– Малышка, ты откусываешь больше, чем можешь прожевать. Ты должна заигрывать с парнями своего возраста. Ты не сможешь справится с тем, что я от тебя хочу.

В ее глазах вспыхивает гнев, она подходит ко мне и хватает мой твердый член через шорты. Бл*ть.

– Выглядит, словно это ты тот парень, что не может справиться со мной. – вскипает она прежде, чем выпустить меня и уйти.

Глава 4

Так недели спустя

Я слежу за скотом уже несколько недель, и его наркозависимость, это меньшее во что он вовлечен. Связавшись с несколькими крупными игроками, он прыгнул выше своей головы. Этот красавчик не предназначен для жизни, которую выбрал. Это плохо для него закончится. У него есть только два возможных выхода. Первый: его арестовывают не некоторое время. И если повезёт, то это послужит ему, как звонок будильника, необходимый, чтобы проснуться, и, в то же время, подвергнется его детоксикации. Вторая возможность: он убивает себя, или Педди заказывает его. Ведь он не держит долго вокруг себя таких парней как Скот, которого однажды, когда больше не будет нужен, надо будет убрать из–за того, что он слишком много знает.

Я тихо крадусь по периметру склада, где пятнадцать минут назад исчез Скот. Я надеялся, что он сразу выйдет, но он не вышел. У меня плохое предчувствие по этому поводу. Кто–то назовет его шестым чувством, другие скажут, что у меня хорошие инстинкты. Не знаю, что это, но оно мне всегда хорошо служило. Я научился ему верить и полагаюсь на него. Сейчас оно говорит мне no bueno. Cuidate la espalda –будь осторожен. Так мне говорит отец каждый раз, когда мы видимся или говорим по телефону. Сейчас в моей голове я слышу его предупреждающий голос. Медленно дышу, чтобы привести в порядок сильно бьющийся пульс. Мне надо быть сосредоточенным, не смотря на циркулирующий во мне адреналин. Я огибаю стену здания, оставаясь близко к нему, и сканирую местность. Здесь темно и жутко, вблизи ничего не видно. Чтобы компенсировать это, мне надо использовать все свои чувства.

Передвигаясь ближе к ближайшему окну, до тех пор, пока не вижу, что внутри. Стекло покрыто грязью и пылью, но я могу разглядеть четырех парней с оружием, направленным на Скота и другого неизвестного мне парня. Бл*ть. Это плохо закончится. Достаю телефон и звоню в полицию. Это их работа. Я – частный сыщик, а не коп. Я меткий стрелок, но не смогу застрелить четверых без ущерба для Скота и его друга. Не хочу иметь их кровь на своих руках. Кладу телефон обратно в свой карман, отступаю назад и слышу щелчок пистолета у виска. Мои глаза инстинктивно сжимаются. Бл*ть. Как я не услышал, что он подкрадывается ко мне?

– Не двигайся, ублюдок. – говорит, вжимая пистолет в мой висок.

У человека есть несколько вариантов, когда он находится лицом близ к дулу пистолета. Как и большинство человек, вы можете подчиниться и делать, что вам скажут, надеясь на милосердие и на шанс пережить этот момент. Вы можете выжидать время, надеясь, что появится возможность, и обстоятельства изменяется. К сожалению, я никогда не был человеком, который предпочитает оставлять свою судьбу в чужих руках.

Я медленно начинаю понимать руки, показывая, что подчиняюсь. Он это видит и сильнее прижимает ствол к моей голове.

– Я сказал, не двигайся, уб…

Прежде, чем он закончил, я быстро поворачиваюсь направо, беспрепятственно ударяя по пистолету своей поднятой рукой, затем быстро обхватываю руками его предплечье и захватываю пистолет рядом со своим бедром. Сразу же оборачиваюсь вкруг прежде, чем он может среагировать и нажать на спусковой крючок, блокируя его запястье и выкручивая его вниз, до тех пор, пока он уже не может удерживать свой захват. Пистолет отлетает в темноту вне поля зрения.

Не теряя времени, он быстро замахивается своей левой рукой мне в живот. Я двигаюсь быстро, но не достаточно. Чувствую остроту лезвия, что он держит в руке, когда оно разрезает снаружи поверхность моего бедра. От возможного смертельного удара меня спасла моя реакция, на мгновение выбивающая его из равновесия. Не могу сказать на сколько глубока моя рана, сейчас мне надо с этим покончить. Улучив момент, проскальзываю ему за спину, заламываю ему руку за шею в удушающем захвате, и обрушиваюсь на него, отправляя прямо на землю. В течение нескольких секунд он дергается в моих руках и проваливается в беспамятство.

Несколько секунд спустя появляется полиция, сглаживая ситуацию внутри здания фабрики и беря под арест подозреваемых, включая подонка, приехавшего меня.

Я был в спешке доставлен в больницу на машине скорой помощи. Парамедику, занимающегося мной, на вид около двадцати лет. Чертов новичок. Я в порядке. Я говорил им, что мне не нужно в больницу, но никто меня не слушал. Уверен, что кровь, собирающаяся под моей ступней, в моем случае никак не помогла. Сейчас я вынужден тут лежать, привязанный к этой каталке, пока они начинают вливать внутривенно четвертую группу крови и измеряют мое давление. Ножевое ранение на внешней стороне моего бедра пульсирует, поддерживая идеальный темп с моим сердцебиением. Такое чувство, что внутри моего бедра находится источник огня. Жгучая боль распространяется по всему моему бедру. Если бы я не знал, что посмотрю вниз и увижу настоящее пламя. Я не трус, когда дело касается боли. За все эти годы я сталкивался с достаточным количеством несчастных случаев и драк, но эта, должно быть, одна из самых болезненных, из всех которые я уже переживал. Скреплю зубами и желаю скорейшего облегчения.

Меня вкатывают в больницу, будто я на пороге смерти, и толкают в отсек неотложки. Я улыбаюсь и задумываюсь о том, что я здесь впервые. Черт, должно быть я в худшей форме, чем думаю. Если я отбрасывают коньки, надеюсь, это будет быстро и безболезненно. Меня быстро переносят на больничную каталку и прежде, чем замечаю, на мне разрезает джинсы не кто-нибудь, а Кенна Маккензи.

Ухмыляюсь через боль:

– Кенна, ты годы ждала, чтобы увидеть, что у меня в трусах. Если ты хотела их снять, все что надо было сделать, это только попросить.– смеюсь над собственной шуткой, а потом мое лицо искажает боль. На небольшое мгновение она впивается в меня взглядом, а затем возвращается к совещанию моей одежды.

– Дерек, сейчас не время. Просто лежи там и держи рот закрытым. Ни у кого нет сейчас времени на твою херню.

– Да, мэм. Мне нравится, когда ты становишься решительной.

Она меня игнорирует и подвязывает еще один пакет с кровью четвертой группы. В нем антибиотики. Только Бог знает, что было на ноже того чувака. Она чистит мою рану с физраствором, и жгучее ощущение в моей ноге заставляет глаза слезиться. Бл*ть. Может кто–нибудь просто заклеить это дерьмо и отправить меня к себе?– спрашиваю я.

Она цыкает и трясет головой.

– Поверь мне, я бы с радостью тебя отпустила, но доктору нужно осмотреть тебя. Так что, будь хорошим мальчиком и полежи здесь, пока мы будем делать то, что нужно.

Доктор зашел, завершая наше подшучивание:

– Я доктор Джонас. У вас тут действительно рваная рана. Я собираюсь заштопать ее. После этого у вас будет хороший шрам, если вы не предпочитаете, чтобы это сделал пластический хирург.

Я смеюсь:

– Бл*ть, нет. Я не волнуюсь по поводу шрама. Женщины считают шрамы сексуальными. Я просто присоединюсь его к своей невероятной привлекательности.– замечаю, Кенну, закатывающую глаза, и прикусываю зубами нижнюю губу, чтобы не засмеяться. Я люблю заниматься с ней пустяками.

После того как доктор закончил делать стежки, он мне сделал укол от столбняка и предупредил, что хочет продержать меня здесь всю ночь, чтобы вколоть в меня его антибиотиков. Я сказал, что останусь еще на несколько часов, а потом уйду с его разрешения или без него.

Кайл приехал, чтобы побыть со мной, а потом отвез меня из больницы домой.

– Тебе что–нибудь надо? – спрашивает, идя за мной к кушетке.

– Можешь прихватить мне бутылку с водой из холодильника? – я под кайфом от болеутоляющих и я более сонливый, чем думал, что буду. Для поездки на машине Кайл привез мне баскетбольные шорты. Мне зафиксировали бандаж на бедре, он проходит от верхней части бедра практически до колена. Пока я устраиваюсь так удобно, как могу, он ставит бутылку воды на край стола около меня. Я знаю, что не покину это место до конца ночи, пока не понадобится сходить в ванную комнату. Ступеньки в спальне сейчас кажутся слишком серьезными, чтобы сражаться с ними сейчас.