— Сейчас не рекомендуется этого делать. Разогревшись в пустыне, вы можете простудиться.

— Подумаешь, какая забота, — с неудовольствием проговорил я.

Но автомат был прав, и я не стал открывать колпак. Не хватало еще, чтобы к Нанди-Нану явился законченный космический разбойник с осипшим голосом.

Через два часа внизу зазеленели поля, сады и парки Северного полюса, заискрились реки и водоемы. Вдали, среди высоких раскидистых гелиодендронов и вечноцветущих кустов, засверкали купола и шпили Зурганоры — столицы Зурганы.

Гелиоплан пошел на снижение и вскоре плавно приземлился около Дворца астронавтов- величественного голубого здания,всеми своими легкими,воздушными линиями устремленного ввысь. Архитектор придал ему форму звездолета, каким представляли его себе писатели и художники-фантасты. Дворец, напоминающий космический корабль в момент старта, хорошо отражает мечту человечества о звездных полетах.

Во Дворце я узнал, что Нанди-Нан находится в галактическом зале. Я вошел в зал и словно очутился в Космосе. В темноте сверкала мириадами звезд наша Галактика. На фоне светлой туманности вырисовывался четкий профиль Нанди-Нана.

Вспыхнул свет,и зал приобрел обычный вид.Нанди-Нан направился к клавишному столику, чтобы сделать какую-то запись. Нанди-Нан, как и Данго-Дан, давно перешагнул за средний возраст.Но какая разница! В противоположность располневшему и нерешительному Данго Дану,Нанди-Нан сухощав,строен,энергичен в движениях.

— Ага, лихач! — засмеялся он, увидев меня. — Космический авантюрист!

Я с облегчением заметил,что, несмотря на несмешливые слова, Нанди-Нан улыбался дружелюбно.

— Ну-ка, расскажи, как ты ухарски посадил в пустыне грузовой планетолет.

Не дослушав до конца, Нанди-Нан строго осведомился:

— Ты был уверен в успехе или рисковал?

— Абсолютно уверен.

— Я так и предполагал.Узнаю себя, когда я был таким же молодым. Все же ты нарушил правила навигации,и многие предполагали от имени Совета Астронавтики выразить тебе порицание. Но я отстоял тебя.

Помолчав немного, он внимательно посмотрел на меня и предложил:

— Давай сядем и поговорим.

Мы уселись в кресла друг против друга.

— Ты не догадываешься, зачем я тебя вызвал?

— Сейчас нет. До этого думал…

— Знаю,о чем ты думал.Но речь сейчас не о том. За время твоего отсутствия произошло несколько важных и,думаю,очень приятных для тебя событий. Начну с менее важного.Круг арханов рассмотрел твою работу по астрофизике и нашел ее хоть и незаконченной,но очень перспективной и оригинальной.Твои смелые поиски в области переменных звезд получили всеобщее признание,и Круг арханов избрал тебя членом Всепланетного Круга ученых.

— Если это менее важное событие, то что же дальше! — воскликнул я.

— А дальше то,что Круг арханов совместно с Советом Астронавтики определил состав будущей межзвездной экспедиции.

— И я назначен вторым пилотом?.- от волнения я даже привстал с кресла.

— Ты назначен первым пилотом, капитаном корабля, начальником экспедиции.

Я был до того ошеломлен, что долго не мог вымолвить ни слова.

— А как же… А как же вы?- наконец спросил я.

— Я слишком стар.То есть не то, чтобы очень уж стар.Летать еще могу и буду летать в пределах системы.Но для межзвездной экспедиции не гожусь. Она продлится много лет,и нужны самые молодые. На Зургану должны вернуться не дряхлые старики,а люди в зрелом, цветущем возрасте.

— Ну, и чтобы окончательно добить тебя,- усмехнулся Нанди-Нан,- скажу еще одно: в экспедицию зачислен твой друг планетолог Сэнди-Ски.

Это было уже слишком для одного дня. Я буквально онемел от счастья.

— Вижу, что на сегодня хватит,-засмеялся Нанди-Нан и, положив руку на мое плечо, добавил: — Рад за тебя. Обо всем подробней поговорим в следующий раз. А сейчас иди отдыхать.

Я вышел из Дворца Астронавтов и бросился к гелиоплану.Но его не оказалось на месте. Кто-то уже улетел на нем. Однако я быстро нашел другую машину.

— Куда? — спросил киберпилот, едва я уселся в кабине.

— Домой! — воскликнул я.

— Где ваш дом?- сухо и,как мне показалось,недружелюбно спросил киберпилот. Можно было показать на карте щита управления точку, где надо совершить посадку. Но я всегда недолюбливал автоматику, слишком уж подделывающуюся под человека. К тому же от переполнявшего меня счастья хотелось двигаться, что-то делать.Я отключил киберпилота и взялся за штурвал.

Поднявшись в небо, я сделал круг над Зурганорой. Прекрасные голубые арки, серые, под цвет гранита, набережные и лестницы, разноцветные, но простые и удобные жилые дома- все сделано из пеностеклозона,о котором с таким увлечением рассказывал Данго-Дан,из материала,который прочнее стали и легок, как кружева.А дворцы!Создавая их, архитекторы вложили все свое мастерство и вдохновение.Каждый дворец — это оригинальное, неповторимое произведение искусства.

Я любил Зурганору…

Повернув штурвал,я направил гелиоплан домой, вдоль темной ленты гелиодороги.Дорога эта, как и корпус гелиоплана, покрыта полупроводниковым слоем, жадно впитывающим лучи, льющиеся сверху мощным золотым потоком. На гелиодороге я заметил под тентами людей. Странные люди! Видимо, они не очень спешили, если пользовались дорогой, движущейся не быстрее бегуна. Я всегда предпочитал более современные способы передвижения:гелиопланы и ракетопланы.

Поднявшись выше, я открыл верх кабины и полетел с максимальной скоростью, опьяняющей и захватывающей дух.

Внизу проносились поля, сельскохозяйственные постройки, плодоносные сады и заводы со светлыми, как оранжереи, цехами. А вот большая огороженная и тщательно охраняемая территория самой мощной на планете аннигиляционной энергостанции.На меня она производит гнетущее впечатление.Видимо,потому,что там во время опасного эксперимента погиб мой отец. Сверху я видел отдельные неземные сооружения энергостанции.Там,глубоко под землей, стоит несмолкаемый грозный шум гигантских турбин.

Показалась Тиара- город, в котором я живу.Тиара — это скорее не город, а буйно зеленеющий парк с редкими вкраплениями многоцветных домов и дворцов. Я посадил машину около моего дома на открытой,незатененной площадке, где гелиоплан мог бы накапливать солнечную энергию.В саду собирал плоды покорный и неутомимый кибернетический слуга, похожий на вертикально поставленного огромного муравья.

— Гок!- позвал я его.

Гок проворно подбежал ко мне на своих гибких ногах-сочленениях.

— Где мама? — спросил я.

— На аннигиляционной энергостанции. Вернется не скоро.

Значит,снова под землей, на гигантской фабрике энергии. Работая в экспериментальном цехе, она старается заменить отца.

Я направился в свою комнату.Только сейчас я почувствовал усталость. Слипались глаза, хотелось спать.

Слуга послушно плелся сзади.Он вызывал во мне безотчетную неприязнь, словно живое существо. Мать же, наоборот, любила часами беседовать с ним.

Гок- последнее слово малой,так называемой, домашней кибернетики. По своей универсальности он не уступает огромным электронным «думающим» машинам, построенным по старинке- на полупроводниках.Его толстое муравьиное брюхо, до отказа напичканное миллионами микроэлементов,- бездонное хранилище знаний. Гок способен производить с молниеносной быстротой сложнейшие вычисления.Без него я запутался бы в черновых расчетах,и моя работа по астрофизике затянулась бы на десятки лет. Но- странное дело!- чем больше я нуждался в нем, тем неприятнее он мне становился.

В комнате было светло, как на улице. За прозрачными стенами гнулись под свежеющим ветром деревья. Скоро, видимо, будет дождь.

— А вчера мама была дома? — спросил я, раздеваясь.

— Да. Вчера мы вычисляли коэффициент аннигилируемой меди.

— Меди?

— Да, меди.Архан с Южного полюса Ронти-Рот и несколько ученых-северян выдвинули предположение, что медь с успехом можно использовать в наших аннигиляционных станциях. Я же считаю, что медь скоро вытеснит более дорогую ртуть и антиртуть.