Корр:

— По всему видно, что у вас один замысел рождает новый, более широкий. Так было со сложнейшими реками нашего бывшего Союза, Эверест тоже перерос во все восьмитысячники Земли, а потом и этого, как известно, вам оказалось мало...

В.Л.:

— Еще в 1990 году у меня появилась третья мечта (опять же по аналогии с популярной задумкой альпинистов всего мира) — сплавиться с самых высоких вершин всех континентов (за исключением, разумеется, Антарктиды, где рек нет) и Океании. На осуществление ее ушло несколько лет.

Корр:

— Расскажите, хотя бы коротко, о том, что пришлось пережить во время зарубежных экспедиций.

В.Л.:

— Конечно, ЧП избежать не удалось. Во время сплава по Дудх-Коси, ниже Джубинга, проходя через щель между камнями, я вынужден был поставить на бок свой катамаран. После первого двухметрового водопада меня оторвало от катамарана и бросило в следующий двухметровый водопад. Я ушел под воду и ничего не видел. Если бы падающему потоку повстречался какой-нибудь камень, то мне уже не пришлось бы рассказывать сейчас об этом...

Очень опасная ситуация возникла на Бури Гандаки, когда мое судно развалилось на две части, и я, схватив руками эти части, в таком положении вынужден был проходить сложнейшие пороги. Валы накрывали меня с головой, я падал в двухметровые «бочки» и на несколько секунд уходил под воду. Так продолжалось минут десять. Вода была очень холодной, и я страшно замерз.

Силы стали оставлять меня. И все-таки мне повезло — прибило к берегу.

Попадал я и в другие опасные ситуации. Они были связаны не только со сплавом.

Корр:

— Финансовые трудности?..

В.Л.:

 — Это тоже, конечно. Спонсоры подкидывают, но случается ночевать где придется — на гостиницу денег нет... Но я имею в виду другое.

На Каранге и Голубом Ниле я встретил крокодилов (только на Голубом Ниле 11 штук, там же познакомился и с бегемотом). Во многих странах, даже в сравнительно безобидной Австралии, опасался змей и пауков. На Аляске в любую минуту нам мог повстречаться медведь гризли.

Но часто неприятности исходили и от людей. В Пакистане, в районе нашего сплава с Нанга Парбат, шла война между шиитами и суннитами, и в любой момент случайная (или неслучайная) пуля могла угодить в кого-то из нас. В Перу бесчинствовали террористы, убивая иностранных туристов. В Танзании местные бандиты нападали на белых иностранцев (моему напарнику по путешествию порезали руку ножом). А о воровстве я даже и говорить не хочу, ведь меня обворовывали в Непале, Индии, Танзании, Индонезии, Эфиопии.

На острове Новая Гвинея я сплавлялся по никем не разведанной реке. Кругом — непроходимые джунгли; трудные места на реке приходилось обходить берегом, прорубаясь сквозь заросли. Здесь же я повстречался с папуасами племени сайя, за которыми закрепилась слава каннибалов...

И несмотря на все это, путешествия доставляют мне радость. Увидеть новые места, познакомиться с жизнью других народов — что может быть интереснее? И я счастлив, что мне удалось сплавиться в тринадцати странах мира.

Однако остановиться на достигнутом не могу. Теперь на очереди Америка…

Беседу вела Л. Мешкова

Смотри — не смотри, с первого же взгляда на этикетку ясно: вакцина непригодна.

Доктор Джеймс X. Морган снял очки и ощутил, как сердце стискивает леденящий ужас. Срок годности истек добрых десять лет назад.

Доктор медленно вышел из палатки.

Перед ним, простираясь до блеклого горизонта, раскинулись поросшие лишайниками серые пустоши.

— М-да, — грустно произнес Морган, — веселые равнины Ландро.

«Тут чувствуешь себя ужасно одиноким, — подумал он. — От этого пейзажа веет пустотой, способной довести оставленного с ней наедине человека до безумия».

Он постоял, глядя на каменистый склон, полого вздымающийся над лагерем, и решил, что это место вполне подойдет для кладбища.

Беда в том, что куда ни пойди — все здешние места чересчур схожи, нипочем не отличишь одно от другого.

Бенни Фолкнер, шагавший по тропе, достиг вершины холма и остановился, замерев от нахлынувшего страха — страха перед надвигающейся ночью и сопутствующим ей пронзительным холодом, а еще от жуткого страха перед щуплыми малорослыми туземцами. Кто знает, быть может, в этот самый миг они уже подкрадываются по склону холма?.. От лагеря он шел на восток — значит, возвращаться надо на запад.

«Дым лагерного костра вот-вот покажется, — твердил он себе.

— Надо подняться повыше; там-то и будет лагерь: раскинется прямо передо мной полукругом белых палаток».

Так было добрый час назад, когда солнце высилось над горизонтом на целых две ладони. Теперь же оно закатилось, сумерки сгущались и посвист ветра вдруг обрел жутковатую значимость. Бенни различил в нем другой звук — негромкие шлепки мягких шагов, приближавшихся с противоположной стороны холма.

Аира Уоррен сидел за письменным столом, гневно перебирая стопки скопившихся бумаг.

«Только проблем с этим болваном Фолкнером мне и не хватало, — угрюмо думал он. — Сколько раз им говорили, что надо держаться вместе, а не шататься поодиночке. Не исследователи, а толпа сопливых юнцов».

Тут кто-то поскребся у входа.

— Войдите, — откликнулся Уоррен.

Вошел доктор Морган.

— Добрый вечер, командир.

— Так, — вместо ответа раздраженно буркнул Уоррен, — что на этот раз?

— Ну, — доктор Морган слегка взмок. — Я насчет вакцины. Она никуда не годится.

—  В каком смысле? Док, у меня и без вас забот полно. Выкладывайте — что там у вас.

— Она просрочена, — сообщил Морган. — Примерно на десять лет. Применять просроченную вакцину нельзя...

— И когда же вы соизволили обнаружить? — резко оборвал его Уоррен.

— Только что.

Уоррен с преувеличенной аккуратностью отодвинул бумаги в сторону и произнес ледяным тоном:

— Доктор, давно ли наша экспедиция высадилась на Ландро?

— Ну-у, давненько, — Морган начал мысленно загибать пальцы. — Шесть недель назад.

— И все это время вакцина была здесь?

— Да. Ее выгрузили с корабля вместе с остальным снаряжением.

— Выходит, в любое время в течение этих шести недель вы могли проверить вакцину и убедиться, что она непригодна к употреблению? Верно, доктор?

— Наверно, мог, — согласился Морган.

— И вы осознаете, что неделю назад мы могли связаться с кораблем по радио и он бы вернулся, чтобы забрать нас?

— Я, — промямлил Морган, — я...

— И  сколько же  нам,  по-вашему, осталось жить?  — резко спросил Уоррен.

— Мы станем восприимчивы к вирусу через неделю или около того. В случае высокой сопротивляемости организма он сможет противостоять болезни недель шесть, прежде чем...

— Два месяца, — подытожил Уоррен, — от силы — три. Я правильно понял, доктор Морган?

— Да.

— Когда у вас найдется свободная минутка, поведайте мне, каково чувствовать себя убийцей двадцати пяти соплеменников?

— Я, — заикаясь, промямлил Морган, — я...

— И себя, разумеется, тоже, — уточнил Уоррен. — Итого двадцать шесть человек.

Назвать Буяна Брэди личностью заурядной нельзя было даже с большой натяжкой. Уже больше тридцати лет он сопутствовал командору Аире Уоррену во всех инопланетных экспедициях, хотя в самом начале Уоррен был и не командором, а всего лишь вторым лейтенантиком. И по сей день они держались вместе, образовав сплоченную команду закаленных космопроходцев — хотя никто из посторонних и не подозревал, что они работают в паре — ведь Уоррен возглавлял экспедиции, а Буян оставался простым коком.

Теперь же Уоррен поставил на стол бутылку и послал за Буяном Брэди.

В палатку тот вошел, неестественно выпрямившись и шагая строго по прямой, будто для него по полу прочертили меловую линию. Увидев стоявшую на столе бутылку, он мгновенно сграбастал ее и опустил на стол лишь после того, как содержимого поубавилось на добрых три дюйма.