Слава Богу, девчонки послушались, и мы буквально приросли к доскам в нескольких метрах от входа и от своих преследователей.

Нам отлично было видно, как ватага возбужденных отморозков вошла в сад. Впереди шёл наш друг закадычный, пастух добросердечный, и командовал:

- Шукайтэ их биля поляны, воны там торбы свои поскладалы! Далэко не уйдуть – яблука нэ пустять, дужэ важки!

Добры молодцы рассыпались по саду, обыскивая каждый закуток, и только назад оглянуться не догадались. Ох, и трудно нам было выстоять то недолгое время, что шла облава! Но мы стояли насмерть, понимая, что это наш единственный шанс остаться незамеченными. Наконец, прочесав сад насквозь, они обошли его по периметру и снова собрались на улице у входа, прямо за нашими спинами, за забором.

- Повтикалы, лярвы, шоб их!.. – сокрушался наш друг. – Казав же – ранишэ трэба було йты, колы воны на поляни сыдилы! А вы – ще рано, нэхай тэмнише станэ! – зло выплевывал он слова, накручивая себя всё больше и больше.

- Та куды им йты, окрим шляху? По полям? Так там пэрэпахано, и видкиля им знать, що навпростець – рукой подать до базы? – рассуждали любители глупых студенток, не желая отказываться от лёгкой добычи. А мы, затаив дыхание, слушали стратегов, соображая, как же теперь выпутываться из переделки.

В итоге у местных родился план: они все садятся кто в машину, кто на мото-велотехнику, и отправляются курсировать по дороге, чтобы поймать нас там. На всякий случай оставили пацанов помладше в деревне с приказом: если мы появимся, то одни нас пасут, а другие срочно бегут на дорогу звать назад «главные силы». За это им было обещано, в случае удачи, позволить тоже «по разочку»… И даже думать не хотелось, «по разочку» чего именно…

На том и порешили. Гопники уехали, гудя и бибикая, на дорогу, а часовые пошли по улице, выискивая нас в тёмных дворах.

Когда они удалились, мы, наконец, отклеились от спасительного забора и тихо-тихо, от ствола к стволу, двинулись вглубь сада. Там вывалили из-за пазух ставшие чугунными яблоки и буквально рухнули в траву, растирая затекшие ноги и тихонько скуля от пережитого потрясения. Однако ничего ещё не закончилось, мы всего лишь получили небольшую отсрочку, не более. Нужен был план, и выбор был ох, как невелик! Видать, от страха я вспомнила, что где-то поблизости должен быть овраг, а в нем – ручей, вверх по которому я недавно ходила от лагеря почти до самой деревни. «Почти» - как раз потому, что овраг уходил в сторону, а дальше, действительно, был кусок глубоко перепаханного поля. Я очень надеялась, что других оврагов там больше нет, или, по крайней мере, он именно тот, который я знаю. Но вроде всё сходилось, и мы, не теряя времени, пошли за рюкзаками: крались по старому саду, стараясь не выходить из тени, прислушиваясь и оглядываясь после каждого шага. Но всё было тихо, в «проверенном» месте нас найти никто не рассчитывал!

Мы настолько обрадовались, когда дошли до рюкзаков, что даже не подумали их опустошить! Взвалили на спины тяжеленные мешки и, сгорбившись, вступили на свежую пахоту. Ходить по такому трудно даже налегке, мы же, ничему не наученные, колченогими верблюдицами ползли в темноте по чёрному полю туда, где, по нашим представлениям, должен был находиться студенческий лагерь. Какое-то время путь лежал вверх, на пригорок, и единственным ориентиром был свет редких деревенских фонарей за нашими спинами. Еле дыша и по-старушечьи охая, выползли наверх, огляделись… Мамочки!!!

По правую руку от нас, примерно в километре, шла дорога. И это было хорошо, потому что направление мы выбрали верное. Но по этой дороге с разной скоростью и в разных направлениях двигались огни от фар. Одиночные – от мопедов, парные – от увеличившихся до четырех штук автомашин, совсем слабые на их фоне – от фонарей в руках загонщиков-пешеходов.

На несчастные три километра этих огней было чересчур много, прямо как в городе, и мы глупо захихикали, представляя, что ищут нас, как в старом анекдоте: не там, где потеряли, а где светлее. Стояли посреди поля и нервно ржали, зажимая рты руками, хотя с дороги нас вряд ли бы кто услышал из-за рёва моторов, да и расстояние приличное всё же.

И вдруг, словно почуяв ускользающую добычу, весь транспорт остановился и развернулся фарами в нашу сторону! Как в военной кинохронике, лучи прожекторов зашарили в пространстве, сначала высоко в небе, затем всё ниже и ниже (и как им это удалось?! Задние колёса приподнимали, что ли?!), и вот уже первые световые столбы побежали по полю прямо к нашим ногам.

- Ложись!!!

- Как?!

- Как в кино – мордой в землю!!!

- Зачем?

- Ты совсем дура?!!

- А рюкзак?

- Скидывай!!! Быстрее!!!

- Куртку испачкаю!

Быстрая возня, потом стук упавших рюкзаков, следом - шмяканье о землю тел. И в ту же секунду по нашим спинам заскользили предательские лучи, стараясь отыскать нас в огромных комьях перепаханной земли.

- Лежать, не двигаться! Замрите все!!!

И снова, как час назад в саду, нам понадобилась всянаша выдержка, чтобы не вскочить и не побежать в темноту, прочь от слепящего света фар…

Минут через десять светопляска стала утихать, лучи снова отделились от земли, протянулись параллельно над нею и затерялись в ночной дали. Похоже, не только нам было тяжко переть свои яблоки! Попробуй-ка, подержи на весу задок от мотоцикла или хотя бы от мопеда! Правда, после короткой передышки светопоиск начался вновь, но уже не всем автопарком, а по очереди, давая своим отдых и лишая нас возможности двигаться дальше.

- Девчонки, нельзя здесь долго лежать! Они могут пойти за нами по полю, раз не нашли нас на дороге и в селе!

- И куда нам?

- Всё туда же, в лагерь!

- Как, они же светят?!

- А так! Перебежками! Между лучами!

- Ладно, попробуем! Готовимся, как только луч пройдет над нами и от нас - бежим! Возвращается – сразу падаем!

Четыре пары глаз уставились на ползущий луч. Четыре лба вжались в землю под кругом света…

- Бежим!!! – грузные шаги застучали по земле, оскальзываясь на сырых комьях. Тяжелые рюкзаки зашуршали, волочась вслед за нами. Пара метров всего, и снова – бух в грязь! Снова ждём, потом снова бежим. За раз преодолеваем совсем немного, периоды короткие, да и усталость сказывается.

- Девочки… Так мы далеко не уйдем. Догонят.

- И что делать?

- Рюкзаки бросать!

- Меня мама убьёт, если я рюкзак потеряю! Он знаешь, какой дорогой!

- Не убьёт, тебя эти твари раньше прикончат, если поймают!

- Не брошу!

- Дура!!!

- Не надо бросать. Яблоки высыпайте!

- И что, всё это зря?! И бежали, и тащили?!

Сдавленный писк, шебуршание – и стук покатившихся по земле яблок…

Через какое-то время мы уловили ритм движения луча, и приспособились вскакивать и падать четко в промежутках между ним. Правда, один раз все-таки засветились: рука смотрящего дрогнула, луч метнулся и на мгновение зацепил чью-то падающую задницу. Но обошлось: либо не заметили, либо решили, что показалось, потому что мы несколько циклов после этого лежали и не рыпались. С пустыми рюкзаками передвигаться было значительно легче, и вскоре мы почувствовали, что пахоты под ногами больше нет, хотя между нами и дорогой все еще простиралось бесконечное черное поле. И уклон тоже ощутили – по левую руку: овраг!!! Прислушались – есть! Журчит вода – ручей на дне! Мы отошли немного влево, и очутились на внутреннем склоне спасительного оврага, который и привел нас прямо к лагерю. Эту часть пути мы прошли человеками прямоходящими, потому что луч метался над нашими головами, но достать нас уже не мог.

…Мы вошли в безмятежный лагерь измотанные донельзя и перепачканные, как чушки. Костры уже догорали, певцы разбрелись по комнатам спать, и только самые стойкие полуночники ещё договаривали последние разговоры у тлеющих углей. Неподалёку от входа стояла знакомая машина, а у одного из костров сидел наш пастух, наш Иуда, сменивший сегодняшней ночью живого коня на железного. Наверное, не одной мне пришла в голову мысль, что это нас и спасло; останься он на коне – догнал бы в два счета по любой пахоте.