– Родители?

– Я их не знаю, – сказала она с грустью и увидела, как высоко взметнулись его брови. Конечно, удивишься, услышав такое! – Они не были зарегистрированы. Папе было всего девятнадцать, когда его не стало. Он разбился на мотоцикле за шесть месяцев до моего появления на свет. Маме было семнадцать. Она умерла при родах. Меня вырастили и воспитали дедушка с бабушкой, – добавила Лайэл, и в ее голосе прозвучали и нежность, и любовь, и затаенная грусть.

– Где они живут?

– Во Френчеме. Но теперь у меня остался один дедушка. Бабушка погибла. Понимаете, они с дедушкой стояли на автобусной остановке, когда в очередь на полной скорости врезался грузовик. Что-то случилось с тормозами… – Лайэл справилась с охватившим ее волнением и добавила: – Несколько человек получили увечья, и дедушка в их числе.

В отблеске свечей почти янтарные глаза прищурились.

– Когда же это случилось? – Три месяца назад. – Лайэл тяжело вздохнула. – Дедушка был в критическом состоянии. А когда ему стало чуть получше, ему сказали, что бабушки нет, что она погибла сразу. Потрясение было такое, что у него случился инфаркт.

Лайэл наклонилась над тарелкой. Слезы чуть было не закапали на семгу. Боже, это были ужасные дни! Дедушка не хотел жить. Она не оставляла его одного ни на минуту, боялась, что он что-нибудь сделает с собой и отправится догонять бабушку. Лайэл со свойственным ей терпением и упорством возвращала его к жизни. И только тогда вернулась в Лондон и снова начала работать, когда убедилась, что новая страшная опасность миновала. Сделав несколько глотков шампанского и окончательно успокоившись, Лайэл продолжила:

– Теперь ему уже лучше, хотя он еще полностью не окреп. Я навещаю его, когда мне позволяют обстоятельства.

– Без машины это, должно быть, нелегко. Не лучше ли вам пока пожить там? – заметил Джордан.

– Френчем – маленький городок, и там невозможно найти работу.

Ему, конечно, и в голову не придет, что для нее главное в любом городе – возможность найти работу. Он снова наполнил ее бокал и спросил:

– Вам обязательно нужно работать?

– Конечно, – ответила Лайэл.

Ну вот, правильно она подумала. Он, наверное, считает, что она из обеспеченной семьи. Тогда дальше и распространяться уже не стоит. И уже более сдержанно она добавила:

– Дедушка всю жизнь работал главным садовником в поместье Лейтон-Холл. Они с бабушкой жили там, при поместье, в маленьком коттедже для обслуги.

И тут уже Джордан удивил ее:

– Мой дед так же начинал, пока не скопил маленький капиталец и не завел собственное дело. Он основал фирму по разработке и внедрению электроники. Обосновался поначалу в старом амбаре. А теперь фирма «Джеймсон и Электроника» – англо-американский концерн – мультимиллионер. И мы на этом не успокаиваемся, – добавил он многозначительно.

– Могучий дуб вырастет из маленького желудя, – вспомнила Лайэл любимую поговорку дедушки.

– Совершенно верно, – согласился Джордан.

Неслышно – в специальной обуви – подошел Уилкес. Сменил приборы. Принес десерт. На подносе – кофейник. Подбросил дров в камин и обратился к Джордану:

– Что-нибудь еще нужно, сэр?

– Нет, на сегодня все, Уилкес.

Лайэл забеспокоилась. Пока он их обслуживал, было как-то спокойнее. Он мог неслышно войти в любую минуту, и Джордан, наверное, поэтому сидел все время поодаль, даже коленями ее не коснулся ни разу, как это иногда случается, когда двое сидят за одним столом. А теперь?

Как только Уилкес – ну просто родной брат человека-невидимки! – вышел, Джордан, как будто угадав ее беспокойство, понизил голос:

– Почему вы занервничали? Уилкес живет на этом же этаже. Он услышит, если вы закричите.

Ах вот как! Он еще и язва порядочная. – Но еще неизвестно, придет ли он мне на помощь. – Ей удалось даже пошутить.

– Если он только явится, я его тут же уложу наповал, – подстроился Джордан под ее тон.

С десертом было покончено. Джордан, выразительно кивнув в сторону кофейника, спросил:

– Не согласитесь ли разлить кофе? – Вы какой кофе любите?

– Черный и без сахара!

Какие красивые чашечки! Лайэл разливала кофе, а он подошел к стереосистеме и сменил кассету.

Кофе они пили, сидя на диване у камина. Это он так захотел. Уютно, конечно. Мерцал умирающий огонь, поленья, рассыпаясь, брызгали яркими искрами. Звучала музыка. Что-то знакомое? Ах да! «Тристан и Изольда»… Тема любви…

Лайэл взглянула на Джордана. Опять он так странно смотрит на нее! Ею снова овладела тревога. И она, чтобы как-то подавить ее, решила, что не надо молчать, и попросила:

– Вы что-нибудь об Америке не могли бы рассказать?

– Конечно. Вам я не могу отказать. Тем более если вы проявляете такой интерес.

Понял… Она вспыхнула и опустила глаза. Слушала его, однако, с интересом. Рассказы его об американском образе жизни были действительно занимательны и комментарии забавны, правда, не без яда порой и несколько циничны. Напряжение понемногу ослабло.

А тут и мелодичный бой каминных часов случился очень кстати.

– Боже, уже полночь!

– Да, наступил канун Рождества!

– А я и не думала, что так поздно. Ну мне пора, – заторопилась Лайэл.

– Почему вы так торопитесь? Время, как говорится, еще детское.

– Но я же приехала с Митч и Давидом.

– Я знаю. Они вас не ждут. Я предупредил мисс Митчелл, что сам доставлю вас домой.

Боже, как он самоуверен!

– Тогда, пожалуйста, поехали сейчас. Мне рано вставать. Я не должна опоздать на автобус, который отходит в половине девятого утра.

– Куда отправляется этот автобус?

– Я уезжаю во Френчем. Рождество я встречу у дедушки.

– Вы водите машину? Я потому об этом спрашиваю, что не лучше ли взять напрокат машину?

– Да, вожу. Но… но я предпочитаю ездить на автобусе.

Не будет же она объяснять ему, что машина напрокат ей не по карману.

– Я вообще-то почему-то подумал, что ваш дедушка в больнице.

– Вы правильно подумали. Но больница маленькая. Персонал знает меня. Мне разрешат быть с дедушкой до вечера.

– Так. А потом? Где вы будете ночевать?

– Там, где раньше жил дедушка. В коттедже.

– Одна?

– Да.

– Нежилой коттедж – это не то место, где можно встречать Рождество.

– А я… – Лайэл запнулась на мгновение. – А я не хочу встречать Рождество в другом месте.

Вовремя спохватилась. Скажи она, что ей совсем не хочется встречать Рождество, он спросит почему, тогда она должна будет рассказать ему о Поле, а ей бы этого не хотелось.

– Вы, должно быть, очень любите дедушку?

– Очень! – Радостные огоньки вспыхнули в ее зеленых глазах. – Он для меня – все на белом свете.

– А вы – у него, я полагаю?

Она кивнула. Джордан поднялся и сказал:

– Тогда, конечно, лучше быть уверенным, что вы завтра не опоздаете на автобус.

В прихожей он помог ей надеть жакет.

На лифте они спустились прямо в гараж, огромное помещение под домом. Через минуту Лайэл сидела рядом с Джорданом в серебристо-сером «ягуаре», который спустя мгновение уже мчался по улицам полуночного города.

Странный вечер! Какой-то беспокойный, хотя волнения порой были приятные. Однако непонятно, зачем ему все это. Вот и сейчас, пожалуйста! Ведет машину – и ни слова, хотя бы из вежливости. Даже дорогу не спрашивает.

А вот и Бактон-плейс. Он затормозил. Машина остановилась под фонарем, прямо у подъезда. Дом, конечно, – уродина. И квартира у них с Митч на третьем этаже – скромная. Джордан вышел из машины, обогнул ее, открыл дверцу со стороны Лайэл, помог выйти.

Был легкий морозец. Луна в дымчатом чепчике время от времени выглядывала из облаков. Легкие снежинки торопливо неслись сверху, а потом плавно опускались на землю.

– Ангел пролетел, – прошептала Лайэл. Он посмотрел на нее удивленно.

– Когда я была маленькая, бабушка мне говорила, что снежинки – это перышки из крыльев ангела, которые он обронил, когда пролетал мимо, – объяснила Лайэл и улыбнулась ему.