31 мая установили лагерь 3 на высоте 6500 м. Путь к этому лагерю был труден, проходя на ряде участков через лавиноопасные желобы и крутые склоны. На этом участке встречались отдельные места, где пришлось применить крючья и рубить ступени. В некоторых местах приходилось натягивать веревочные перила. Особенно неприятным был один довольно широкий желоб. При переходе через него все с опасением поглядывали на его крутоуходящее вверх, корытообразное ложе, заполненное снегом. Лавина здесь могла пойти в любое время. Хотя желоб имел небольшую ширину, каждый, пройдя его, облегченно вздыхал.

С большой настойчивостью и непонятной для носильщиков поспешностью французские альпинисты стремились подниматься все выше и выше. Силы уже уменьшились. Шац и Кузи чувствовали себя в «недостаточной спортивной форме», устали Терри и Ребюффа. Всем был необходим отдых перед решительным штурмом вершины. Но Эрцог стремился к вершине. Он страшно боялся срыва восхождения. Эрцог и Лашеналь продолжали продвигаться к вершине. Вместе с носильщиками Анг-Тарки и Сарки они первого июня достигают высоты 6900 м, где организовали лагерь 4. На следующий день они достигли высоты 7400 м и разбили лагерь 5. До вершины оставалось менее семисот метров несложного пути по некрутому снежному склону.

Естественно, что после всех подготовительных работ следовало бы дать отдых и альпинистам и носильщикам. Это восстановило бы их силы и создало большую уверенность в успехе штурма. Однако Эрцог и на этот раз не дал участникам отдыха.

Сам руководитель экспедиции объяснял причину такой спешки только боязнью прихода муссона. Но в дальнейшем выяснились и другие обстоятельства.

Анг-Тарки — старшина носильщиков-шерпов, обслуживавших французскую экспедицию, в своем интервью корреспонденту «Берге дер Вельт»[23] Кренеку рассказал, что французские альпинисты необычайно торопились, работали очень напряженно и по их состоянию было видно, что они устали. Каждый день штурмовая группа находилась в пути до 17—18 часов. Бивак почти всегда разбивали в темноте. Нередко оставались без горячей пищи, так как не было времени для ее приготовления.

Анг-Тарки заявлял, что раньше, при участии во многих Гималайских экспедициях он никогда не передвигался так интенсивно. В этих экспедициях всегда останавливались в 15—16 часов. Разбивали бивак засветло, готовили горячую пищу и успевали достаточно отдохнуть за ночь.

По свидетельству корреспондента, Анг-Тарки казалось, что не только муссон подгонял Эрцога. Еще больше его подгоняло опасение отстать от англичан. Он сообщил Кренеку, как во время похода в ущелье Марсианди французские альпинисты слышали, что английская экспедиция, действовавшая в том районе, также собиралась на Аннапурну. И хотя тогда у англичан разговор шел не о главной вершине, а об Аннапурне IV, но французы могли думать, что английские альпинисты имеют целью не только эту вершину…

Если бы не эти причины, то, очевидно, Эрцог после организации лагеря 5 спустился бы с участниками штурмовой группы в один из нижних лагерей, дал бы возможность всем восстановить силы и только после этого предпринял бы штурм вершины. Но этого сделано не было. И поэтому перед Эрцогом встал серьезный вопрос — кто же может принять участие в штурме? Руководитель считал, что ни Шац и Кузи, ни Терри и Ребюффа не могут немедленно выйти на штурм вершины. Оставались только сам Эрцог и Лашеналь.

Итак, 2 июня Эрцог и Лашеналь вместе с двумя носильщиками достигли высоты 7400 м.

Единственная маленькая альпинистская палатка была установлена на наклонной плите, ее укрепили скальными крючьями. Альпинисты решили остаться здесь на ночь, но для носильщиков места в маленькой палатке не было, и они в тот же вечер спустились в лагерь 4. На следующий день предполагался штурм вершины. Этот день должен был подвести итоги работы экспедиции, показать результаты усилий всего ее персонала.

Еще в лагере 7400 Эрцог предложил Анг-Тарки идти вместе с ними на вершину. Предложение было, по мнению руководителя экспедиции, очень заманчивым. Но, к удивлению французов, носильщик отказался. Он очень вежливо ответил, что боится обморозить ноги и не хочет мешать альпинистам добиться победы над Аннапурной.

И двое альпинистов остались одни, затерянные среди снежных просторов на склоне одной из величайших вершин мира, для того чтобы наутро начать ее штурм.

В ночь перед штурмом, когда двое людей в маленькой палатке на высоте 7400 м стремились в беспокойном сне восстановить свои силы для предстоящего дня, который должен решить основной вопрос их стремлений и чаяний, остальные альпинисты находились далеко внизу. И только два носильщика, честно и мужественно выполняющие свои обязанности, оставались здесь же, всего на несколько сот метров ниже штурмовой группы.

В эту ночь оба восходителя долго не могли заснуть. Различные, порой мрачные мысли настойчиво одолевали их. К тому же порывистый ветер рвал палатку и то и дело приходилось вылезать наружу, чтобы проверить и усилить ее крепление. Ночь прошла тревожно.

Восходящее солнце уже начинает освещать самые верхние части хребтов. Они кажутся какими-то волшебными замками, блистающими позолотой своих островерхих крыш. Но участникам штурма не до созерцания красот природы. Они не ощущают освежающего влияния ночного отдыха; кажется, что вчерашняя усталость не только не прошла, но еще более усилилась.

Альпинистам не хотелось даже готовить себе горячий завтрак. Ограничившись принятием большей дозы «макситона» (доппинг)[24], они начали подготовку к выходу.

Быстро готовится рюкзак, в который укладывается большой тюбик сгущенного молока и немного печенья. Кроме того, берется по паре запасных носков и фотоаппарат с принадлежностями.

Шесть часов утра. Холодная, но ясная погода. Связываться веревкой альпинисты не стали. Они даже не взяли ее с собой. Кошки хорошо держали на подмороженной за ночь поверхности снежного покрова при некрутом подъеме. Лишь изредка корка наста ломалась и тогда нога глубоко увязала в снегу. Часто меняясь местами, Эрцог и Лашеналь методически поднимаются к вершине. Вышедшее из-за дальних хребтов солнце пригревает их. Но все же холодно. Пройдя длинный снежный склон, альпинисты подходят к вершинной части. Здесь крутизна увеличивается. Широкий снежный кулуар представляется единственным путем на вершину. Он крут, но другого, более приемлемого пути нет. И восходители продолжают свое движение к вершине. Уставшие альпинисты считали, что их темп движения был немногим медленнее, чем при подъеме на Монблан, но кулуар им казался бесконечным. Наконец, близость вершины заставляет Эрцога и Лашеналя забыть усталость и беспокойство за свои ноги, уже начинавшие терять чувствительность. Теперь все для альпинистов отошло на задний план. Скоро вершина. Значит, скоро победа…

Это было З июня 1950 г. В тот день носильщики Анг-Тарки и Сарки находились в лагере 4-бис и ждали возвращения ушедших на вершину. Им было холодно, но они стоически выдерживали все неудобства своего положения, хотя ноги у обоих уже были поморожены. На пути спуска они решили организовать этот промежуточный лагерь 4-бис, чтобы спускающиеся альпинисты в случае необходимости возможно раньше получили помощь.

Терри и Ребюффа, оставшиеся во втором лагере, 2 июня вышли по пути к вершине и в тот же день добрались до лагеря 4.

3 июня они вместе с Кузи и Шацом, находившимися в лагере 4 уже несколько дней, направились в лагерь 4-бис, где встретились с Анг-Тарки и Сарки. Переговорив с ними и отдохнув, альпинисты двинулись к лагерю 5. Беспокоясь о ногах, они не раз останавливались и растирали их. Склон был не крутой, идти им было нетрудно, если бы не постоянное беспокойство за сохранность ног. Часто они всматривались вдаль по направлению к вершине, но на сверкающем смежном склоне никого не было видно. К тому же эту часть массива Аннапурны иногда закрывали поднявшиеся откуда-то снизу грязно-серые облака, и тогда склоны нельзя было видеть.