— В случае Кетуры — это был Дамари, — размышлял Маттео. — Возможно ли, что Дамари сохранил оригинальный талисман, чтобы защититься от самого себя?

Базель присвистнул.

— Никогда бы не подумал, что маленький хорек способен на такую хитрость, но это объясняет, как он смог скрыть свой реальный характер и настоящую причину поступков.

— Зачем?

— Амбиции, — коротко сказал Базель. — Вскоре после того, как Кетура взяла Дамари в ученики, она подслушала, как тот хвастался, что станет Старейшиной и архимагом. Она сказала мне, что сочла подобное довольно странным и совершенно не сочетающимся с характером юноши. Дамари был человеком скромных талантов и он, казалось, понимал и принимал это. Но хватит разговоров. Давай узнаем, как далеко он зашел.

Они приступили к работе, перерывая мастерскую и библиотеку в поисках зацепки, способной пролить свет на заклинание, данное Тзигоне Дамари. Заклинание, которое отправило их обоих к Неблагому Двору.

Маттео быстро отбрасывал свитки, описывающие яды и трансформирующие зелья, подолгу задерживая взгляд на всем, так или иначе относящемся к эльфийской магии. Подобные действия казались разумными, так как Кива принимала участие в жизни Дамари или, быть может, наоборот. Наконец, в самом низу огромной кучи он раскопал разваливающийся том. На переплете книги теснились резкие угловатые руны.

Сердце юноши зашлось в бешеном танце, когда он понял значения символов. Он подошел к Базелю, неся книгу заклинаний с такой сосредоточенностью и отвращением, словно поймал смертоносную гадюку.

— Илитиири, — сказал он, протягивая том мастеру. — Я читал легенды о темных эльфах Халруаа, но никогда не предполагал, что артефакты и даже книги заклинаний могут хранится так долго.

Базель поместил рассыпающийся том на столе для чтения и аккуратно пролистал страницы. Через несколько минут он достал из мантии маленький свиток пергамента и начал копировать заклинания темных эльфов.

— Это разумно?

Маг поднял взгляд.

— Разумно ли пить змеиный яд в надежде вылечить укус другой змеи? Если предки дроу и кринти смогут помочь мне противостоять содеянному Дамари, я отдам их проклятым потомкам все мое состояние.

Маттео подумал об Андрисе, заключенном в тюрьму за помощь предательнице Киве.

— Может ли зло принести добро?

Базель фыркнул, не прекращая переписывать заклинание.

— Я могу сунуть голову в песок и сделать вид, что зла не существует, но это лишь превратит в удобную мишень мою задницу.

— Но…

Мастер поднял голову, бросая резкий взгляд.

— Ты хочешь помочь Тзигоне или нет?

Маттео выдержал его испытующий взгляд. Собственная совесть, казалось, насмехалась над ним.

— Я начинаю понимать, что моральный выбор зачастую сложная и редко однозначная вещь, — ответил он наконец.

Базель хмыкнул.

— Буду считать это за согласие. Почему бы тебе не продолжить поиски, пока я изучаю заклинания.

Маттео не сдвинулся с места, решив рассказать магу ту малость, которую мог себе позволить.

— Королева Беатрикс в новолуние предстанет перед судом. Вы знали, что Залаторм поручил мне ее защиту?

Глаза мага сузились.

— Да, я осведомлен. Но почему ты упомянул об этом сейчас?

— Так как мы вместе пытаемся освободить Тзигону, мне казалось разумным посоветоваться с вами по этому вопросу.

— Незавидная доля, — прямо сказал Базель. — Некоторые мастера, которые построили заводных существ, пришли, чтобы идентифицировать обломки. Магический допрос определил, что все они работали на королеву и ни на кого иного.

— Да.

Это был один из многих тревожных фактов, выявленных поисками Маттео.

— Может, ты мог бы доказать, что королева Беатрикс не намеревалась приносить вреда или совершать государственную измену.

— Не уверен, что здесь подходит слово «намеревалась». В последние годы королева не проявляла способностей к логическому мышлению. Кроме того, любой подобной защите будут противопоставлены истории безумцев и их разрушительных деяний. В истории Халруаа есть подобные эпизоды. Никто из сумасшедших не избежал правосудия, так что, если этот аргумент окажется единственным — Беатрикс не станет исключением из правил.

— Может быть, тебе стоит попробовать апеллировать к тому, что ее работа была искажена. В соответствии с законами Халруаа, если маг создал заклинание, подвергшееся опасным изменениям со стороны другого мага, который затем использовал его во зло, сам создатель объявляется невиновным. Беатрикс сделала заводных существ, но это Кива забрала и использовала их в качестве солдат. Если Беатрикс не понимала намерений Кивы, а, вполне возможно, она их действительно не понимала, этот закон сможет защитить королеву.

— Если Киву смогут подвергнуть магическому допросу — подобное может оказаться разумным.

На мгновение, Базель задумался.

— Рассматривал ли ты возможность того, что состояние ума Беатрикс является результатом магического вмешательства?

Маттео вспомнил выражение лица Залаторма, стоило королю услышать слова Беатрикс о том, что зачарована была не она, а некий предмет.

— Это будет трудно доказать, — пробормотал он, думая о клятвах, которые заставляли молчать Залаторма.

— Королеву осматривал маг-гончая? Или прорицатели?

— Да. Они не смогли найти ничего, что могло бы оправдать или скомпрометировать ее. Кажется, некая магическая завеса блокирует любой запрос.

Пелена, которую не смог рассеять даже король, добавил юноша про себя. Он снова задался вопросом, почему Залаторм возложил подобную задачу на советника, не способного к магии.

— Ты выглядишь взволнованным, — заметил Базель.

Маттео оттолкнул свои мысли.

— Это сложный вопрос, но я благодарю вас за совет. Вы хорошо разбираетесь в законах Халруаа. Я не ожидал меньшего от бывшего наставника джордайн…

Маттео резко замолчал, но выпученные испуганные глаза Базеля говорили о том, что замечание не миновало ушей мага. Он быстро взял себя в руки и откинулся на спинку стула.

— Смотрю, у тебя на уме многое! Была ли причина запрашивать сведения о моей прошлой должности или ты просто склонен к приступам случайного любопытства?

На мгновение Маттео задумался, не стоит ли ему поговорить начистоту. Желание знать правду возобладало над уместностью вопроса.

— Вчера, после того, как король назвал меня советником, вы сказали, что нам нужно о чем-то поговорить.

Его сердце колотилось в ожидании того, что маг признает то, на что намекала Тзигона и подозревал сам Маттео — Базель — его отец.

Лицо мужчины по-прежнему выражало недоумение.

— Я говорил о спасении Тзигоны.

Маттео почувствовал необоснованный всплеск разочарования. Все еще не готовый закрыть этот вопрос, он спросил у мага, что тот преподавал.

— Защиту от боевой магии. А что?

— Мой личный интерес. Возможно, мы могли бы обсудить это позже? Конечно, если вы еще помните что-то о годах, проведенных в школе джордайнов.

Огонек, не покидавший глаза Базеля, стал каким-то тусклым.

— Разве не джордайнам принадлежит пословица о том, что память — в равной мере благословение и проклятие?

— Не думаю.

Улыбка мага была краткой и мрачной.

— Должно быть, так и есть.

Эхо слов Базеля преследовало Маттео в подземельях дворца. Всего за несколько дней до разговора он доставил сюда пленника — своего старого друга, собрата-джордайна. Память об этом казалась ему больше похожей на проклятие.

В коридорах было необычайно темно и тихо. Свет факела неуверенно дрожал в окружающей черноте. Завернув за угол, юноша едва не споткнулся о крупное, скорчившееся на полу тело. Он склонился над особенно полным стражем и коснулся его шеи. Биение жизни слабо, но уверенно, пульсировало под пальцами. Только опытный воин мог уложить вооруженного воина без всякого вреда для себя. Это означало, что этим путем шел коллега Маттео.