Братство – единственное, что мне близко.

Не важно, сколько крови мы проливаем и наблюдаем, как ускользает жизнь, или как часто я размышляю по утрам, отправлюсь ли я в Ад за все, что совершила, но это мое призвание.

Сегодня закат прекрасен, намного прекраснее, чем любой другой. Я останавливаюсь на несколько секунд, чтобы полюбоваться на скрывающийся за горизонтом огненный шар солнца, окрашивающий облака в оранжевый и розовый цвета. Из всех шести территорий, что охраняет Братство, наши земли самые прекрасные, но и самые опасные. Мой Отец – предводитель народа Оны.

Звук бьющегося стекла, возвращает меня к реальности. Скорее всего, это Отец. Он уже проснулся и собирается. Отца уважают, им восхищаются, его боятся. Много ночей я наблюдала, как мой Отец охотился на монстров, и не задавалась вопросом, почему народ Оны так предан Отцу. В конце концов, я так же преданна ему.

Мой Отец, самый сильный человек, которого я знаю, и иногда, я задаюсь вопросом, может, он будет жить вечно? В свои почти семнадцать лет, я чуть выше метра семидесяти, я достаточно высокая и сильная для девушки. Но, Отец, до сих пор, возвышается надо мной, а его руки толще моей талии.

Солнце скрылось за покрытыми снегом горами и мои пальцы дернулись. Заход солнца, означает начало охоты. А охота, это обязательство. Я пыталась полюбить это дело, но тайно презирала, почти так же сильно, как и нелепое красное платье, которое висит посреди моей комнаты. Уже многие недели, меня раздражают слои алой материи. Всякий раз, когда я смотрю на него, во мне вскипает ярость.

Семнадцать, означает многое. Больше свободы, больше уважения, а еще, объявление помолвки, из-за которой внутри меня растет отвращение, которое я не испытывала прежде. Как обычно, Отец не говорит мне, кого он выбрал. Его любовь к традициям слишком сильна, и этот факт еще сильнее пугает меня.

Мне неприятна мысль о женитьбе также, как и необходимость убивать. Я ощущаю себя так, словно меня сковали цепью и не дают приблизиться к тому, кем я хочу быть – что бы это ни значило.

Я босиком крадусь вниз по коридору, что бы разбудить своих братьев. Их, более чем, устраивает наше положение. Они смакуют преимущество, которое приносит Братство, и кто может их винить за это?

Каждый, кто живет на полянах у края обширного леса, где находятся наши земли, мечтает быть частью Братства. Женщины мечтают о том, чтобы их дочери вышли замуж за представителей нашей семьи, а молодые парни грезят о родстве с Братством. Все хотят стать частью этой семьи. Все, кроме меня.

Я прохожу мимо комнаты родителей. Отцовская половина кровати пуста, как я и ожидала. Постельное бельё смято и виднеется силуэт, спокойно спящей мамы.

Оказавшись возле комнаты братьев, поет петух. Наш дом настолько велик, что позволяет каждому иметь свою комнату, но мальчики настаивают на том, что бы спать в одной комнате. Это нормально, для детей Братства, мучиться от ночных кошмаров. Мальчикам нравится спать вместе.

— Пора, — говорю я ухмыляясь, и три пары зеленых глаз моргают. Поворочавшись в кроватях, мальчики по очереди садятся.

— Как ты думаешь, скольких мы сможем поймать сегодня? — спрашивает Джонатан, его неровные зубы блестят в лунном свете, который проникает через окно. Весной, ему исполнилось двенадцать, так что, ему позволяется тренироваться одну или две ночи в неделю.

— Я помню себя, когда мне было двенадцать, — говорю я, щелкая по его носу, — У меня было такое же выражение лица, когда я просыпалась, зная, что могу присоединиться к Отцу на охоте. — Клеменс садится на кровать Джонатана и треплет брата по непослушным каштановым волосам.

— Я собираюсь поймать, минимум двух. А тебе придется стоять на Посту, — Джонатан скулит.

Дайр и Ингрин Хельгрин, родители троих прекрасных мальчиков и девочки. Клеменс – самый старший. Высокий, красивый, с соломенными волосами, ему бы еще густую рыжую бороду и он был бы копией нашего Отца. После рождения Клеменса, Отец и Мать переживали, что у них больше не будет детей, но через три года родилась я. Отец всегда называл меня подарком судьбы, затем, три года спустя, появился Лукас, а еще через три года, своим появлением, нас удивил Джонатан.

Лукас соскакивает и молча выходит за дверь.

— Куда он пошел? — спрашиваю я.

Джонатан потягивается и зевает.

— Наверное, собрать снаряжение, вместе с Отцом. Я должен был догадаться, что сегодня, меня снова поставят на Пост. Он едва спал сегодня и был слишком взволнован.

— Сейчас его очередь, не так ли? — говорю я, скорее утвердительно, чем вопросительно. Джонатан просто притворяется, что счастлив за брата. Его, как самого младшего, постоянно ставят на Пост. Две прошлые ночи, Лукас работал в пекарне, так что, Джонатан тренировался вместе с Отцом. Но Джонатану, было разрешено охотиться только две ночи в неделю, и теперь, Лукас может вернуться к охоте, а Джонатан в пекарню.

— Это не справедливо, — бурчит он и морщится, от чего веснушки на его носу сбиваются в кучу.

— Таков закон, — отвечаю я, похлопывая его по спине. Я помню дни на Посту до того, как Лукас стал достаточно взрослым, чтобы занять это место, и я ему сочувствую. Я могу всецело не соглашаться с охотой, но это определенно более увлекательно, чем Пост. Пост – это стандартная работа для каждого ребенка в селе, даже для Братства, до тех пор, пока они не станут достаточно взрослыми для охоты.

Народ Оны зависит от двух вещей: Братства и самого народа, которые отправляют своих младших детей работать в магазинах и складах, чтобы поставлять провизию и пряжу для одежды. Даже Братство, должно отправлять своих младших работать на Посту.

Пост существовал, еще до моего деда Джеда. Наверное, с самого появления Братства – семья, которая, более шести поколений назад, была выбрана для охоты на Ночных Ходоков.

— Мы не должны следовать закону, — говорит Джонатан, — Мы все должны быть там. У Отца проблемы с производством Вилеона. Если бы нас было больше, то мы ловили бы их гораздо больше, тогда производство увеличилось бы и…

— Джонатан, если бы Отец услышал что ты горишь, тебе пришлось бы хорошенько спрятаться, — предупреждаю его я.

Вмешивается Клеменс, продолжая взлохмачивать волосы.

— Ты же знаешь, что Отца не волнует Вилеон. Это не истинная причина охоты.

— Они изменят закон, если Вилеон закончится, — говорит Джонатан, вылезая из кровати. — Может стоит позволить им, и тогда, я смогу тренироваться каждую ночь. — Он стягивает ночную рубашку через голову, надевает штаны и застегивает свежевыглаженную рубашку. Он расстроен из-за того, что вынужден надевать обычную одежду, вместо той, которую носит на охоту.

— Очень скоро, ты окажешься там, стараясь не погибнуть, — наполовину шутя, говорю я.

Главная задача Братства – охрана территории от Мракоходцев – монстров, которые бродят по округе ночью. Народ Оны, первым обозначил свои границы, но наша семья, первой узнала про Вилеон и его производство.

— Я помогу Лукасу, — говорю я, не настроенная на спор.

Клеменс рассеяно машет мне, он слишком занят осматривая себя, чтобы убедиться, что его тело защищено кожей от Мракоходцев, за которую они обычно цепляются во время охоты. Эта кожа очень толстая и защищает от укуса.

Только один член Братства, был укушен, за всю историю охоты. Это был двоюродный дедушка Отца – Гевин. У него было четверо дочерей и однажды, когда охота закончилась, они поняли, что случилось, и убили своего отца. Каждый раз, когда наш Отец убивает очередного Ходока, он называет это милостью.