, что она потрескалась. А задняя часть?

– Да, тут цельный кусок. Кто-то изменил гравировку. Жаль.

Лоу отнес идола к столу, сел и принялся изучать под увеличительным стеклом. Остальные встали у него за спиной.

– Золотая инкрустация на глазах и диске настоящая, хоть и выглядит странно. В такие моменты мне не хватает Адама, – пробормотал он, вспомнив лучшего друга и отца Стеллы, умершего почти год назад.

Хэдли сжала плечо мужа, он погладил ее по руке. Астрид снова позавидовала их близости. Она посмотрела на Бо, но тут же опустила глаза, снова заметив его взгляд на себе. Звезды, слишком много чувств. А может, она чересчур впечатлительная. Лучше все отбросить и сосредоточиться на идоле.

– Тогда изменили, – присмотревшись, сказал Лоу. – На плоской дощечке выгравировано слово «НЭНС» современными инструментами. Я вижу следы другой инкрустации. Возможно, другое слово, но толком не разобрать.

– Это копия? – спросила Астрид.

– Твой брат ну совершенно не разбирается в подделках, – саркастично заметила Хэдли.

Лоу нервно усмехнулся и почесал подбородок.

– Ну да, все в прошлом. По-моему, идол настоящий.

– Мой честный супруг прав. Фигурка и правда настоящая, – сказала Хэдли, слегка улыбаясь Лоу.

– А вот теперь вопрос на миллион долларов. Для чего его использовали? – спросил Бо.

Лоу сел в кресло и скрестил руки на груди.

– Черт его знает. Точно не для плодовитости. Я понятия не имею, что тут за символ спереди. Я знаю, что бирюза нравится ацтекам и часто использовалась для создания ритуальных предметов. Они торговали с индейцами, добывавшими бирюзу в юго-западных штатах. Остальное для меня темный лес.

Астрид и Бо смотрели на Хэдли.

– К сожалению, для меня тоже. Это вне нашей компетенции. Я знаю несколько главных ацтекских богов, к примеру, Кетцалькоатля, змея в перьях. Но это…

Бо вмешался:

– Погоди. «Змей в перьях»? То же самое, что и «Пернатый змей»?

– Ну да.

– Так называлась яхта. Уж слишком странное совпадение.

– Слишком странное. Готова поспорить, что владелица яхты, миссис Кушинг, знает что-то о том ритуале. Что, черт побери, происходит?

– Что бы ни происходило, не ввязывайтесь, – посоветовал Лоу, возвращая идола Бо. – Говорю по опыту. Хэдли, подтверди.

Она кивнула.

– Это правда. Наверное, лучше положить находку туда, где нашли. А тем временем, если хотите узнать больше о ее символизме и форме…

Лоу тяжело вздохнул.

Хэдли не обратила на него внимания.

– … тогда стоит обратиться к доктору Марии Наварро.

– Ах да, одна из «Грешниц», – сказал Лоу и невинно посмотрел на жену. – Что? Им нравится это прозвище.

Хэдли проигнорировала мужа.

– Доктор Наварро и ее коллега мисс Кинг – эксперты по культуре ацтеков и майя. Они антропологи на пенсии и друзья моего отца. Вместе написали несколько книг.

– А как можно с ними связаться? – спросил Бо.

Хэдли улыбнулась.

– Я пообщаюсь с доктором Наварро, может, удастся устроить встречу.

– Как можно скорее, если не возражаешь, – попросил Бо и улыбнулся в ответ.

Предоставив свои соображения против копания в истории идола, Лоу попросил совета Бо насчет двигателя мотоцикла. Астрид воспользовалась шансом поговорить с Хэдли наедине.

Невестка – одна из умнейших знакомых Астрид женщин. Весьма образованная и влиятельная особа. А еще очень разумная, она пару раз поддержала стремление Астрид к независимости, когда остальные родственники говорили категорическое «нет». Астрид не была близка с Хэдли так, как по-сестрински относилась к Аиде. Но ей нужен тот, кто бы дал совет без лишних эмоций. Тот, кто относился бы к ней справедливо и здраво.

И она не проболтается Уинтеру.

Хэдли сложила руки на груди.

– Я получила твою телеграмму, очевидно, и ты мою.

– Благодарю за помощь.

– Пока не за что. Я не знаю, чем помочь. – Хэдли вытащила конверт из кармана юбки и развернула письмо. – В университете сменили твой адрес на адрес моего офиса в музее, так что Уинтер какое-то время не узнает. Я получила послание два дня назад.

Астрид прочитала письмо: ледяное официальное заявление из канцелярии ректора, сообщающее, что она находится на испытательном сроке из-за плохих оценок и прогулов, и если не исправится в следующем семестре, ее выгонят из университета. А еще надо встретиться с консультантом, чтобы обсудить…

– Что означает последнее предложение?

– Они считают, что диплома ты не получишь и, хоть не возражают против денег твоей семьи, им нужно поддерживать свою репутацию.

– Они знают, что мы занимаемся бутлегерством?

– Скорее всего. В Беркли знают, и это не помешало им позволить Лоу там учиться и работать. Но твой брат – отличный учитель с опытом полевой работы. А в твоем возрасте учился прекрасно и закончил с отличием.

– В отличие от меня. Значит, дело во мне, а не в семейной репутации, – застонала Астрид и сложила письмо. – Мама, наверное, в гробу переворачивается от разочарования. Хэдли, умоляю, не говори никому, пока я не решу, как быть. Хорошо?

Хэдли тяжко вздохнула.

– Расскажешь, что случилось?

– Не знаю, – ответила она, поглаживая ладонь большим пальцем. – Я отправилась туда, чтобы проявить себя. Без помощи Уинтера и влияния Лоу в Беркли. Просто что-то сделать самой.

– В подобном желании нет ничего плохого, даже есть нечто благородное.

– Конечно, благородное. И я доказала собственную независимость, завалив все предметы.

– Астрид, ты ведь не глупа, но нужно ходить на занятия и учиться.

– Знаю, просто… – Она посмотрела на руки и выпалила. – Мне там не нравится. Я ненавижу этот город, колледж. Не знаю, что я там забыла. Не понимаю, почему я туда вообще поехала. Все вокруг меня знают, что им надо. У тебя и Лоу есть Египет, у Уинтера и Бо – их предприятие. Моя соседка по комнате Джейн хочет преподавать. Я не знаю, что у меня получится лучше всего. Все мои подруги помолвлены, замужем или работают, пока не найдут мужей. Учащиеся в колледже хотят сделать карьеру. А я? Мне кажется, что я не управляю своей жизнью.