СКУЧНО ЖИТЬ БЕЗ ПРИКЛЮЧЕНИЙ!

Всем способам испытать состояние драйва я по жизни предпочитаю хорошее приключение. Авантюрный дух Интеллекта, Фортуны и Свободы для меня милее подковёрной возни, закулисных интриг, запостельных свечек и сбрендивших тараканов в головах маньяков.

Их Величества Приключения я делю на две разновеликие группы. В первую, героическую, попали все прочитанные книги и захватывающие фильмы, рассказы и впечатления тех, кому повезло круто вляпаться и красиво выкрутиться. Вторая – лично мною надыбанное и, так сказать, поиметое-пережитое.

Разница между ними огромна!

Первые – головокружительные, фантастические, в таких краях и временах, куда мне ни в жизнь не попасть. С такими страстями, с такими геройствами, с таки-и-ими мурашками!!! И вот чём их особенная прелесть… В любой момент я могу захлопнуть книгу, выключить видеоплеер, заткнуть уши и моментально оказаться в безопасности и комфорте! И драйва море, и диван под задницей незыблем и надёжен. Красота!!!

Вторые… Их не очень много, и обыденность – стандартная обложка для каждого. Вот только выключить ничего в критический момент было невозможно.

Тем они уникальны и дороги, что всё в них моё, всё - взаправду. Пожалуй, расскажу сейчас пару историй… Приглашаю вас разделить со мной мои воспоминания: переживания и страхи, глупость и озарения. И только вам судить, насколько острыми были ситуации. И только вам решать, дочитать истории до конца или захлопнуть книгу на полуслове.

ЯБЛОКИ

Ура! Свершилось!!!

Выпускные, затем вступительные, списки поступивших на дверях приемной комиссии и собственная фамилия среди рябящих чужих… И вот уже лето пронеслось, и снова первое сентября, и я - только не в форме, а костюме, не с портфелем, а с «дипломатом», и не в школу, а в институт…

- Внимание, первый курс, прошу тишины! – надрывался в мегафон кто-то из преподавателей, пытаясь перекричать гудящую толпу. - Повторяю, первый курс, внимание! Завтра вы приходите не на занятия, а в спортивной одежде и с рюкзаками! Вы едете на картошку! Весь сентябрь вы будете работать в подшефном колхозе! Все слышали? Автобусы уходят от фонтана в девять утра!

Классика жанра… Ах, эта первая студенческая осень, картошка – в поле, в мешках, в углях костра… А вечерами – сплошной романтИк, гитарные переборы, бардовские песни, первые знакомства и симпатии. И – приключения. Вернее, не так. Правильнее – ПРИКЛЮЧЕНИЯ, иногда – увлекательные, но чаще, как правило, на собственную… ну эту, сидят на которой.

… К студенческому лагерю на дымок, девочек и веселье стягивались местные парни. Стараясь затмить «хлюпиков»-студентов, выпендривались, как могли: кто-то просил гитару: «Ну-ка, дай я заспиваю!», а кто-то пытался перепить фольклорного сапожника и устроить вселенский мордобой. Многие подсаживались к костру и травили анекдоты, почти все – притаскивали из дома всякие вкусности и ими соблазняли приезжих студенточек.

Но нас, четырёх городских девочек, поселившихся в одной комнате, покорил застенчивый и симпатичный пастух. Он приезжал в лагерь на статном колхозном мерине, ведя в поводу пару смирных кобыл. Лошади – это же наше всё, но только в мечтах! Никто из нас даже вживую их раньше не видел, а тут – корми с руки и катайся верхом, сколько хочешь. Или сколько сможешь усидеть, ибо всей сбруи на лошадках – только уздечки из веревочки. Кони сытые, спинки гладкие, бока круглые. Без седла и стремян сидишь на лошади, как на бочке, и чем крепче ногами ее обхватываешь, тем быстрее она скачет. Поддаст задом и - фьють! – съезжаешь вбок, в травяную подушку, и только топот копыт убегающей злыдни в ушах… А пастух (вот не помню имени, хоть убей!), подойдет, поднимет, травинки из волос повытаскивает. И спокойно так: «Нэ журыся, в другый раз краще зробыш!». Посвистит тихонечко, и лошади, как послушные собачки, к нему возвращаются.

Подружились мы крепко, и нипочем нам ни однокурсники, ни остальные колхозные парни!

Ближе к концу сентября стал пастух нам гостинцы возить: в колхозном саду поспели яблоки, сладкие, сочные, ешь – и наесться невозможно. А сад – заброшенный, ни рабочих, ни сторожа. Яблони сами по себе плодоносят, люди берут, кому сколько надо, остальное падает и так в траве и догнивает. Решили мы с девчонками на дело сходить – яблок в саду набрать, сколько дотащим, чтоб уж натрескаться до отвала на год вперёд. Спросили пастуха нашего: «Можно ли?» «А чого ж нэможно – усэ одно пропадають!» - отвечает.

Уговорились мы с ним, что на следующий вечер придём в село (километра три до него от лагеря), найдём его дом и там подождём, пока он стадо пригонит. А потом вместе в сад. Главное – не говорить никому, куда и зачем идём, потому что на четверых нас яблок точно хватит, а вот если всем табором заявимся, то и прогнать могут.

Следующим вечером мы, вумные маши, оделись потеплее, рюкзаки пустые на плечи вздёрнули и отправились в путь по единственной асфальтовой дороге. Где дом пастуха, нам местные показали, но вот пока мы шли по селу, странно как-то на нас поглядывали… Так, как будто знали что-то, нам неведомое, но сомневались – говорить ли, нет ли…

Дома у знакомца оказался дедушка старенький; выслушал, зачем мы пожаловали, пожевал губами, головой покачал… Спрашиваем: «Дедушка, Вы как будто осуждаете нас. Может, всё-таки нельзя яблоки рвать? Тогда Вы скажите, и мы уйдём!» «Та ни, яблук багато, на всих выстачить… А чаю, дивчатки, хочетэ? Сидайтэ, ось и канхветы, и коржикив баба напэкла, и ось щэ чого… Давайтэ кращэ я вам з нашого саду яблук набэру и йдить соби назад, пока щэ нэ темно!»

Но нас жаба задавила: как так, уже пришли, яблок в саду валом, и на тебе – чуть не с пустыми руками назад возвращаться! Так и остались чаёк прихлёбывать, решив, что дед из ума выживать начал. Вскоре и наш пастух явился, и отправились мы на край села, в тот злополучный сад. Яблок там и вправду оказалось столько, что на весь наш институт хватило бы, не только на лагерь. Рвали мы их, рвали, - огромные, наливные, краснобокие; рюкзаки под завязки набили, ветровки узлами на животах завязали и за пазухи, сколько смогли, натолкали. И когда поняли, что всё, пихать больше некуда, а то, что собрали, унести невозможно, решили на лошадях в лагерь возвращаться, чтобы добычу в сохранности доставить. Оставил нас пастух в саду на поляне, а сам за лошадями пошел. Пошел и пропал. Ждём-пождём – нет его, как в воду канул. Пришли мы ещё засветло, а тут уже и темнеет, а мы всё в саду сидим, «транспорт» ждем.

Тревожно нам стало. Перетащили рюкзаки на край сада, что на поля выходит, в траве спрятали, а сами на сельскую улицу пошли, спросить, не видал ли кто пастуха нашего. Смотрим, а там какое-то оживление странное. Сколько ни есть парней местных, от пацанов-школьников до дембелей – все тут, как на демонстрацию собрались. Стоят у дворов – кто кучками, кто поодиночке. Машина у них откуда-то появилась, они по улице туда-сюда катаются, а следом эскорт из тех, кто попроще, на мотоциклах и мопедах.

- Ох, не нравится мне это сборище, - задумчиво сказала Светка, разглядывая деревенское ралли.

- И правда, говорю, в это время они у нас в лагере ошиваются, а гляньте – все здесь сегодня!

- И что это значит, девочки? – дрожащим голоском спросила Лариса, хотя мы все уже начали догадываться, что ни пастуха, ни лошадей нам сегодня не дождаться.

- Это значит, что быстро в сад обратно, за забор! – шепотом скомандовала Ирка, но было поздно: нас заметили.

- Дивчатка, куды ж вы тикаетэ, йдить до нас! – донёсся чей-то глумливый голос, и дружный хохот был ему поддержкой.

Страх сжал меня изнутри, даже дыхание перехватило. Смотрю – и девчонки побледнели, стоят столбами и глазами хлопают.

- За забор, дуры!!! – очнулась Ирка, и мы дружно юркнули обратно в сад. Ломанулись было к рюкзакам, но тут меня осенило:

- Стойте! Дальше не надо! Тут остаемся – спинами к забору! Доски широкие, нас с улицы не видно, а эти точно по всему саду искать будут!