— Извините, господа, — догнал нас Принц уже на крыльце. — Моя жена Золушка, объезжая свои владения, нашла странную вещь. Возможно, она принадлежит вам?

Принц протянул мне мой же транзисторный радиоприемник ВЭФ 232.

"Слушай, — спросил я у своего второго «я», — ты не помнишь, где я его оставил: на берегу или в палатке?"

"Спроси что-нибудь попроще, — отпарировало оно. — И вообще, я не нанимался к тебе в няньки".

— Благодарю, — пробурчал я, забирая у Принца риемник. — Это действительно моя вещь.

Апартаменты, отведенные нам с Алиной, угнетали роскошью и размерами. Лично я предпочел бы оказаться в своей двухкомнатной городской квартире, чем жить в хоромах, больше похожих на музей, нежели на человеческое жилье. Мое второе «я» со мной не согласилось.

Его восхищали и огромные резные кровати с пологами в наших с Алиной спальнях, и вычурная мебель, и мудреные люстры, и старинные холсты в здоровенных рамах, и мозаика полированных полов, и пестрые витражи, и лепные украшения на потолке и стенах… Оно так раскудахталось по поводу всего этого, что я готов был сбежать из собственной шкуры. Спорить со своим «я» мне на сей раз не хотелось.

"Слушай.. — не выдержал я в конце концов, — меня тошнит от твоей трескотни. Помолчи, ведь мы же с тобой раненые!

"Разве? — удивилось оно. — Ах, да! Кого-то из нас, кажется, стукнуло по ноге! Я уже и думать об этом забыл. А что больно, да?"

Я заскулил от бессильной злобы, не зная, как заставить мое второе «я» замолчать. Перевязывавшие меня служанки Алина вздрогнули от моего воя, подумав, что он вызван их аккуратным обращением со мной.

— Все в порядке, девочки, — успокоил я их, улыбнулся рез силу и включил радиоприемник. Как всегда, он был настроен на "Маяк".

Громкая музыка, вырвавшаяся из приемника, заставила девушек-служанок вскрикнуть и отскочить от кровати. На сей раз, уронив ногу, они действительно сделали мне больно, Переморщившись, я вновь улыбнулся и убавил звук. Напуганные поющим ящиком служанки так и не подошли больше ко мне. Заканчивала перевязку одна Алина.

Мне дали выпить какую-то пакость, настоянную на травах, я вскоре заснул.

Сколько мне удалось поспать — не знаю. Думаю, не более двyx-трех часов. Проснулся я от того, что Алина трясла меня за плечо.

— А? Что? — выпалил я спросонья протирая глаза и стирая. рукавом холодный пот со лба.

— Послушай, что передают! — шепнула Алина.

Я прибавил приемнику звук. «Маяк» передавал новости.

— …В стране объявлено военное положение. Перекрыты е дороги, ведущие из столицы в другие города, сообщал диктор-мужчина, — блокированы железнодорожные вокзалы аэропорты. Как передало агентство Ассошиэйтед Пресс, по просочившимся из Белого Дома неофициальным сведениям, похитители по телефону затребовали выкуп в размере десяти миллионов долларов. Советник президента по печати отказался комментировать это сообщение.

— На ирано-иракской встрече в верхах… — заговорила дикторша, и я выключил приемник.

— Что случилось?

— Исчез президент США, — проговорила взволнованно Алина. — Во время посещения какой-то военной базы под Вашингтоном захотел пострелять из автоматической винтовки и базуки. В это время неожиданно поднялась пыльная буря, которая длилась всего минуту — две. Когда пыль развеялась, президента на позиции не оказалось. Исчез вместе с оружием и боеприпасами в ящиках.

— Та-а-ак, — протянул я, и внутри у меня что-то оборвалось. Неужели я действительно… ухлопал президента?

Алина молчала, испуганно глядя на меня. Мне стало неуютно. За окном клубился синий сумрак. Длинный неуклюжий слуга, похожий на Дон Кихота, зажигал свечи в настенных канделябрах.

— Господам подать ужин в постель или они спустятся в столовую? — спросила служанка, заглянув в мою спальню.

Я не сразу сообразил, о чем она говорит, раздавленный мыслями о возможных последствиях моего террористического акта международного значения.

— Мы будем ужинать здесь, — решила за двоих Алина.

Блюда, поданные нам, были чертовски изысканными и вкусными. Отменной оказалась жареная лосятина, превосходными — караси в сметане. Удивила меня бутылка армянского коньяку с пятью звездочками — на ней красовался штамп ресторана "Сибирь"…

Ел я плохо. Не было аппетита. Нога ныла. Тело трясло мелкой дрожью. Не окажись коньяку, я не проглотил 6ы, наверное, ни куска.

После ужина Алина ушла в бассейн, расположенный рядом с ее спальней. Вернулась она через полчаса — румяная, с мокрыми волосами.

Я еще не спал. Мне было чертовски холодно, и я не мог попасть зуб на зуб. Перед глазами все плыло куда-то.

— Боже! — всполошилась Алина. — Да у тебя же температура!

Она, охая, побежала кого-то искать, я же, кажется, потерял сознание.

Лысого русобородого мужичишку звали Иваном Ивановичем Ивановым. "Ваня в кубе", — окрестил его в шутку Анатолий Лазорев. "Кубический Ваня, — поправил Иванов. — Так меня за спиной в институте зовут".

Вообще-то он оказался неплохим мужиком, хотя и был директором НИИ. Он не только добился, чтобы военные не выдворили Шурика с Толиком из окрестностей Зоны вместе с прочими случайными и посторонними, но и выхлопотал для них палатку, как для работников НИИ, поставил Нестерчука и Лазорева на довольствие в военной полевой столовой, за которой закрепили ставших вдруг бездомными сотрудников института прикладной гравитации и их семьи.

"Свой в доску", — отозвался об Иванове Шурик, a он, как известно, редко давал кому-либо такую высокую оценку.

…Солнце давно закатилось. Над кромкой бора повисла полная луна. Утомленный суматошным днем палаточный поселок ученых спал. Бодрствовали только Иванов, Лазорев и Нестерчук.

Они лежали у костра, разведенного перед входом в палатку журналистов, потягивали холодный лимонад, изъятый из заначки Шурика, и не спеша обсуждали фантастические события минувшего дня. Поломать голову было над чем.

— Зона явно наша, — вздохнул директор НИИ, — Я с майором и его людьми объехал ее на бронетранспортере-амфибии. Всюду граница поля совпадает с нашими фишками и поплавками на озерах, расставленными еще год назад, когда мы начинали испытания стационарного генератора гравиполя. Никаких отклонений.

— Значит, прав был рыжий? — спросил Лазорев. — Стационар?

— Рыжий?

Ну да, тот, который кричал, что модулятором такое не "не сгондобить".

Ах, вон ты о ком. Да, Сергей Плотников прав. Работает стационар.

— Чего ж тогда тот, длинный, как цапля, кричал что-то про модулятор?

— Ты о Свиридове? О Викторе? Видишь ли, сразу трудно но определить, какая установка «гонит» поле. Здесь, у моста границы почти совпадают. Но стационарный генератор сооружен в самом поселке, а модулятор смонтирован на полпути между поселком института и мостом, у которого мы сейчас кукуем. У модулятора радиус действия в два раза меньше, чем у стационара — всего пять километров. Если бы работал он, мы просто-напросто объехали бы его поле и попали бы в поселок с «тыла». Пульт управления модулятором в вычислительном центре, а он не попадает в зону действия поля модулятора. Только и дел осталось бы — нажать кнопку.

— А у стационара нет кнопки за Зоной? — поинтересовался Шурик.

— Кто ж знал, что она понадобится?! — горько усмехнулся Иван Иванович.

Шурик нырнул, в холодильник своих «Жигулей», добыл еще три заиндевелых бутылки лимонада и откупорил их ключом от квартиры.

— А нельзя отключить стационарный полегенератор от энергргосети? — спросил Толик.

— Хорошо было бы, но как? Институт не включен в единую энергосистему. У нас своя атомная электростанция. Толик удивленно присвистнул.

— Ого! А много людей осталось в поселке?

— Семеро. Дежурный сотрудник Щеглов и шестеро охранников. Все остальные здесь.

— Зачем Щеглову понадобилось включать поле? — задумчиво проговорил Лазорев.

Иван Иванович пожал плечами и взял бутылку, протяну тую Шуриком.

— А может, он специально «захлопнул» им пришельцев? Может, он понял, что они представляют угрозу для человечества? — предположил Толик.