Весь день Джонни работал наравне с другими. Из предосторожности следовало надежно укрепить или укрыть все, что мог повредить или снести ураган. Окна зашивали досками, лодки вытягивали на берег как можно дальше. «Летучую рыбу» взяли на четыре тяжелых якоря, да еще на всякий случай привязали толстым корабельным канатом к стволам панданусов, росших на берегу. Впрочем, рыбаки не слишком беспокоились за свои лодки, так как гавань находилась на защищенной стороне острова: лес ослабит силу бури.

А пока стояла гнетущая жара. Ни дуновения ветерка. Не нужно было никаких сводок с востока, не к чему было рассматривать изображения на телевизионном экране — и без того ясно, что природа готовит одно из своих грандиозных представлений. К тому же, хоть небо было чистым и безоблачным, буря выслала вперед своих гонцов. Весь день огромные волны бились о внешний риф, так что остров содрогался от ударов.

Когда стемнело, небо все еще оставалось ясным и звезды казались небывало яркими. Джонни стоял у бетонно-алюминиевого бунгало семьи Науру и, прежде чем войти, разглядывал небо. И вдруг услышал звук, покрывший даже грохот волн. Никогда раньше он не слышал ничего подобного. Казалось, будто застонало от боли какое-то гигантское животное. Вечер был жаркий и душный, но Джонни почувствовал, что кровь стынет у него в жилах.

А потом он увидел на востоке нечто такое, отчего у него совсем подкосились ноги. Сплошная стена полного мрака поднялась к небу — и на глазах у него вздымалась все выше и выше. Так Джонни довелось услышать и увидеть начало урагана. Он не стал больше медлить.

— Я как раз собирался идти за тобой, — сказал Мик, когда Джонни с облегчением затворил за собой дверь. И это были последние слова, которые он услышал за много часов.

Несколько мгновений спустя дом сотрясся до основания. Затем раздался шум невероятной силы. И все же он показался Джонни странно знакомым. Невольно он вернулся памятью к началу своих приключений; он вспомнил гром дюз «Санта-Анны» всего в нескольких метрах под собой, когда карабкался на борт амфибии; между тем местом и островом лежало полмира и, как чувствовал Джонни, целая жизнь.

Человеческий голос уже давно нельзя было расслышать в реве урагана. И все-таки, как это ни невероятно, шум еще усилился — на дом низвергся такой потоп, какого Джонни и представить себе не мог. Вялое слово «дождь» ни в какой мере не передавало того, что творилось.

Судя по доносившимся звукам, человек, оказавшийся снаружи, тут же утонул бы в этих потоках воды, если бы они еще раньше не раздавили его.

Однако все семейство Мика сохраняло полное спокойствие. Младшие ребята собрались вокруг телевизора и следили за передачей, хотя ничего не могли слышать. Миссис Науру безмятежно вязала, это было редкостное искусство, которым она владела с детства. Джонни оно попросту завораживало, он никогда прежде не видел, чтобы кто-нибудь вязал. Но теперь он был слишком взволнован, чтобы следить за сложными движениями спиц и волшебным превращением шерсти в носок или свитер.

Он пытался определить по стоявшему вокруг грохоту, что же происходит за стенами. Ясно, что ураган выворачивает с корнями деревья, разбрасывает в стороны лодки, а может, и рушит дома! Но вой ветра и оглушительный бесконечный рев моря покрывал все другие звуки. Под дверью могли палить из орудий, и никто бы этого не расслышал.

Джонни с мольбой взглянул на Мика, ему было просто необходимо, чтобы кто-нибудь успокоил его, подал знак, что все идет как надо, скоро кончится и станет на свои места. Но Мик только пожал плечами и изобразил, как надевают маску и дышат кислородом из акваланга; сейчас вся эта пантомима не показалась Джонни смешной.

Он пытался представить себе, что происходит с остальными островитянами, но не мог. Получалось как-то так, что единственной реальностью оставались только эта комната и находившиеся рядом с ним люди. Казалось, что на свете только они и существуют, это на них обрушил ураган всю свою ярость. Вероятно, именно так чувствовал себя Ной со своим семейством; единственные уцелевшие среди живых в целом мире, они носились по волнам потопа, надеясь, что ковчег куда-нибудь прибьет.

Джонни никогда не думал, что буря на суше может быть так страшна. Ведь это всего лишь ветер и дождь! Однако злоба дьяволов, бесновавшихся вокруг непрочной крепости, в которой он укрывался, превосходила все, что могло быть доступно его опыту и воображению. Если бы ему сказали, что ураган сейчас опрокинет весь остров в море, он поверил бы и этому.

И тут, покрывая рев бури, песлышался ужасающий треск. Но определить, где он раздался — поблизости или вдалеке, было невозможно. И тотчас же погас свет.

Это мгновение полного мрака в разгаре бури было одним из самых страшных в жизни Джонни. Он чувствовал себя в сравнительной безопасности, пока видел, что друзья рядом, хоть и не мог говорить с ними. Теперь он ощущал себя одиноким в кричащей ночи, беспомощным, отданным силам природы, о существовании которых прежде не подозревал.

К счастью, темнота длилась только несколько секунд. Мистер Науру не ждал ничего хорошего и был наготове: он держал под рукой электрический фонарь, и, когда его луч рассеял мрак, Джонни увидел, что в комнате все осталось по-прежнему, и ему стало стыдно.

Жизнь продолжается даже во время урагана. Раз нельзя смотреть телевизор, младшие взялись за игрушки и книжки с картинками. Миссис Науру продолжала спокойно вязать, а муж ее принялся читать толстый том, изданный Всемирной продовольственной организацией; он углубился в отчет о состоянии рыболовства в Австралии, со множеством таблиц, статистических данных и карт. Мик расставил на доске шашки. Джонни не слишком хотелось сражаться с ним, но он понимал, что это единственный разумный выход.

Ночь тянулась долго. Иногда вой урагана чуть ослабевал и можно было бы расслышать человеческий голос, правда, для этого пришлось бы кричать. Но никто не делал такой попытки — о чем тут говорить?! Да и затишье длилось не подолгу, ураган скоро достигал прежней силы.

Около полуночи миссис Науру поднялась, скрылась в кухне и вернулась с кувшином горячего кофе, полудюжиной оловянных кружек и блюдом пирожков. Джонни подумал, что он ест, пожалуй, в последний раз. И все-таки пирожки ему понравились; поев, он опять принялся играть с Миком и проигрывал ему партию за партией.

Только к четырем утра, часа за два до восхода солнца, шторм стал утихать. Сила его медленно слабела, и он наконец перешел во все еще завывавший, но обыкновенный ветер. Ослабел и дождь, и затворникам больше не казалось, что на дом низвергается водопад. В пять утра дом еще время от времени сотрясался под ударами ветра, но сила их уже была не та, что раньше. Это умирающий ураган испускал последние вздохи. А когда над потерпевшим бедствие островом взошло солнце, уже можно было осмелиться выйти из дома.

Джонни предполагал, что его ждет невеселое зрелище, и не ошибся. Пока он и Мик перебирались через десятки упавших деревьев, загромождавших знакомые тропинки, им то и дело попадались навстречу жители острова. Островитяне бродили в растерянности, как бродят в смятении горожане по родному городу, разрушенному бомбежкой. Многие были ранены, у некоторых голова обмотана бинтами, у других рука висит на перевязи… И все же никто не пострадал серьезно — сказалась тщательная, хорошо спланированная подготовка.

Ураган нанес лишь материальный ущерб. Все линии электропередачи были порваны, но исправить их — дело несложное. Куда более печально, что из строя выведена электростанция. Ее разрушило дерево. Ураган выворотил его с корнями, оно, кувыркаясь, пронеслось по воздуху добрую сотню метров и наконец ударилось о здание станции, как гигантская дубинка. Катастрофа не пощадила и вспомогательную дизельную установку.

И все же худшее было еще впереди. Среди ночи, опровергая все прогнозы, ветер изменил направление. Он задул с востока и атаковал остров со стороны, которая считалась защищенной. Половина рыболовного флота погибла в море, остальные суда выбросило на берег и разнесло в щепы. «Летучая рыба», полузатопленная, лежала на боку. Судно еще можно было спасти, но для того, чтобы «Летучая рыба» смогла выйти в плавание, требовалось несколько недель труда.