Нечто подобное проделали недавно трое чекистов. Они проникли в один из немецких концлагерей вместе с партией военнопленных, освободили большую группу узников, а потом втроем под при прикрытием металлического дорожного катка вели двухчасовой бой на шоссе, не давая эсэсовскому моторизованному подразделению возможности преследовать беглецов.

Вся эта операция была разработана Вайсом.

После длительных допросов и изучения следственного материала контрразведка абвера и соответствующий отдел гестапо констатировали: все детали операции и совокупность связанных с ней мероприятий свидетельствуют о том, что ею руководил выдающийся мастер.

И описание этой операции было разослано абвергруппам не только в качестве информации, чтобы принять меры для предотвращения впредь подобных эксцессов, но и как рекомендация агентам. Тем, кто, обладая высоким мужеством, сочтет возможным попытаться повторить подобную операцию в советскому тылу для освобождения немецких военнопленных.

Но в этой информации умалчивалось о том, что три советских чекиста, превратив дорожный каток как бы в бронеколпак цилиндрической формы, тащили его трактором по шоссе и продолжали вести бой под его защитой. А когда въехали на железнодорожный виадук, последний из оставшихся в живых героев заложил в каток такое количество взрывчатки, что при взрыве его осколки с силой бронебойных снарядов срезали устои ферм и пробили баки нефтецистерн так, будто они были не металлические, а картонные. Даже клочья тел героев невозможно было обнаружить на опаленной, закиданной обгорелым и скрученным металлом почве. Они как бы испарились, исчезли.

Последователей подобной методики крупной освободительной операции среди сотрудников абвера что-то не обнаруживалось. Хотя по заданию Канариса сотни чиновников подбирали в архивах разведок все схемы побегов, когда-либо совершенных из лагерей военнопленных, чтобы рекомендовать наиболее удачные из них своим группам. Ведь теперь, помимо всего прочего, перед абвером возникла задача освободить ряд офицеров вермахта из советского плена, что до сего времени не было предусмотрено ни в функциях абвера, ни в плане «Барбаросса».

Дитрих направил на фронт специальную группу немцев, сотрудников абвера. Они получили задание добровольно сдаться противнику, чтобы в советских лагерях для военнопленных расправиться с немцами, которые, попав в плен, позволяют себе усомниться в победоносном величии Третьей империи.

И от Вайса потребовалось немало изворотливости, прозорливости да и времени, чтобы выявить цель этого задания, ознакомиться со списками отобранных Дитрихом сотрудников, составить картотеку их примет и без задержки переправить все эти материалы в Центр.

Если исключить из сферы деятельности Иоганна Вайса обязанности, которые возлагались на него как на сотрудника «штаба Вали», а взять в чистом виде только многосложные задания, какие ему приходилось выполнять как советскому разведчику, то и тогда можно было бы считать, что человек работает с величайшим перенапряжением всех нервных, физических и умственных сил.

Одна только операция с Гвоздем требовала колоссальной и кропотливой повседневной работы.

Гвоздь, став «резидентом», развернул на Урале под руководством Барышева активную работу. И от него все время поступали заявки на дополнительную засылку новых групп, средств связи, вооружения, самоновейших подрывных средств. И, наконец, просто крупных денежных сумм для «подкупа» все новых ответственных советских работников.

Сам Гвоздь, как он сообщил, проник на металлургический комбинат в качестве сотрудника отдела кадров, что давало ему почти неограниченные возможности для размещения немецкой агентуры в различных цехах и учреждениях, находящихся в ведении комбината.

Вайс понял, что советские контрразведчики организовали огромную ловушку оптового масштаба и выкачивают из «штаба Вали» все больше и больше людей и средств в этот резервуар, обладающий, очевидно, весьма значительной емкостью. Группа Гвоздя уже пришла в разряд «разведцентра», донесения о деятельности которого, минуя «штаб Вали», поступали теперь непосредственно самому адмиралу Канарису. И Лансдорф испытывал некоторое недовольство: самолюбие его было ущемлено тем, что крупнейший разведцентр абвера вышел из-под его непосредственного подчинения.

А Дитрих был просто в ярости. Заслуги этого разведывательного центра он приписывал всцело себе. И ампутацию ноги Гвоздя считал не столько достижением медицины, сколько частью блистательно разработанной им разведывательной операции. Еще бы! Подготовлен агент, неуязвимый в такой же степени, как человек, обладающий волшебной шапкой-невидимкой.

Распаляя ущемленное авторское самолюбие Дитриха, Иоганн без особых ухищрений выведал у него о намерении расправиться с теми немцами в советских лагерях для военнопленных, которые стали считать наци подлинными врагами Германии.

Некоторые из засланных в советский тыл абверовских разведывательных групп уж на месте приземления вынуждены были принять бой с советскими оперативниками. Наиболее же благоразумные участники этих групп стали работать под контролем советских чекистов, загружая отделы штабов абвера разносторонней информацией, которую здесь отнюдь не считали лживой, потому что она была правдоподобной. И именно в силу своей правдоподобности она оказывала более разрушительное действие на деятельность штабов вермахта, чем даже дерзновенные налеты подразделений советских парашютистов на эти штабы.

Так, например, Гиммлеру была доставлена папка с отличной сработанными докладными и дневником крупной советской геологической экспедиции, возглавляемой знаменитым ученым. В них содержался анализ залежей редких металлов в определенных районах страны. Все материалы неоспоримо свидетельствовали: залежи эти оказались столь ничтожными, что эксплуатация их была бы бессмысленной, никчемной. На обложке папки мастерской рукой графолога была начертана свирепая резолюция наркома.

А на самом деле нарком не столь давно с большой радостью подписал представление к высшим правительственным наградам почти всех участников этой экспедиции, открывшей для страны и, значит, для нужд оборонной промышленности баснословные залежи редких металлов.

Как бы ни был велик разум человека, исследующий первопричины явлений — касается это материальной структуры вселенной или импульса, порожденного столь совершенной и чуткой сигнальной системой, как нервная клетка, — могучие умы во имя обнаружения истины вежливо, но непреклонно отстаивают на страницах объемистых научных трудов каждый свою точку зрения. Разнообразны многочисленные концепции, гипотезы, доктрины, касающиеся одного и того же явления.

Так же и «провал» разведчика исследуется с научной тщательностью, всесторонностью, объективностью, но порой первопричины бедствия объясняются настолько тончайшими обстоятельствами, что установить их так же невозможно, как определить мгновение, когда иссякает день и наступает ночь.

Как обычно, в пять часов утра, после гимнастических упражнений перед открытой форточкой в своей комнате, Эльза, склонившись над тазом, обтиралась мокрой губкой. В тусклом зеркале, висящем над крохотным столиком, отражалось ее узкобедрое, широкоплечее, плоское тело, сухие, мускулистые руки и ноги. Ворох всклокоченных бронзово-рыжих крашеных волос. Узкое, маленькое лицо с впалыми щеками и сурово сжатым ртом. Угрюмо поблескивающие, глубоко запавшие глаза. И грязноватые потеки на скулах от еще с вечера накрашенных ресниц.

Эльза с гадливостью смотрела в зеркало и казалась сама себе жалким галчонком с ощипанными перьями. И так как она была одна в комнате, ее жестокий приговор своей внешности никто не оспаривал.

Но, честно говоря, она была несправедлива к себе. В этом изнуренном худобой девичьем теле любой, даже посредственный, ваятель увидел бы те гармоничные пропорции, какие в мраморе передают друг другу, начиная с древности, великие художники, искатели абсолютного идеала женской красоты.